Вызвать какие-либо реакции, опасные для человека в физиологическом или психологическом плане, Н-РНК не в состоянии, если даже увеличить дозы его приёма десятикратно. Этот успокаивающий вывод несколько портила маленькая приписка, уведомлявшая о том, что воздействие Н-РНК на человеческий организм тонко, многопланово и что исследования ещё продолжаются.
- Перестраховщики, - ворчал Ревский, - надо же так написать - «мно-го-пла-но-во»! Это значит ничего не сказать.
- Но они пишут и другое - «тонко», - успокаивал его Лорка.
Лорка шутил потому, что таковы вековечные традиции космонавтов, шутил потому, что не знал, как иначе успокоить Ревского, разрядить его напряжение. Всю свою жизнь Теодорыч отдал дальним полётам в космос и воспитанию молодёжи. Мысль о том, что он собственными руками мог нанести хоть самый малый вред своим питомцам, жгла его и приводила в неистовство. Внешне, правда, кроме брюзжания по поводу и без повода, это никак не выражалось, Ревский оставался обычным скульптурным Ревским, точно вырубленным из сухого дерева. Но Лорку обмануть трудно, и он, докапываясь до истины, попутно старался сыграть роль своеобразного амортизатора.
Каким образом Н-РНК оказалась в вине, выяснить не удалось, точнее, таких путей было несколько, и ни одному из них не было оснований отдать предпочтение. Рибонуклеид мог попасть в вино совершенно естественно, вместе с виноградным соком. Правда, анализ этого сорта винограда не выявил в составе ягод ничего похожего на Н-РНК, но это ничего не значило: вино было семилетней выдержки. Оно хранилось открыто, и если кому-нибудь - злоумышленнику или шутнику, землянину или инопланетянину - вздумалось бы туда что-нибудь подсыпать или подлить, он мог сделать это без малейших затруднений. Кроме того, для улучшения букета Ревский добавлял в вино некоторые посторонние ингредиенты: мёд и тонкие пряности. Он даже и сам не смог бы дать их полный перечень, делал смесь на вкус, по наитию.
- Теодорыч, - просительно проговорил Лорка, бережно ставя на стол чашку из нежнейшего фарфора, - давай на время забудем об этом проклятом рибонуклеиде и решим, что же все-таки предпринять дальше?
- Нечего и думать, - без паузы ворчливо ответил Ревский. - Надо встретиться с Германом и прощупать его по всем правилам космической психологии.
Лорка вздохнул.
- Легко сказать, Соркин не Игорь Дюк и не Виктор Хельг.
- У тебя есть какая-то альтернатива моему предложению? - сухо спросил Ревский.
- А вдруг вся эта цепочка несчастий, вплоть до Тима и меня, - все-таки случайность? Случайность, и ничего больше?
- А если не случайность? Что тогда? Сидеть и ждать заклания очередного агнца?
- То есть меня, - заметил Лорка.
Ревский бросил на него быстрый взгляд, мотнул головой и сухо усмехнулся - уж очень Лорка не походил на беззащитного агнца.
- Почему же обязательно тебя, - медленно проговорил он, сцепляя пальцы сухих сильных рук. - Удар может обрушиться и на тех, кто тебе особенно дорог.
Лорка взглянул на старого космонавта с молчаливым вопросом.
- А ты вспомни, как вывели из строя Игоря. - Ревский помолчал и уже совсем сердито спросил: - Сможешь ты пойти в космос, если с Альтой что-нибудь случится?
- С Альтой? - раздельно переспросил Лорка, пристально глядя на старого космонавта.
- Да, с Альтой, - подтвердил Ревский.
Глава 9
Когда Ревский заговорил об Альте, его, Федора, жене, Лорка отвёл взгляд от старого космонавта, лицо его помрачнело.
Настырный дождь там и сям налил в саду большие лужи. Вода в них под каплями дрожала и рождала весёлые пузыри, чем-то похожие на огромные лягушачьи глаза.
- Я как-то не думал об этом, - наконец невесело признался Лорка.
- То-то… Слишком мы стали благодушны и беспечны, избаловались. Как же, цари и господа всея вселенной! - Уже хмуро он продолжал: - Игорь прав. Чужой, могучий разум может пристально следить за нами и даже, по возможности незаметно, вмешиваться в наши дела. Конечно, не обязательно такое вмешательство должно быть враждебным. Во всяком случае, встречи с сапиенсами на других планетах чаще всего проходили дружелюбно.
- Верно, - согласился Лорка и добавил сухо: - Но гиперсветовик Тимур Корсаков погиб не в космосе, а на Земле.
- Да, конечно, - задумчиво подтвердил Ревский. - Но, чтобы допустить земное присутствие инопланетян, не хватает фактов. Есть, конечно, кое-что, я копался в фильмотеке. В двадцатом веке гипотеза о пришельцах была довольно популярна, но аргументация разрозненна, бессистемна, а порой наивна.
- А все-таки?
- Интерпретации библейских и шумерских легенд, загадочные рисунки и надписи, статуэтки, похожие на людей в скафандрах, неопознанные летающие объекты.
- Летающие тарелки? - усмехнулся Лорка.
- Они самые, - Ревский поморщился, - неубедительно. Особенно если говорить о тайных контактах и тайном вмешательстве. Эти экстравагантные тарелки сразу привлекли бы к себе всеобщее внимание. Какая уж тайна! Проще предположить, что на Землю заброшены роботы - андроиды.
- Ничем это не лучше.
- Это почему же? Даже земная техника позволяет изготовить искусственную биомеханическую подделку под человека. Пообедаешь за одним столом и не отличишь. Такие опыты ставили, и чаще всего успешно.
- За несколько минут, может быть, и не отличишь, - согласился Лорка. - Но что сделает тайный агент за несколько минут? А за несколько часов, а тем более дней он саморазоблачит себя непременно. У нас ведь чудовищная тонкость восприятия всего человечного, Теодорыч. Мы узнаем знакомых по силуэту или походке за сотни метров. Мы чувствуем настроение близких по выражению лица и тембру голоса. Как уж тут не распознать какую-то дурацкую подделку - робота?
Сохраняя суховатое выражение лица, Ревский внимательно слушал Лорку.
Под монотонный шум дождя хорошо думалось. Этот шум приглушал все остальные звуки, даже рокот взволнованного моря, даже остервенелый лягушачий концерт, звучавший сейчас в непривычной минорной тональности.
- Стало быть, тайная инопланетная агентура - идея несостоятельная? - спросил вслух Ревский.
- Почему же? - улыбнулся Лорка. - Я бы, например, решил эту задачу очень просто - воспользовался косвенно услугами наших меньших братьев, животных.
Он сделал паузу, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо Ревского, и продолжал:
- Мы очень чутки ко всему человечному, но разве к животным мы приглядываемся так внимательно? Если даже мы привязаны к своим собакам, кошкам или птицам, если даже любим их, то это любовь олимпийцев к простым смертным, ребёнка к своей игрушке. Мы легко разоблачим человекоподобного робота, но разглядим ли мы робота под шкурой собаки или перьями сороки?
Лорка покосился на Ревского - не насмешничает ли, но космонавт слушал внимательно и с интересом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
- Перестраховщики, - ворчал Ревский, - надо же так написать - «мно-го-пла-но-во»! Это значит ничего не сказать.
- Но они пишут и другое - «тонко», - успокаивал его Лорка.
Лорка шутил потому, что таковы вековечные традиции космонавтов, шутил потому, что не знал, как иначе успокоить Ревского, разрядить его напряжение. Всю свою жизнь Теодорыч отдал дальним полётам в космос и воспитанию молодёжи. Мысль о том, что он собственными руками мог нанести хоть самый малый вред своим питомцам, жгла его и приводила в неистовство. Внешне, правда, кроме брюзжания по поводу и без повода, это никак не выражалось, Ревский оставался обычным скульптурным Ревским, точно вырубленным из сухого дерева. Но Лорку обмануть трудно, и он, докапываясь до истины, попутно старался сыграть роль своеобразного амортизатора.
Каким образом Н-РНК оказалась в вине, выяснить не удалось, точнее, таких путей было несколько, и ни одному из них не было оснований отдать предпочтение. Рибонуклеид мог попасть в вино совершенно естественно, вместе с виноградным соком. Правда, анализ этого сорта винограда не выявил в составе ягод ничего похожего на Н-РНК, но это ничего не значило: вино было семилетней выдержки. Оно хранилось открыто, и если кому-нибудь - злоумышленнику или шутнику, землянину или инопланетянину - вздумалось бы туда что-нибудь подсыпать или подлить, он мог сделать это без малейших затруднений. Кроме того, для улучшения букета Ревский добавлял в вино некоторые посторонние ингредиенты: мёд и тонкие пряности. Он даже и сам не смог бы дать их полный перечень, делал смесь на вкус, по наитию.
- Теодорыч, - просительно проговорил Лорка, бережно ставя на стол чашку из нежнейшего фарфора, - давай на время забудем об этом проклятом рибонуклеиде и решим, что же все-таки предпринять дальше?
- Нечего и думать, - без паузы ворчливо ответил Ревский. - Надо встретиться с Германом и прощупать его по всем правилам космической психологии.
Лорка вздохнул.
- Легко сказать, Соркин не Игорь Дюк и не Виктор Хельг.
- У тебя есть какая-то альтернатива моему предложению? - сухо спросил Ревский.
- А вдруг вся эта цепочка несчастий, вплоть до Тима и меня, - все-таки случайность? Случайность, и ничего больше?
- А если не случайность? Что тогда? Сидеть и ждать заклания очередного агнца?
- То есть меня, - заметил Лорка.
Ревский бросил на него быстрый взгляд, мотнул головой и сухо усмехнулся - уж очень Лорка не походил на беззащитного агнца.
- Почему же обязательно тебя, - медленно проговорил он, сцепляя пальцы сухих сильных рук. - Удар может обрушиться и на тех, кто тебе особенно дорог.
Лорка взглянул на старого космонавта с молчаливым вопросом.
- А ты вспомни, как вывели из строя Игоря. - Ревский помолчал и уже совсем сердито спросил: - Сможешь ты пойти в космос, если с Альтой что-нибудь случится?
- С Альтой? - раздельно переспросил Лорка, пристально глядя на старого космонавта.
- Да, с Альтой, - подтвердил Ревский.
Глава 9
Когда Ревский заговорил об Альте, его, Федора, жене, Лорка отвёл взгляд от старого космонавта, лицо его помрачнело.
Настырный дождь там и сям налил в саду большие лужи. Вода в них под каплями дрожала и рождала весёлые пузыри, чем-то похожие на огромные лягушачьи глаза.
- Я как-то не думал об этом, - наконец невесело признался Лорка.
- То-то… Слишком мы стали благодушны и беспечны, избаловались. Как же, цари и господа всея вселенной! - Уже хмуро он продолжал: - Игорь прав. Чужой, могучий разум может пристально следить за нами и даже, по возможности незаметно, вмешиваться в наши дела. Конечно, не обязательно такое вмешательство должно быть враждебным. Во всяком случае, встречи с сапиенсами на других планетах чаще всего проходили дружелюбно.
- Верно, - согласился Лорка и добавил сухо: - Но гиперсветовик Тимур Корсаков погиб не в космосе, а на Земле.
- Да, конечно, - задумчиво подтвердил Ревский. - Но, чтобы допустить земное присутствие инопланетян, не хватает фактов. Есть, конечно, кое-что, я копался в фильмотеке. В двадцатом веке гипотеза о пришельцах была довольно популярна, но аргументация разрозненна, бессистемна, а порой наивна.
- А все-таки?
- Интерпретации библейских и шумерских легенд, загадочные рисунки и надписи, статуэтки, похожие на людей в скафандрах, неопознанные летающие объекты.
- Летающие тарелки? - усмехнулся Лорка.
- Они самые, - Ревский поморщился, - неубедительно. Особенно если говорить о тайных контактах и тайном вмешательстве. Эти экстравагантные тарелки сразу привлекли бы к себе всеобщее внимание. Какая уж тайна! Проще предположить, что на Землю заброшены роботы - андроиды.
- Ничем это не лучше.
- Это почему же? Даже земная техника позволяет изготовить искусственную биомеханическую подделку под человека. Пообедаешь за одним столом и не отличишь. Такие опыты ставили, и чаще всего успешно.
- За несколько минут, может быть, и не отличишь, - согласился Лорка. - Но что сделает тайный агент за несколько минут? А за несколько часов, а тем более дней он саморазоблачит себя непременно. У нас ведь чудовищная тонкость восприятия всего человечного, Теодорыч. Мы узнаем знакомых по силуэту или походке за сотни метров. Мы чувствуем настроение близких по выражению лица и тембру голоса. Как уж тут не распознать какую-то дурацкую подделку - робота?
Сохраняя суховатое выражение лица, Ревский внимательно слушал Лорку.
Под монотонный шум дождя хорошо думалось. Этот шум приглушал все остальные звуки, даже рокот взволнованного моря, даже остервенелый лягушачий концерт, звучавший сейчас в непривычной минорной тональности.
- Стало быть, тайная инопланетная агентура - идея несостоятельная? - спросил вслух Ревский.
- Почему же? - улыбнулся Лорка. - Я бы, например, решил эту задачу очень просто - воспользовался косвенно услугами наших меньших братьев, животных.
Он сделал паузу, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо Ревского, и продолжал:
- Мы очень чутки ко всему человечному, но разве к животным мы приглядываемся так внимательно? Если даже мы привязаны к своим собакам, кошкам или птицам, если даже любим их, то это любовь олимпийцев к простым смертным, ребёнка к своей игрушке. Мы легко разоблачим человекоподобного робота, но разглядим ли мы робота под шкурой собаки или перьями сороки?
Лорка покосился на Ревского - не насмешничает ли, но космонавт слушал внимательно и с интересом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88