Он задумывался о том, мог ли Оками быть здесь, но надеялся, что его нет. Враги могли ожидать появления здесь Оками, и Нанги не мог избавиться от мысли, что Кисоко находится в опасности. Он успокаивал себя тем, что она всегда была в стороне от мира, в котором жил и действовал ее брат, и не видел основательных причин, почему бы теперь их отношения стали другими.
Постепенно он начал чувствовать внутри себя боль, как если бы где-то порвалась мышца или лопнуло сухожилие. Эта боль, почти, но не совсем физическая, вызвала в нем желание выпить горячего, обжигающего чая, съесть палочками немного клейкого риса, почитать легкий журнал, чтобы отвлечь свой мозг от неприятных впечатлений визита.
— Мое любопытство свело нас снова вместе, — сказал он, когда они вернулись в фойе. — Я считаю, что это не случайно.
Кисоко повернула к нему свое задумчивое лицо.
— Ты живешь все еще в том же доме?
— Да.
— Я помню сад позади дома. Ты еще находишь удовольствие в подрезании своего клена шишигашира?
— Боюсь, что это моя постоянная страсть. — Ее сверкающие глаза поймали его взгляд.
— Здесь есть один клен, который я посадила пять лет тому назад. Он отчаянно нуждается в твоем внимании.
* * *
— Извините, но его здесь нет.
— Где он тогда?
— Извините, пожалуйста, кто, вы сказали, звонит?
— Кроукер. Лью Кроукер. Звонит из Соединенных Штатов и спрашивает Николаса Линнера.
Тишина. Затем формальный голос, с металлическим призвуком от электроники и расстояния, произнес:
— Можете вы оставить послание для Линнера-сан?
— Мне нужно поговорить с ним сейчас, черт побери! Это важно!
— Я могу принять ваше послание, пожалуйста. Кроукер прижал кончики пальцев ко лбу. Он дал себе обещание, что не будет выходить из себя. Но эти проклятые японцы и их символическая формалистика может взбесить любого, кто хочет сделать что-либо сразу.
— Мне нужно, — проговорил он медленно и отчетливо, — поговорить с кем-либо, кто может помочь мне.
— Минутку, пожалуйста.
Он разглядывал экземпляр вчерашней «Вашингтон пост», который нашел перед дверью, с фотографией Харли Гаунта на первой странице. Покойный Харли Гаунт. Бедный подонок. Кроукер никогда не встречался с этим человеком, но вспоминал о той нежности, с которой отзывался о нем Николас.
Он посмотрел на свои часы. Какое сейчас там время? Начало четвертого пополудни.
— Да? Мистер Кроукер, могу ли я помочь вам?
— Я искренне надеюсь на это, — заявил Кроукер. — Я друг Николаса Линнера. Можете вы сказать мне, где он? Мне надо поговорить с ним. Это срочно.
— Боюсь, что это невозможно.
— А кто вы?
— Меня зовут Сэйко Ито. Я — помощница Линнера-сан.
— И вы не можете соединить меня с ним? Вы знаете, кто я?
— Да, мистер Кроукер, я знаю. — Наступила пауза. — Дело в том, что никто не знает, где он находится в данный момент. Мы все очень обеспокоены.
Кроукер промолвил с легким вздохом:
— Боже! А что Нанги? Могу я поговорить с Тандзаном Нанги?
— Боюсь, что Нанги-сан проводит заседание. Он отдал строгий приказ, чтобы его не беспокоили. Могу я узнать номер вашего телефона, чтобы...
— Не беспокойтесь, — отпарировал Кроукер. Он взглянул вверх. Маргарита стояла у гостиничного окна, ее тело покрывали полоски тени от жалюзи и проникающего через них уличного света натриевых фонарей. Комната была наполнена расширяющимися пучками света, подобными лунным дорожкам на воде. — Передайте, пожалуйста, для Нанги следующее послание. Скажите ему, что Лью Кроукер находится на пути в Токио. Я буду завтра в четыре часа дня и хотел бы встретиться с ним, как только смогу выбраться из Нарита. Вы меня поняли?
— Простите?
Кроукер помассировал лоб.
— Просто скажите ему, хорошо?
— Да. Я передам Нанги-сан это сообщение, как только заседание...
Но Кроукер уже повесил трубку. Он поднялся, подошел к Маргарите. От его прикосновения она вздрогнула.
— Я чувствую его, — сказала она пронзительным шепотом, — как если бы он был вместе с нами в комнате. — Она повернула к нему голову, так что свет уличных фонарей отразился в ее глазах. — Нет, нет! Обними меня. Крепче. Я не знаю, холодно мне или жарко. — Она положила голову ему на плечо. — Он внутри меня, Лью, и есть только один путь от него избавиться.
Проехало такси, шурша шинами. Парочка завернула за угол; поеживаясь, они быстро спрятались от ветра в подъезде гостиницы под ними. Полицейская машина медленно проехала мимо. Ее красные огни ярко вспыхивали, но сирены были выключены. Частички пыли, висевшие в воздухе, вспыхивали ярко-красным светом, затем исчезали.
— Я должна снова увидеться с ним.
Из решеток на тротуаре поднимались платаны, их подрезанные ветви были голые, как гвозди. Они навевали воспоминания о давно прошедшем лете. Он смотрел на них со страхом, ожидая того, что она намеревалась ему сказать.
— Я собираюсь согласиться с планом Лиллехаммера. Я сама предложу ему. Мы станем приманкой и охранником, ты и я.
Кроукер почувствовал, как слегка задрожали его руки.
— Я хотел бы, чтобы ты передумала.
— О, Лью, что это даст? То, что произошло, уже нельзя изменить. Какой бы ни была связь между Робертом и мной, она не может быть разрушена никаким другим способом.
— Он будет знать, что ты придешь, — сказал он. — Фэйс также так считает. Я не могу представить себе, что произойдет, когда он снова увидит тебя.
— Ты убьешь его.
— Я должен захватить его.
Он чувствовал, как она качала головой.
— Нет, ты убьешь его. Или он убьет тебя. — Она повернулась в его руках и посмотрела на него. — Существуют только эти две возможности.
Он пристально смотрел на нее, пытаясь прочитать ее мысли.
— Жизнь намного сложнее.
— Не эта. Не его!
Он принял это ее суждение так же, как принял ее странное сочетание любви и ненависти к До Дуку.
— Во всяком случае, мы завтра будем в Японии и посмотрим.
Тишина а слабое гудение в отопительной системе гостиницы. Что-то, возможно только рама от порыва ветра, стукнуло по стеклу окна. Он почувствовал, как Маргарита насторожилась, быстро взглянула через его плечо и вздохнула. «С облегчением или с разочарованием?» — подумал он.
— Скажи мне, почему ты принял помощь моей мачеха?
— Разве ты не этого хотела от меня?
— Да. Но мне важно знать, почему ты это сделал.
Под окном потрескивали и закручивались флаги, эти атрибуты влияния и власти, ищущие чего-то необъяснимого в ночи.
— Если ты ждешь разумного ответа, боюсь, что у меня его нет. Все, что я могу тебе сказать сейчас, это то, что я не верю никому. Я все время подсознательно чувствовал, что Лиллехаммер лжет мне или, в лучшем случае, не говорит всего об этом деле. Как ты уже знаешь, я не поверил даже на минуту, что ему кто-то нужен со стороны, помимо людей из его официальных учреждений, для проведения испытаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
Постепенно он начал чувствовать внутри себя боль, как если бы где-то порвалась мышца или лопнуло сухожилие. Эта боль, почти, но не совсем физическая, вызвала в нем желание выпить горячего, обжигающего чая, съесть палочками немного клейкого риса, почитать легкий журнал, чтобы отвлечь свой мозг от неприятных впечатлений визита.
— Мое любопытство свело нас снова вместе, — сказал он, когда они вернулись в фойе. — Я считаю, что это не случайно.
Кисоко повернула к нему свое задумчивое лицо.
— Ты живешь все еще в том же доме?
— Да.
— Я помню сад позади дома. Ты еще находишь удовольствие в подрезании своего клена шишигашира?
— Боюсь, что это моя постоянная страсть. — Ее сверкающие глаза поймали его взгляд.
— Здесь есть один клен, который я посадила пять лет тому назад. Он отчаянно нуждается в твоем внимании.
* * *
— Извините, но его здесь нет.
— Где он тогда?
— Извините, пожалуйста, кто, вы сказали, звонит?
— Кроукер. Лью Кроукер. Звонит из Соединенных Штатов и спрашивает Николаса Линнера.
Тишина. Затем формальный голос, с металлическим призвуком от электроники и расстояния, произнес:
— Можете вы оставить послание для Линнера-сан?
— Мне нужно поговорить с ним сейчас, черт побери! Это важно!
— Я могу принять ваше послание, пожалуйста. Кроукер прижал кончики пальцев ко лбу. Он дал себе обещание, что не будет выходить из себя. Но эти проклятые японцы и их символическая формалистика может взбесить любого, кто хочет сделать что-либо сразу.
— Мне нужно, — проговорил он медленно и отчетливо, — поговорить с кем-либо, кто может помочь мне.
— Минутку, пожалуйста.
Он разглядывал экземпляр вчерашней «Вашингтон пост», который нашел перед дверью, с фотографией Харли Гаунта на первой странице. Покойный Харли Гаунт. Бедный подонок. Кроукер никогда не встречался с этим человеком, но вспоминал о той нежности, с которой отзывался о нем Николас.
Он посмотрел на свои часы. Какое сейчас там время? Начало четвертого пополудни.
— Да? Мистер Кроукер, могу ли я помочь вам?
— Я искренне надеюсь на это, — заявил Кроукер. — Я друг Николаса Линнера. Можете вы сказать мне, где он? Мне надо поговорить с ним. Это срочно.
— Боюсь, что это невозможно.
— А кто вы?
— Меня зовут Сэйко Ито. Я — помощница Линнера-сан.
— И вы не можете соединить меня с ним? Вы знаете, кто я?
— Да, мистер Кроукер, я знаю. — Наступила пауза. — Дело в том, что никто не знает, где он находится в данный момент. Мы все очень обеспокоены.
Кроукер промолвил с легким вздохом:
— Боже! А что Нанги? Могу я поговорить с Тандзаном Нанги?
— Боюсь, что Нанги-сан проводит заседание. Он отдал строгий приказ, чтобы его не беспокоили. Могу я узнать номер вашего телефона, чтобы...
— Не беспокойтесь, — отпарировал Кроукер. Он взглянул вверх. Маргарита стояла у гостиничного окна, ее тело покрывали полоски тени от жалюзи и проникающего через них уличного света натриевых фонарей. Комната была наполнена расширяющимися пучками света, подобными лунным дорожкам на воде. — Передайте, пожалуйста, для Нанги следующее послание. Скажите ему, что Лью Кроукер находится на пути в Токио. Я буду завтра в четыре часа дня и хотел бы встретиться с ним, как только смогу выбраться из Нарита. Вы меня поняли?
— Простите?
Кроукер помассировал лоб.
— Просто скажите ему, хорошо?
— Да. Я передам Нанги-сан это сообщение, как только заседание...
Но Кроукер уже повесил трубку. Он поднялся, подошел к Маргарите. От его прикосновения она вздрогнула.
— Я чувствую его, — сказала она пронзительным шепотом, — как если бы он был вместе с нами в комнате. — Она повернула к нему голову, так что свет уличных фонарей отразился в ее глазах. — Нет, нет! Обними меня. Крепче. Я не знаю, холодно мне или жарко. — Она положила голову ему на плечо. — Он внутри меня, Лью, и есть только один путь от него избавиться.
Проехало такси, шурша шинами. Парочка завернула за угол; поеживаясь, они быстро спрятались от ветра в подъезде гостиницы под ними. Полицейская машина медленно проехала мимо. Ее красные огни ярко вспыхивали, но сирены были выключены. Частички пыли, висевшие в воздухе, вспыхивали ярко-красным светом, затем исчезали.
— Я должна снова увидеться с ним.
Из решеток на тротуаре поднимались платаны, их подрезанные ветви были голые, как гвозди. Они навевали воспоминания о давно прошедшем лете. Он смотрел на них со страхом, ожидая того, что она намеревалась ему сказать.
— Я собираюсь согласиться с планом Лиллехаммера. Я сама предложу ему. Мы станем приманкой и охранником, ты и я.
Кроукер почувствовал, как слегка задрожали его руки.
— Я хотел бы, чтобы ты передумала.
— О, Лью, что это даст? То, что произошло, уже нельзя изменить. Какой бы ни была связь между Робертом и мной, она не может быть разрушена никаким другим способом.
— Он будет знать, что ты придешь, — сказал он. — Фэйс также так считает. Я не могу представить себе, что произойдет, когда он снова увидит тебя.
— Ты убьешь его.
— Я должен захватить его.
Он чувствовал, как она качала головой.
— Нет, ты убьешь его. Или он убьет тебя. — Она повернулась в его руках и посмотрела на него. — Существуют только эти две возможности.
Он пристально смотрел на нее, пытаясь прочитать ее мысли.
— Жизнь намного сложнее.
— Не эта. Не его!
Он принял это ее суждение так же, как принял ее странное сочетание любви и ненависти к До Дуку.
— Во всяком случае, мы завтра будем в Японии и посмотрим.
Тишина а слабое гудение в отопительной системе гостиницы. Что-то, возможно только рама от порыва ветра, стукнуло по стеклу окна. Он почувствовал, как Маргарита насторожилась, быстро взглянула через его плечо и вздохнула. «С облегчением или с разочарованием?» — подумал он.
— Скажи мне, почему ты принял помощь моей мачеха?
— Разве ты не этого хотела от меня?
— Да. Но мне важно знать, почему ты это сделал.
Под окном потрескивали и закручивались флаги, эти атрибуты влияния и власти, ищущие чего-то необъяснимого в ночи.
— Если ты ждешь разумного ответа, боюсь, что у меня его нет. Все, что я могу тебе сказать сейчас, это то, что я не верю никому. Я все время подсознательно чувствовал, что Лиллехаммер лжет мне или, в лучшем случае, не говорит всего об этом деле. Как ты уже знаешь, я не поверил даже на минуту, что ему кто-то нужен со стороны, помимо людей из его официальных учреждений, для проведения испытаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169