С такой продавщицей не захотят расстаться. Кроме того, существовали и другие обстоятельства.
Начав работать в «Дюфор и Иверес», Пет забрала мать из клиники для умалишенных. Два года назад она перевезла Беттину в маленькую частную клинику в Ниаке, всего в часе езды от Нью-Йорка. Тоже не идеальное место, но куда лучше, чем больница в Йонкерсе.
Пет хотелось бы перебраться с дедом в хорошую квартиру на Двадцать второй Ист-стрит. Четыре комнаты, высокие потолки и камин напоминали бы Джозефу его дом в Голландии. Семьсот пятьдесят долларов в пять раз превышали ту сумму, которую Пет платила сейчас, но она считала эту сделку выгодной.
Однако плата за квартиру, приобретение новой мебели, расходы на содержание Беттины и на свои туалеты, необходимые для работы с состоятельными заказчиками, стремительно опустошали ее кошелек и отдаляли желанную цель. Кое-что давал Джозеф, но в последний год не слишком много. Он признался Пет, что стал плохо видеть, и хотя работал, но все чаще и чаще оставался дома.
Пять месяцев назад Пет нашла клинику «Коул - Хафнер», расположенную в уютном местечке на берегу реки Коннектикут, в старом особняке. Там содержали тихих больных, полагая, что продолжительное лечение приведет к выздоровлению. В середине лета Пет взяла выходной, чтобы поговорить с доктором Хафнером, и очень обрадовалась, когда он согласился положить Беттину в свою клинику. Пет знала, что здесь матери будет хорошо, и надеялась на ее выздоровление. Она сразу же перевезла мать, но осуществление собственных планов снова пришлось отложить. В отделе дизайна ей предложили бы низкооплачиваемую должность ученицы, а сейчас Пет не могла на это пойти.
Но она не рассталась со своей мечтой. Поступив на работу в «Дюфор и Иверес», Пет стала посещать в обеденный перерыв мастерскую дизайнеров и подружилась с тучным французом лет пятидесяти, Филиппом Мишоном. Как только выдавалась свободная минутка, она садилась рядом с ним и смотрела, как он работает с камнями. Иногда Пет оставалась вечерами, и добродушный ювелир учил ее работать с пламенем горелки и тонкими инструментами, делать формы из золота, серебра и платины, закреплять в них драгоценные камни. Видя, с каким удовольствием Пет перенимает его искусство, Мишон несколько раз предлагал взять ее в ученицы, но она отказывалась. Иногда девушке казалось, что тем самым она упускает свой шанс.
Пет всегда раздражалась, думая о том, что «Дюфор и Иверес» не оправдала ее ожиданий. Разве она не доказала Марселю свои способности? Вечер, проведенный с ним в «Ла Гренуй», все еще стоял у нее перед глазами. Правда, сейчас Пет видела то, чего не заметила раньше. Она поверила Марселю, а он не сделал ничего для того, чтобы Пет могла осуществить свои мечты. Почему она была так слепа?! Пет рассталась с ним, полагая, что их отношения перерастут в настоящее чувство, если они оба приложат немного усилий. Теперь она осознала, что вела себя наивно, как школьница. А Марсель сразу после ужина уехал за границу и вернулся с любовницей, сделав ее своей главной помощницей в фирме.
Впрочем, что ж думать об этом? Пет поднялась на третий этаж и вошла в офис. Только за одним из четырех столов еще работала полная, важная седая женщина.
- Лотти, не запишешь ли на меня покупку?
- Еще одну?
Пет утром уже продала кольцо за пять тысяч долларов.
- Приходила леди Маргарет и купила жемчуг Деладьера.
Лотти понимающе кивнула.
- Что она будет делать со всеми своими драгоценностями? У нее их столько же, сколько на «Титанике».
- Приобретение драгоценностей улучшает ей настроение. Разве это не веская причина?
- Да уж лучше, чем пить аспирин, коль она может себе это позволить.
Лотти взяла из шкафа журнал и вернулась к столу, а Пет, сев на стул, начала диктовать: цена, имя покупателя, внешний вид изделия, инвентарный номер. Эта практика установилась более века назад, когда фирма «Дюфор и Иверес» продала первый бриллиант. Поскольку ювелирные украшения часто продаются и покупаются на аукционах, это позволяет проследить их происхождение. Жемчуг, купленный леди Пэккенхэм, до сих пор носил имя мужчины, который почти сто лет назад подарил его своей жене. Чем старше украшение, тем выше его цена.
Лотти уже заканчивала, когда в офис вошла еще одна женщина.
- Мерде, ты одна? Мне нужно продиктовать письмо и отослать его сегодня же.
- Уже седьмой час, мне пора домой, - ответила Лотти. - Я сделаю это завтра утром, как только приду на работу, мисс Скаппа.
Услышав это имя, Пет подняла глаза. Андреа, с накинутой на руку жакеткой из серебристой лисы, смотрела на секретаршу.
- Ты, видно, меня не слышала. Я сказала, что это нужно сделать сегодня.
Пет знала Андреа с того дня, как та появилась в фирме, и видела ее много раз. Но они никогда не разговаривали и лишь иногда на ходу здоровались, сталкиваясь в коридоре. Личная помощница мсье Ивереса, а в последнее время и директор по рекламе, Андреа не имела дела с продавцами.
Поэтому за все три года Пет впервые видела Андреа вблизи. На ней было ярко-синее чесучовое платье с приподнятыми плечами и широкой юбкой, перехваченной красным поясом из змеиной кожи. На шее висели нити бус из горного хрусталя и нефрита, на руках красовались золотые и нефритовые браслеты. Коротко подстриженные белокурые волосы были зачесаны на одну сторону, большие янтарные глаза слишком заметно подкрашены золотистыми тенями, губы и длинные ногти алели в тон поясу.
Все в Андреа Скаппе казалось выставленным напоказ, однако Пет не назвала бы ее дешевой или вульгарной, хотя сделала бы это с удовольствием. Яркая, чертовски сексуальная Андреа явно знала себе цену.
- Послушай, - сказала Андреа, - я не собираюсь торговаться из-за получаса сверхурочных, тебе заплатят, но изволь остаться.
Секретарша отвела взгляд.
- Я не могу остаться сегодня, мисс Скаппа. Мне нужно домой.
- Черт побери, - заявила Андреа. - Если не останешься, то вылетишь из офиса немедленно.
Пет с тревогой посмотрела на Лотти. Та работала в «Дюфор и Иверес» почти двадцать лет и всегда уходила с работы последней. Если она отказывается задержаться, значит, на то есть серьезная причина.
Пет поднялась.
- Я напишу письмо.
Андреа метнула на нее злобный взгляд.
- Не суйся не в свое дело, Пет. Речь не о получасе работы, а о добросовестности, верности фирме… и умении выполнять приказы.
Пет села, ошеломленная грубостью Андреа и фамильярным обращением к ней по имени. Это означало, что Андреа отлично осведомлена, кто такая Пет, и, возможно, говорила о ней с Марселем.
Лотти надела пальто.
- Я сказала, что ты уйдешь отсюда навсегда, если…
- Во времена мсье Клода, - спокойно прервала ее секретарша, - такой женщине, как вы, не позволили бы здесь работать. А я работала с ним и сейчас работаю с его сыном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Начав работать в «Дюфор и Иверес», Пет забрала мать из клиники для умалишенных. Два года назад она перевезла Беттину в маленькую частную клинику в Ниаке, всего в часе езды от Нью-Йорка. Тоже не идеальное место, но куда лучше, чем больница в Йонкерсе.
Пет хотелось бы перебраться с дедом в хорошую квартиру на Двадцать второй Ист-стрит. Четыре комнаты, высокие потолки и камин напоминали бы Джозефу его дом в Голландии. Семьсот пятьдесят долларов в пять раз превышали ту сумму, которую Пет платила сейчас, но она считала эту сделку выгодной.
Однако плата за квартиру, приобретение новой мебели, расходы на содержание Беттины и на свои туалеты, необходимые для работы с состоятельными заказчиками, стремительно опустошали ее кошелек и отдаляли желанную цель. Кое-что давал Джозеф, но в последний год не слишком много. Он признался Пет, что стал плохо видеть, и хотя работал, но все чаще и чаще оставался дома.
Пять месяцев назад Пет нашла клинику «Коул - Хафнер», расположенную в уютном местечке на берегу реки Коннектикут, в старом особняке. Там содержали тихих больных, полагая, что продолжительное лечение приведет к выздоровлению. В середине лета Пет взяла выходной, чтобы поговорить с доктором Хафнером, и очень обрадовалась, когда он согласился положить Беттину в свою клинику. Пет знала, что здесь матери будет хорошо, и надеялась на ее выздоровление. Она сразу же перевезла мать, но осуществление собственных планов снова пришлось отложить. В отделе дизайна ей предложили бы низкооплачиваемую должность ученицы, а сейчас Пет не могла на это пойти.
Но она не рассталась со своей мечтой. Поступив на работу в «Дюфор и Иверес», Пет стала посещать в обеденный перерыв мастерскую дизайнеров и подружилась с тучным французом лет пятидесяти, Филиппом Мишоном. Как только выдавалась свободная минутка, она садилась рядом с ним и смотрела, как он работает с камнями. Иногда Пет оставалась вечерами, и добродушный ювелир учил ее работать с пламенем горелки и тонкими инструментами, делать формы из золота, серебра и платины, закреплять в них драгоценные камни. Видя, с каким удовольствием Пет перенимает его искусство, Мишон несколько раз предлагал взять ее в ученицы, но она отказывалась. Иногда девушке казалось, что тем самым она упускает свой шанс.
Пет всегда раздражалась, думая о том, что «Дюфор и Иверес» не оправдала ее ожиданий. Разве она не доказала Марселю свои способности? Вечер, проведенный с ним в «Ла Гренуй», все еще стоял у нее перед глазами. Правда, сейчас Пет видела то, чего не заметила раньше. Она поверила Марселю, а он не сделал ничего для того, чтобы Пет могла осуществить свои мечты. Почему она была так слепа?! Пет рассталась с ним, полагая, что их отношения перерастут в настоящее чувство, если они оба приложат немного усилий. Теперь она осознала, что вела себя наивно, как школьница. А Марсель сразу после ужина уехал за границу и вернулся с любовницей, сделав ее своей главной помощницей в фирме.
Впрочем, что ж думать об этом? Пет поднялась на третий этаж и вошла в офис. Только за одним из четырех столов еще работала полная, важная седая женщина.
- Лотти, не запишешь ли на меня покупку?
- Еще одну?
Пет утром уже продала кольцо за пять тысяч долларов.
- Приходила леди Маргарет и купила жемчуг Деладьера.
Лотти понимающе кивнула.
- Что она будет делать со всеми своими драгоценностями? У нее их столько же, сколько на «Титанике».
- Приобретение драгоценностей улучшает ей настроение. Разве это не веская причина?
- Да уж лучше, чем пить аспирин, коль она может себе это позволить.
Лотти взяла из шкафа журнал и вернулась к столу, а Пет, сев на стул, начала диктовать: цена, имя покупателя, внешний вид изделия, инвентарный номер. Эта практика установилась более века назад, когда фирма «Дюфор и Иверес» продала первый бриллиант. Поскольку ювелирные украшения часто продаются и покупаются на аукционах, это позволяет проследить их происхождение. Жемчуг, купленный леди Пэккенхэм, до сих пор носил имя мужчины, который почти сто лет назад подарил его своей жене. Чем старше украшение, тем выше его цена.
Лотти уже заканчивала, когда в офис вошла еще одна женщина.
- Мерде, ты одна? Мне нужно продиктовать письмо и отослать его сегодня же.
- Уже седьмой час, мне пора домой, - ответила Лотти. - Я сделаю это завтра утром, как только приду на работу, мисс Скаппа.
Услышав это имя, Пет подняла глаза. Андреа, с накинутой на руку жакеткой из серебристой лисы, смотрела на секретаршу.
- Ты, видно, меня не слышала. Я сказала, что это нужно сделать сегодня.
Пет знала Андреа с того дня, как та появилась в фирме, и видела ее много раз. Но они никогда не разговаривали и лишь иногда на ходу здоровались, сталкиваясь в коридоре. Личная помощница мсье Ивереса, а в последнее время и директор по рекламе, Андреа не имела дела с продавцами.
Поэтому за все три года Пет впервые видела Андреа вблизи. На ней было ярко-синее чесучовое платье с приподнятыми плечами и широкой юбкой, перехваченной красным поясом из змеиной кожи. На шее висели нити бус из горного хрусталя и нефрита, на руках красовались золотые и нефритовые браслеты. Коротко подстриженные белокурые волосы были зачесаны на одну сторону, большие янтарные глаза слишком заметно подкрашены золотистыми тенями, губы и длинные ногти алели в тон поясу.
Все в Андреа Скаппе казалось выставленным напоказ, однако Пет не назвала бы ее дешевой или вульгарной, хотя сделала бы это с удовольствием. Яркая, чертовски сексуальная Андреа явно знала себе цену.
- Послушай, - сказала Андреа, - я не собираюсь торговаться из-за получаса сверхурочных, тебе заплатят, но изволь остаться.
Секретарша отвела взгляд.
- Я не могу остаться сегодня, мисс Скаппа. Мне нужно домой.
- Черт побери, - заявила Андреа. - Если не останешься, то вылетишь из офиса немедленно.
Пет с тревогой посмотрела на Лотти. Та работала в «Дюфор и Иверес» почти двадцать лет и всегда уходила с работы последней. Если она отказывается задержаться, значит, на то есть серьезная причина.
Пет поднялась.
- Я напишу письмо.
Андреа метнула на нее злобный взгляд.
- Не суйся не в свое дело, Пет. Речь не о получасе работы, а о добросовестности, верности фирме… и умении выполнять приказы.
Пет села, ошеломленная грубостью Андреа и фамильярным обращением к ней по имени. Это означало, что Андреа отлично осведомлена, кто такая Пет, и, возможно, говорила о ней с Марселем.
Лотти надела пальто.
- Я сказала, что ты уйдешь отсюда навсегда, если…
- Во времена мсье Клода, - спокойно прервала ее секретарша, - такой женщине, как вы, не позволили бы здесь работать. А я работала с ним и сейчас работаю с его сыном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115