- А где же принц?
- Сидит в баре и пьет ужасно старое и ужасно вкусное испанское вино, которым папа обещал его угостить.
- У Фернандо изысканный вкус, - заметила Пет.
- А разве это плохо? Неудивительно, что папа полюбил его. В конце концов я привела в дом человека, способного оценить то, что предлагают ему мои родители.
Внезапно прозвучал громкий голос Люка.
- Ты, сукин сын! - взревел он.
Послышались другие голоса, затем звон разбитого бокала. Женщины закричали. Пет и Джесс вскочили и бросились на шум.
Фернандо де Моратин в своем великолепном костюме распростерся на полу, из его разбитой губы текла кровь. Рядом, сжав кулаки, стоял Люк, и несколько мужчин держали его за руки. Джесс бросилась к Фернандо.
Пораженная Пет поспешила к Люку, схватила его за руку и потащила к дверям. Она дрожала от негодования.
- Мне наплевать, что у вас произошло, - проговорила она, когда они очутились в вестибюле, - но мы сейчас же уйдем. Я не позволю тебе окончательно испортить свадьбу Джесс.
- А знаешь, что сказал этот сукин сын?
- Сегодня его свадьба, - сердито отрезала Пет, - и он может говорить все, что ему взбредет в голову. Возьми мой плащ, а я пойду извинюсь перед Джесс.
Пет направилась к гостям.
Извиняясь перед Джесс, она говорила, что Люк напился, что у него трудности на работе, но все это выглядело неубедительно. Пет с облегчением увидела, что Фернандо уже на ногах, кровь вытерта и он снова пьет шампанское, улыбается и преувеличенно оживлен.
- Как ты посмел? - с горечью спросила Пет, вернувшись в вестибюль. - Как ты посмел напиться и испортить Джесс свадьбу?
- К несчастью, я не пьян.
- Тебе доставило удовольствие расквасить лицо улыбающемуся жениху?
- Конечно, нет. Но, видя мерзость, я не могу закрыть на нее глаза. Когда пахнет гнилью, меня воротит от вони. А от Фернандо несет за километр. Слышала бы ты, что он сказал…
- Я не хочу этого слышать. - Пет надела плащ и вышла на Пятую авеню. Ветер гнал снег по тротуару. - Ты не имел права так поступать. - Она плотнее запахнула плащ. - Особенно здесь, в этот вечер.
- Он сказал, что женился на Джесс только ради денег.
- Не верю.
- Хочешь знать его точные слова?
- Нет.
Пет решительно направилась к веренице лимузинов. Она уклонялась от разговора с Люком не потому, что не верила ему. Пет не знала, как теперь поступить.
Люк схватил ее за локоть и заставил остановиться.
- Тебе придется выслушать, хочешь ты этого или нет. Он сказал: «Падррре, - именно так, подчеркнув „р“, - Падррре стоит двести миллионов плюс-минус миллион. Почему бы ему не подарить немножко своему преданному зятю. Пусть раскошелится, если хочет счастья для своей крошки Джесси».
- Фернандо пошутил.
- Ты не видела его глаз, когда он говорил это.
- Значит, он был пьян.
- Если так, значит, этот мерзавец из тех, которые говорят правду только спьяну.
- Ты все равно не имел права устраивать эту безобразную сцену. Салли Уолш потратила столько сил, чтобы сегодняшний вечер удался на славу. Все было отлично продумано. И Джесс светилась от радости. Но ты все разрушил, испортил и причинил боль моей любимой подруге. Я ненавижу тебя.
Пет направилась к машине, Люк последовал за ней. Шофер машины, предоставленной им на этот вечер Джонатаном Уолшем, услужливо распахнул дверцу. Они сели, и Люк назвал адрес.
Пет молчала, глядя в окно на голые силуэты деревьев, но ничего не видела.
- Ты права, - сказал Люк, когда они проезжали Пятьдесят девятую улицу. - Мне не следовало бить этого ублюдка, особенно в день его свадьбы. Я очень сожалею. Но я ничего не испортил. Потому что там ничего не было. В отличие от тебя я не умею делать вид, что все хорошо, когда это не так. И ты об этом знаешь. Ты украшаешь окружающий мир цветами и драгоценными камнями, и тогда тебе кажется, что он красив. А я, если вижу мерзость, пытаюсь уничтожить ее, а не прикрыть деньгами.
- Деньгами! - взорвалась Пет. - Мне надоело слышать это от того, кому никогда не приходилось голодать, кого воспитывали гувернеры и кто сейчас может раздавать столько денег, сколько захочет. В твое пренебрежение к деньгам трудно поверить. Ты играешь в аскетизм, ездишь на старом автомобиле и питаешься гамбургерами, потому что это работает на твой образ бессребреника.
- Неправда, ты сама знаешь это. Я охотно дам деньги на что-нибудь стоящее, но не стану играть в одну игру с людьми, цель которых - показать, как они богаты и сколько денег могут выбросить на ерунду.
- Например, на приобретение ювелирных украшений?
- Это ты сказала, не я. Эти люди и их образ жизни мне отвратительны.
Пет повернулась к нему:
- Что ты знаешь о мерзости, черт побери? Тебе приходилось жить в кварталах, где нужно перешагнуть через пьяного в стельку соседа, чтобы войти в свою дверь? Ты видел детей, знающих по именам всех бандитов, потому что это их единственное окружение? Ты не представляешь себе, что значит приехать в страну без гроша в кармане, как мой отец, и отказаться от своей мечты ради ребенка. Тебе приходилось видеть родную мать запертой в каморке, где она сидит в собственной рвоте и царапает до крови свое несчастное тело, потому что никто не имеет средств обеспечить ей достойное содержание? Для людей, среди которых я выросла, не существует клиники «Коул - Хафнер». И знаешь ли ты о том, что мечта никогда не реализуется, если нет денег воплотить ее?
Слезы навернулись на глаза Пет, и она разозлилась еще больше.
- За деньги, Люк, - Пет вытерла перчаткой глаза, - можно купить красоту, уютную квартиру, теплое пальто, шампанское. И еще клинику «Коул - Хафнер». - Она отвернулась и посмотрела в окно. Снова пошел снег. - За деньги можно купить красоту, - повторила Пет. - И люди, располагающие ими, способны обеспечить мне свободу, необходимую для того, чтобы создавать эту красоту.
- Так создавай ее, только настоящую. Ты же талантлива. У тебя хороший глаз. Почему бы тебе не попробовать рисовать? Или лепить, как Анна? Проявляй свой талант. Создавай красоту, но имеющую подлинный смысл.
- Я не художница, и мне не нравится лепить. Я ничего не смыслю в красках и глине. Но я знаю почти все, что следует знать для работы с камнями. Я брошу взгляд на изумруд и вижу в нем павлиний глаз или весенний листок. Я проведу пальцем по рубину и знаю, как лучше всего его оправить. Поэтому я и занимаюсь этим.
Машина остановилась у дома на Гроув-стрит, но они не выходили. Пет посмотрела в красивое лицо Люка, казавшееся желтоватым в свете уличных фонарей.
- Моя работа - это я, Люк. Как ты можешь любить меня, если ненавидишь самое главное во мне?
- Я люблю тебя, но то, что ты создаешь, - часть мира, который мне ненавистен. Его населяют люди, презираемые мной. Мне очень страшно, что ты станешь одной из них.
- Тогда, может, тебе не стоит быть рядом со мной?
Пет сказала это сгоряча, но не жалела об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
- Сидит в баре и пьет ужасно старое и ужасно вкусное испанское вино, которым папа обещал его угостить.
- У Фернандо изысканный вкус, - заметила Пет.
- А разве это плохо? Неудивительно, что папа полюбил его. В конце концов я привела в дом человека, способного оценить то, что предлагают ему мои родители.
Внезапно прозвучал громкий голос Люка.
- Ты, сукин сын! - взревел он.
Послышались другие голоса, затем звон разбитого бокала. Женщины закричали. Пет и Джесс вскочили и бросились на шум.
Фернандо де Моратин в своем великолепном костюме распростерся на полу, из его разбитой губы текла кровь. Рядом, сжав кулаки, стоял Люк, и несколько мужчин держали его за руки. Джесс бросилась к Фернандо.
Пораженная Пет поспешила к Люку, схватила его за руку и потащила к дверям. Она дрожала от негодования.
- Мне наплевать, что у вас произошло, - проговорила она, когда они очутились в вестибюле, - но мы сейчас же уйдем. Я не позволю тебе окончательно испортить свадьбу Джесс.
- А знаешь, что сказал этот сукин сын?
- Сегодня его свадьба, - сердито отрезала Пет, - и он может говорить все, что ему взбредет в голову. Возьми мой плащ, а я пойду извинюсь перед Джесс.
Пет направилась к гостям.
Извиняясь перед Джесс, она говорила, что Люк напился, что у него трудности на работе, но все это выглядело неубедительно. Пет с облегчением увидела, что Фернандо уже на ногах, кровь вытерта и он снова пьет шампанское, улыбается и преувеличенно оживлен.
- Как ты посмел? - с горечью спросила Пет, вернувшись в вестибюль. - Как ты посмел напиться и испортить Джесс свадьбу?
- К несчастью, я не пьян.
- Тебе доставило удовольствие расквасить лицо улыбающемуся жениху?
- Конечно, нет. Но, видя мерзость, я не могу закрыть на нее глаза. Когда пахнет гнилью, меня воротит от вони. А от Фернандо несет за километр. Слышала бы ты, что он сказал…
- Я не хочу этого слышать. - Пет надела плащ и вышла на Пятую авеню. Ветер гнал снег по тротуару. - Ты не имел права так поступать. - Она плотнее запахнула плащ. - Особенно здесь, в этот вечер.
- Он сказал, что женился на Джесс только ради денег.
- Не верю.
- Хочешь знать его точные слова?
- Нет.
Пет решительно направилась к веренице лимузинов. Она уклонялась от разговора с Люком не потому, что не верила ему. Пет не знала, как теперь поступить.
Люк схватил ее за локоть и заставил остановиться.
- Тебе придется выслушать, хочешь ты этого или нет. Он сказал: «Падррре, - именно так, подчеркнув „р“, - Падррре стоит двести миллионов плюс-минус миллион. Почему бы ему не подарить немножко своему преданному зятю. Пусть раскошелится, если хочет счастья для своей крошки Джесси».
- Фернандо пошутил.
- Ты не видела его глаз, когда он говорил это.
- Значит, он был пьян.
- Если так, значит, этот мерзавец из тех, которые говорят правду только спьяну.
- Ты все равно не имел права устраивать эту безобразную сцену. Салли Уолш потратила столько сил, чтобы сегодняшний вечер удался на славу. Все было отлично продумано. И Джесс светилась от радости. Но ты все разрушил, испортил и причинил боль моей любимой подруге. Я ненавижу тебя.
Пет направилась к машине, Люк последовал за ней. Шофер машины, предоставленной им на этот вечер Джонатаном Уолшем, услужливо распахнул дверцу. Они сели, и Люк назвал адрес.
Пет молчала, глядя в окно на голые силуэты деревьев, но ничего не видела.
- Ты права, - сказал Люк, когда они проезжали Пятьдесят девятую улицу. - Мне не следовало бить этого ублюдка, особенно в день его свадьбы. Я очень сожалею. Но я ничего не испортил. Потому что там ничего не было. В отличие от тебя я не умею делать вид, что все хорошо, когда это не так. И ты об этом знаешь. Ты украшаешь окружающий мир цветами и драгоценными камнями, и тогда тебе кажется, что он красив. А я, если вижу мерзость, пытаюсь уничтожить ее, а не прикрыть деньгами.
- Деньгами! - взорвалась Пет. - Мне надоело слышать это от того, кому никогда не приходилось голодать, кого воспитывали гувернеры и кто сейчас может раздавать столько денег, сколько захочет. В твое пренебрежение к деньгам трудно поверить. Ты играешь в аскетизм, ездишь на старом автомобиле и питаешься гамбургерами, потому что это работает на твой образ бессребреника.
- Неправда, ты сама знаешь это. Я охотно дам деньги на что-нибудь стоящее, но не стану играть в одну игру с людьми, цель которых - показать, как они богаты и сколько денег могут выбросить на ерунду.
- Например, на приобретение ювелирных украшений?
- Это ты сказала, не я. Эти люди и их образ жизни мне отвратительны.
Пет повернулась к нему:
- Что ты знаешь о мерзости, черт побери? Тебе приходилось жить в кварталах, где нужно перешагнуть через пьяного в стельку соседа, чтобы войти в свою дверь? Ты видел детей, знающих по именам всех бандитов, потому что это их единственное окружение? Ты не представляешь себе, что значит приехать в страну без гроша в кармане, как мой отец, и отказаться от своей мечты ради ребенка. Тебе приходилось видеть родную мать запертой в каморке, где она сидит в собственной рвоте и царапает до крови свое несчастное тело, потому что никто не имеет средств обеспечить ей достойное содержание? Для людей, среди которых я выросла, не существует клиники «Коул - Хафнер». И знаешь ли ты о том, что мечта никогда не реализуется, если нет денег воплотить ее?
Слезы навернулись на глаза Пет, и она разозлилась еще больше.
- За деньги, Люк, - Пет вытерла перчаткой глаза, - можно купить красоту, уютную квартиру, теплое пальто, шампанское. И еще клинику «Коул - Хафнер». - Она отвернулась и посмотрела в окно. Снова пошел снег. - За деньги можно купить красоту, - повторила Пет. - И люди, располагающие ими, способны обеспечить мне свободу, необходимую для того, чтобы создавать эту красоту.
- Так создавай ее, только настоящую. Ты же талантлива. У тебя хороший глаз. Почему бы тебе не попробовать рисовать? Или лепить, как Анна? Проявляй свой талант. Создавай красоту, но имеющую подлинный смысл.
- Я не художница, и мне не нравится лепить. Я ничего не смыслю в красках и глине. Но я знаю почти все, что следует знать для работы с камнями. Я брошу взгляд на изумруд и вижу в нем павлиний глаз или весенний листок. Я проведу пальцем по рубину и знаю, как лучше всего его оправить. Поэтому я и занимаюсь этим.
Машина остановилась у дома на Гроув-стрит, но они не выходили. Пет посмотрела в красивое лицо Люка, казавшееся желтоватым в свете уличных фонарей.
- Моя работа - это я, Люк. Как ты можешь любить меня, если ненавидишь самое главное во мне?
- Я люблю тебя, но то, что ты создаешь, - часть мира, который мне ненавистен. Его населяют люди, презираемые мной. Мне очень страшно, что ты станешь одной из них.
- Тогда, может, тебе не стоит быть рядом со мной?
Пет сказала это сгоряча, но не жалела об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115