Они сами достаточно хорошо это чувствуют, поэтому большевики и называли блатных «социально близкими», относясь к ним с некоторой симпатией. Правда, воры никогда не питали симпатии к большевикам, но только потому, что те пользовались всеми благами жизни и были в почете, а они преследовались и большую часть своего существования проводили в заключении. Впрочем, в определенный момент часть уголовников получила прозвище «суки» и возлюбила-таки коммунистов, а если и не возлюбила, то пошла с ними на «конструктивное сотрудничество». Об этом в «Черной свече» рассказано со всеми подробностями – это один из главных сюжетов романа.
Пока коммунисты и блатные не у власти – а это означает, что коммунисты находятся в подполье, а блатные находятся на свободе, – их убеждение в своем «аристократизме» – остается их частным делом и никого не затрагивает. Но если коммунисты легализованы, а воры сидят за решеткой, это страшно, ибо первые становятся полными распорядителями людских судеб на воле, а вторые – в зоне. Это не просто страшно, я бы сказал, хуже этого нет ничего на свете. Будучи двумя подсемействами одного семейства, они ведут себя в качестве властелинов совершенно одинаково: никого, кроме себя, не считают за людей, требуют от всех благоговейного отношения к своим корпоративным законам, считают себя вправе лишить всякого, кто не принадлежит к их касте, жизни, отрубить ему руку, отрезать нос и тому подобное, а главное – лишают всех остальных права собственности, оставляя его исключительно за собой.
Марксистская партия в социалистическом государстве и блатные в местах заключения монопольно владеют всем, что представляет собой хоть какую-то ценность, а всем другим разрешают иметь лишь минимум, не дающий им умереть. Причем отнятие имущества в обоих случаях имеет не только корыстный, но и психологический характер, так как человек, лишенный священного права собственности, действительно становится получеловеком, что и требуется доказать.
Можно было бы сказать еще многое об идентичности тех физических и нравственных мук, которые испытывает беспартийный в стране победившего социализма и «фраер» или «мужик» в лагерной зоне. Но ведь гораздо лучше, чем это смогу сделать я, об этом сказано в «Черной свече». Вспомните тот или иной его эпизод и спросите себя: а разве не то же самое случалось в недавнее время и «на свободе»? И все же мне хочется упомянуть об одной вещи из этого ряда: о жалком, холуйском положении деятелей искусства и на этой «свободе», и в концлагере. За какие-то жалкие подачки, а чаще просто за одно оставление им жизни, они должны были и там, и там развлекать ковыряющих в зубах после сытного обеда властителей. В одном месте это были секретари обкома, в другом – «паханы». Высоцкий с перекошенным от ненависти лицом рассказал мне однажды, как ему обрыдло мчаться к большим начальникам по первому их зову и петь им «Охоту на волков» – песню, которую они почему-то любили больше всех. Кому же было лучше – ему в Москве или Эдди Розперу в Магадане?
Читая «Черную свечу», я с какого-то момента вдруг прозрел, и все дальнейшее начал воспринимать одновременно в двух планах: как происходящее в местах не столь отдаленных, и во всем СССР вообще. Кажется, это прозрение началось с того места, где отбывающий наказание вор назвал заседание Политбюро «сходкой». После этого все изображаемое в романе стало мне очень близким и знакомым, хотя я, слава Богу, ни разу не сидел.
А наличие сразу двух планов – частного и общего – есть признак литературного произведения самого высокого класса. Именно благодаря этому признаку будущие исследователи станут обращаться к «Черной свече» как к документу, навеки припечатавшему к позорному столбу не только отдельные какие-то лагеря и тюрьмы, но и всю эту огромную тюрьму, в которую марксизм – эта чума двадцатого века – превратил некогда самую прекрасную на земле страну – Россию.
Но ценность романа не только в том, что он в живой и правдивой форме сохранил для будущего тот страшный опыт, через который прошли узники социализма. Он чрезвычайно ценен для нас. Сейчас, когда Россия делает первые шаги по направлению к нормальной жизни, к возвращению народу отнятого у него имущества, к возвращению каждому человеку права хозяйственного творчества с помощью собственных средств производства и на собственной земле, у многих в умах начался разброд. Рабский дух, вбитый в нас коммунистами, быстро не улетучивается. И вот, спровоцированные затаившейся партократией, выходят на улицу «простые люди» и кричат: назад к социализму! После прочтения «Черной свечи» этот призыв звучит в наших ушах по-другому: «Назад в тюрьму!» И каждый должен задуматься: а стоит ли в нее возвращаться и тащить туда наших детей и внуков?
Человеческая память обладает серьезным дефектом: мы быстро забываем плохое и долго вспоминаем хорошее. Может быть, это свойство памяти делает нашу жизнь более приятной. Но когда мы понимаем, что при «Сталине крабов давали в нагрузку» и забываем о бесправии и унижениях, которым мы подвергались в марксистском аду, оно служит нам плохую службу. Прочитанный вами роман является лекарством от амнезии.
Виктор ТРОСТНИКОВ,
писатель, философ.
г. Москва
Словарь жаргонных слов и выражений, использованных в романе

А
Амба – конец делу, работе; смерть
Амбал – человек крупной комплекции, большой силы
Атас – восклицание: «беги», «скрывайся», «опасность»

Б
Базар – пустой разговор
Базарить – болтать
Ба/о/злать – ругаться, кричать
Баклан. – 1) хулиган; 2) неопытный человек (устар).
Баланда-тюремный суп, людное место
Бан – вокзал, пристань, людное место
Банка – 1) бутылка; 2) удар по роже
Барахлина – пальто, шуба
Барахло – 1) платье носильное, вообще одежда; 2) вещь, не заслуживающая внимания
Барахолка – вещевой рынок, базар
Барахольщик – скупщик вещей
Барыга, барышник – скупщик краденого
Бес – см. беспредел
Беспредел – абсолютное неподчинение никаким уставам, законам, традициям (лагерным) и т. д., почти во всех случаях влекущее за собой издевательства и убийства.
Наиболее распространен в среде бандитов (не путать с ворами), а также осужденных к высшей мере наказания
Бздливьш, бздо – трусливый, трус
Бикса – 1) девушка; 2) проститутка
Блат – 1) общее название всего преступного; 2) жаргон; 3) резон; 4) протекция
Блата/о/та – воровская компания
Блатю/а/к – блажной
Блин – 1) ругательство (от «блядь»); 2) берет, шляпа
Блядь, блядва – 1) проститутка; 2) ругательство
Бой – игральные карты; набор карт на руках у одного из играющих
Бой клеить – изготавливать карты
Бой колотый – крапленые карты
Бока – часы
Бомбить – грабить
БУР – барак усиленного режима (лагерная тюрьма)
Буровить – болтать, говорить не по делу, настырничать

В
Вальтануться – свихнуться, сойти с ума
Васе/а/р – используется как восклицание – предупреждение об опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125