Оказывается, он переживал за своего протеже. Ему, видите ли, хотелось, чтобы Харви произвёл благоприятное впечатление не только как организатор сыска и прямой исполнитель, но и просто как человек. Наблюдая за первыми шагами Харви в этом новом для него мире, полковник почувствовал, как тают его сомнения, — для новичка Рэй выглядел и держался прекрасно. Одет Харви был в недорогой, но отлично сшитый вечерний костюм, как-то догадался отказаться от своих так называемых драгоценностей, которыми иногда щеголял в офицерском клубе, — броских запонок и золотой заколки с жемчужиной. Зато на его руке красовался великолепный швейцарский хронометр в подчёркнуто простом корпусе из воронёной стали. Харви как должное воспринял присутствие на веранде Мейседона: не стал делать вид, будто не знает его, и вместе с тем не стал подчёркивать близость знакомства — корректно поздоровался, вот и все. И вообще Харви держался подчёркнуто скромно, вежливо, но с большим достоинством. Он и не пытался вести себя как равный с пригласившими его сюда людьми, но в то же время в его поведении не было ничего приниженного, лакейского. Прошло всего несколько минут, а Мейседон не без удивления и несколько ревнивого одобрения почувствовал, что дистанция, которую Харви сознательно установил и поддерживал между собой и собеседником, вовсе не была односторонней. Она недвусмысленно требовала ответного уважения и совершенно исключала попытки небрежной снисходительности и фамильярности. В разговоре с Харви Кейсуэлл был дружелюбен и подчёркнуто вежлив, из его речи как-то сами собой исчезли свойственная ей французская лёгкость, ироничность, не обидная, но ощутимая насмешливость. Харви отвечал очень коротко, может быть, не всегда исчерпывающе, но толково, почти не применяя любимых и метких сленговых словечек. Ни дать ни взять провинциальный бизнесмен, несколько подавленный столичным размахом и шиком, но тем не менее непробиваемо уверенный в себе! Слушая эту сухую деловую беседу, Уотсон откровенно таращил глаза на детектива, а переводя взгляд на Мейседона, без особого стеснения строил недоуменные гримасы и выразительно пожимал плечами. Мейседон хорошо понимал учёного и в какой-то мере разделял его чувства: Уотсон жаждал лицезреть обещанную ему гориллу, способную голыми руками прикончить не только человека, но и быка, а ему преподнесли явно неглупого, воспитанного, может быть, лишь самую малость смущённого и скованного человека. Если бы они знали, сколько трудов вложил Хилари Линклейтор в формирование светского облика Харви, сколько раз в самых разных вариантах была прорепетирована эта встреча, они удивлялись бы заметно меньше. Как бы то ни было, Харви оказался не только прилежным, но и способным учеником. Если бы Хобо, который в данный момент в изрядном подпитии сидел в баре и вёл увлекательную беседу с некоей юной девой, одетой с предельной экономией материалов, видел своего воспитанника, он мог бы определённо возгордиться и предложить свои услуги в одну из школ хороших манер.
— Мистер Харви, — проговорил наконец Кейсуэлл, — я вполне удовлетворён результатами нашей предварительной беседы. Но должен оговориться, что от вашей конторы может потребоваться организация не только слежки, но и операций прямого захвата. Захвата преступников экстракласса или… м-м… вражеских агентов, экипированных по последнему слову техники и соответствующим образом обученных и натренированных. Можете ли вы гарантировать эффективное проведение такого рода операций силами своей конторы?
— Да, сэр.
— Не могли бы вы несколько подробнее осветить свои возможности?
— Да, сэр. — Харви ненадолго задумался, машинально массируя правой ладонью пальцы левой руки. — Обычно операции захвата я осуществляю лично, опираясь на свои возможности. При необходимости я привлекаю и других лиц, профессионалов, которым доверяю и возможности которых мне хорошо известны.
— Эти профессионалы — детективы?
— Не всегда, сэр. Я бы даже сказал так — чаще всего это не настоящие детективы, не агенты.
— Кто же они?
— Это разные люди, сэр. Все зависит от конкретной ситуации. И правильность выбора часто определяет успех операции.
— Я понимаю. И все-таки, каких людей вы привлекаете чаще всего? В какой сфере они трудятся обычно?
— Это разные люди, сэр, — медленно, в раздумье повторил Харви. — Спортсмены, мотогонщики, каскадёры.
— И снайперы? — тонко улыбнулся Кейсуэлл.
— И снайперы, если это необходимо, — спокойно ответил Харви, — но я не занимаюсь организацией убийств, сэр. Моя контора вполне добропорядочна.
— На черта лысого вам тогда снайперы? — не удержался от вопроса Уотсон.
Харви внимательно взглянул на учёного, снова перевёл взгляд на Кейсуэлла и ответил лишь после того, как тот поощрительно кивнул головой.
— Иногда полезно подстраховаться и держать преследуемого под верным прицелом. — Харви на секунду задумался. — Для острастки дать ему услышать свист пули возле уха, сбить с головы шляпу, выбить из рук оружие. Снайпер может продырявить прямо с колёс, на хорошем ходу автомобильную камеру, перебить натянутую верёвку или электрический провод. Снайперы весьма полезны в нашем деле, сэр.
Кейсуэлл не сдержал улыбки.
— Вы что же, сами не умеете стрелять как следует? — ядовито поинтересовался Уотсон.
— Я неплохо стреляю из пистолета, но почти не прибегаю к винтовке. Навыки стрельбы из этих видов оружия, в принципе, совершенно разные и разрушающе влияют друг на друга.
Остановив настырного учёного движением руки, Кейсуэлл обернулся к детективу.
— Мистер Харви, вы не согласитесь продемонстрировать нам своё искусство нападения и самозащиты?
Харви покосился на Мейседона, поощрительно опустившего веки, и оглядел веранду.
— Здесь? Боюсь, что это небезопасно.
— Зачем же здесь, — улыбнулся Кейсуэлл, поднимаясь на ноги и вызывая тем самым цепную реакцию покидания плетёных кресел. — У меня, право же, неплохой тир. Там оборудован татами для схваток, есть и кое-что другое. Своего рода боевой мини-стадион!
Конечно же Кейсуэлл кокетничал: тир у него был прекрасный, хотя и не имел стандартных бетонных перекрытий — здесь они были просто ни к чему. Для его устройства был использован небольшой естественный холм, взгорок, в котором была выкопана горизонтальная траншея, длиной ярдов семьдесят и шириной не меньше сорока футов. Дно траншеи было идеально выровнено и засеяно плотной, ухоженной, коротко стриженной травой, чувствовалось, что здесь использована та же методика, которая применяется для подготовки и ухода за травяными теннисными кортами. Сразу при входе был оборудован татами и установлены некоторые гимнастические снаряды, мишени — в дальнем конце, в самом центре прорезанного взгорка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78