В 1917 году к большевикам хлынула масса левонастроенных авантюристов: партия выросла раз в десять за счет послереволюционных новобранцев. Хозяином-распорядителем этих новых для Ленина людей стал Свердлов: фактически он отстраивал для вождя совершенно новую партию, в которой подпольный слой ее ветеранов оказался в явном меньшинстве. Правда, в дни захвата власти Свердлов (как и Сталин) стушевался: принимать самостоятельные политические решения в отсутствие скрывшегося в подполье вождя оба еще не умели - может быть, не рисковали… И место в высших эшелонах власти досталось практическим вождям переворота - Троцкому и Каменеву. Но через две недели после восстания Каменев провел в возглавляемом им ЦИКе Советов (аналоге советского парламента) указ об отмене смертной казни, и Ленин тут же прогнал его, назначив новым главой государственной власти Свердлова. Он оставил его одновременно и секретарем ЦК, главой партийного аппарата, причем настолько могущественным, что иногда в документах Свердлова именовали председателем ЦК РКП (б). Когда в 1919 году Свердлов умер от испанки, а Троцкий отказался занять место единственного заместителя Ленина, мотивируя это тем, что еврей не должен править Россией, дорога реальному претенденту на необъятную власть, товарищу Сталину, оказалась вполне открытой.
Ленин высоко ценил своего исполнителя: «Товарищ Свердлов наиболее отчеканенный тип профессионального революционера… человек, целиком порвавший с семьей, со всеми удобствами и привычками старого буржуазного общества, который целиком и беззаветно отдался революции».
Сталин: «Вождь и организатор нашей партии и нашего государства… организатор до мозга костей, организатор по натуре, по навыкам, по революционному воспитанию, по чутью - такова фигура Якова Михайловича Свердлова».
Именно его Соколов посчитал главной пружиной цареубийства.
Но Борис Бруцкус по-иному толковал и личность председателя государства и партийного аппарата, и его роль в екатеринбургском расстреле:
«Неунывающий носитель национального духа легко перепархивает в высшие сферы и находит здесь крупную поживу - Свердлова… Соколов пишет:
- Яков Мовшевич Свердлов, мещанин г. Полоцка, Витебской губ., еврей, родился в 1885 году в Н.Новгороде. Учился в нижегородской гимназии, но не кончил курса и был затем аптекарским учеником. В 1907 году был членом Пермского комитета большевиков и по приговору Казанской палаты осужден в крепость на 2 года. В 1911 сослан в Сибирь, бежал и опять сослан… избран членом ЦК… был членом военно-революционного комитета, руководившего переворотом 25 октября.
Это, так сказать, официальная биография, и Соколов не выходит из ее рамок, потому что оно ему невыгодно. Но мы выйдем - в интересах правды. Первый президент Российской Советской республики был не Яков Михайлович Свердлов, а Яша, или, чаше, Яшка Свердлов, который так Яшкой и умер. Когда пришлось писать некролог, газеты оказались в величайшем затруднении: что сказать о Яшке, кроме того, что он и на стезе высокой остался таким же хулиганом, каким был всю жизнь. Избрание Свердлова в председатели ЦИКа было одной из знаменитых «улыбок Ленина», язвительных гримас Ильича, предназначенных для посрамления оппозиции в ЦИКе и издевательства над «иностранной буржуазией». Свердлов отличался пронзительным голосом и решительными манерами. Лучше него никто не мог прикрикнуть на существовавших тогда в ЦИКе представителей меньшевиков, закрыть рот хулиганской угрозой или ударом кулака об стол… Яшка был незаменимым руководителем прений и голосований, которые он направлял, как хотел, одним и тем же средством - голой угрозой… В Москве знали, как Ленин хохотал, представляя Яшку, высказывающего свои дружеские чувства напыщенному титулованному дипломату, королевскому камергеру или гофмейстеру. Таков был Свердлов… Ленин не допустил бы и более серьезных людей издать звук один в вопросе, от решения которого в значительной степени зависели судьбы Красной республики!»
Все-таки общие соображения Бруцкуса не дают нам ответа на поставленный в начале вопрос: действительно ли у Соколова в руках оказались улики, ведущие только к Свердлову, и ни одной, тянувшейся к Ленину, и он поэтому как добросовестный юрист не посмел назвать имя Ленина как самого вероятного организатора убийства - ибо не имел против него прямых улик («их имен я не знаю»)?
Но в такую модель поведения юриста могут поверить только люди, которые не читали материалов его следствия. Ибо главной уликой и против Свердлова, и против Голощекина являются для Соколова зашифрованные (и незашифрованные) ленты телеграфных переговоров Кремля и Екатеринбурга. Но на этих лентах всегда стоят два адресата: «Совнарком; Председателю ЦИК Свердлову» либо «Секрсовнаркома Горбунову, председателю ЦИК Свердлову». Невозможно поверить, будто следователь всерьез посчитал, что единственным человеком, интересовавшимся в кабинете министров судьбой Романовых, был товарищ Горбунов - личный секретарь Владимира Ильича Ленина…
Как обычно то, о чем умалчивает Соколов, выбалтывает простая солдатская душа - Дитерихс. По его тексту, «Ленин готов был идти на всевозможные уступки требованиям момента, на смягчение режима», но «в это критическое время выявил себя Троцкий», «тайный глава власти, с его отрицательной гениальностью человека-демона».
Естественно, что, по Дитерихсу, не уступчивый и смягчившийся Ленин, лишь украшавший своей русской фамилией советскую власть в Кремле, а стоявшие у его трона свободы, гения и славы еврейские палачи решили участь царской семьи. Я допускаю, что некие лица возле Свердлова и Голощекина, чьих имен Соколов не знал, - это, в его представлении, были вовсе не Ленин с Дзержинским (подумайте, интересно ли творческому человеку найти такие очевидные фамилии преступников), но тайные мудрецы Сиона.
…К слову, о Троцком. Его слабостью, обеспечивавшей поражение в схватке с любым соперником в большевистском руководстве, было «доверие к своим». Как упоминалось выше, врагов обманывать он умел не хуже коллег, воспринимая это как вариант военной хитрости. Но против своих ведь будто не положено воевать и подличать? «Наша честь в верности» - он еще до Гиммлера исповедовал эту формулу чести СС.
Свои же нередко пользовались этим и накалывали его, говоря языком социально близкой им среды, как фраера. Гуляя с женой по горам на следующий день после записи в дневнике, 10 апреля, он вдруг впервые задумался, а правду ли ему тогда в бюро ЦК говорил великий и почитаемый старший друг и учитель:
«10 апреля 1935 г. Сегодня во время прогулки в горы с Н.(аташей) обдумывал разговор с Лениным по поводу суда над царем. Возможно, что у Ленина, помимо соображений о времени (не успеем довести большой процесс до конца, решающие события на фронте могут наступить раньше) было и другое соображение, касающееся царской семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109