— Может быть, именно в Домино и заключается ответ на вопрос, куда похитители увезли Оками-сан?
Он на секунду задумался и спросил:
— Что вы говорили мне об этой маске в ту ночь?
— Дайте вспомнить. Я сказала, что название восходит к латинскому Benedictio Domini, что значит «благословен Господь Бог». Мне кажется, что это своего рода шутка, которую придумали древние венецианцы, чтобы высмеивать похотливую папскую камарилью. В конечном счете все карнавалы обычно заканчиваются поголовным распутством.
— Латинскому... Выходит, Домино — это один из прототипов характера итальянцев.
— Не думаю, — засомневалась Челеста, — впрочем, боюсь что-либо утверждать, поскольку плохо разбираюсь в истории maschere. Но есть человек, который сможет рассказать нам все о венецианских масках, и в частности о моей маске Домино. Это мастер, который ее изготовил.
Олд Вестбюри — Венеция — Париж
Лью Кроукер вначале заметил Маргариту Гольдони де Камилло на другом конце большой подстриженной лужайки, все еще по-летнему зеленой. Яркий, пылающий под полуденным солнцем цвет этот, придавая всему окружающему необыкновенную глубину и воздушность, запоминался как нечто нереальное, отрицающее закон тяготения.
Его внимание привлекли ее густые темные вьющиеся волосы, воскресившие в памяти спокойную музыку джаза и запах крепкого кофе в одном из давно забытых клубов в Гринвич Виллидж. Когда она повернулась, услышав его шаги на дорожке, выложенной плиткой, он отметил, что очертания ее подбородка и крупный нос свидетельствуют о присущей ей силе воли и упорстве. Она окинула его холодным взглядом, в котором не было враждебности или подозрительности, как он ожидал, а только искреннее любопытство.
— Вам не повезло, — бросила она, когда Лью подошел ближе.
На Маргарите был вязаный пестрый шерстяной жакет, черные лосины и короткие сапожки. Уши украшали сережки из старинных римских монет, на безымянном пальце левой руки сверкало кольцо с крупным бриллиантом.
— Почему же не повезло? — поинтересовался Лью.
— Моего мужа нет дома.
— Он заверил сотрудников моего офиса, которые с ним связались, что будет здесь.
Маргарита пожала плечами:
— Тони сицилиец. Он или уважает человека, или нет.
Кроукер посмотрел на нее, пытаясь понять ее отношение к мужу. Она произнесла слово «сицилиец» сквозь стиснутые зубы, как если бы это было не совсем приличной характеристикой.
— Вы хотите сказать, что он не уважает меня?
— Вы — коп.
— Был раньше, — произнес он с улыбкой. — Работал в департаменте полиции Нью-Йорка. Но это было давно.
Маргарита вздернула голову:
— И что вы делали в то время?
— Был детективом по расследованию убийств.
— Так это ваша кормушка.
— Что вы имеете в виду?
Маргарита рассмеялась прямо ему в лицо.
— Бросьте валять дурака, детектив вы или, черт побери, кем вы сейчас называетесь. Вы хотите поговорить с Тони об убийстве моего брата.
— Но его здесь нет. Нельзя ли встретиться с вами?
— Мне нечего сказать по этому поводу. Дом мертв, и на этом поставим точку.
— И тем не менее мне необходимо кое-что выяснить.
Кроукер проследил за парнем, который ходил вдоль границ усадьбы. Это был молодой человек крепкого телосложения, который краем глаза наблюдал за пришельцем.
— Мне поручено найти убийцу и передать в руки правосудия.
— Живым или мертвым? — спросила Маргарита, устремив взгляд на его биомеханическую руку.
— Ну, это будет зависеть от того, как он себя поведет, когда я его найду, — заявил Лью, подняв руку и сжимая искусственные пальцы.
Маргарита осмотрела каждый палец взглядом скульптора, изучающего каркас незаконченного произведения и пытающегося представить впечатление, которое получит зритель после того, как работа будет завершена.
— В них скрыта смертельная угроза.
— Я могу выполнять ими также и самую тонкую работу, — похвалился Кроукер, выбросив из кончика одного из пальцев стальное лезвие.
Маргарита посмотрела ему в глаза:
— Это изменило вас?
— Что «это»?
— Эта... рука.
— Каким образом?
Что-то отвлекло внимание Маргариты, в момент был упущен. Она смотрела на парня, который прикуривал сигарету.
— Эй! — крикнула она. — Не забудь положить окурок в свой карман.
Потом снова обратилась к Кроукеру:
— Вы действительно уверены, что найдете его — человека, который убил Дома?
— Я найду его.
Она посмотрела на него долгим взглядом. Солнце светило ей прямо в глаза, и он не мог определить, был ли вопрос задан из простого любопытства или за этим скрывалось нечто большее.
— Думаю, что я еще задержусь на некоторое время, — сказал он.
Маргарита повернулась и пошла по плиточной дорожке, проходившей вдоль дома.
— Не ожидайте приглашения в дом. Там рабочие циклюют новый паркетный пол и все завалено листами пластика и опилками.
— Не беспокойтесь.
Она спрятала руки в карманы жакета.
— Вы упомянули в начале разговора свой департамент. На кого же вы сейчас работаете?
— Черт побери, если бы я знал, — произнес Лью, затем усмехнулся, увидев испуг на ее лице. — ФБР, — добавил он уклончиво. — Этот случай затрагивает национальные интересы.
— Не вешайте мне лапшу на уши, — заявила она, резко повернувшись к нему. — Мой брат затрагивал национальные интересы? ФБР годами лизало ему зад.
— Забавно. Мне казалось, что в конечном счете все было как раз наоборот.
— Ха! — Она остановилась посмотреть на подстриженную азалию, которая выглядела далеко не блестяще. Ее изящные руки с ловкостью и умело продвигались через переплетенные ветви куста. Лью подумал, что таким образом она делает все, за что берется. — Для человека из ФБР вы, несомненно, знаете немного.
— Может быть, но я горю желанием знать больше.
Маргарита выпрямилась и как-то странно посмотрела на него.
— Этого я не могу сказать о большинстве людей из ФБР. — Они вновь пошли по дорожке. — Я заметила, что все они закомплексованы.
— Вы имеете в виду что-то вроде межведомственной внутренней борьбы?
— Нет, дьявол их побери, — ответила Маргарита, приглаживая пальцами волосы. — У них это все личное. Они видят, как эти нахальные молодчики, за которыми они следят денно и нощно, расхаживают в костюмах стоимостью в три тысячи долларов, ездят в машинах «БМВ», живут, не считаясь с расходами, и это задевает их за живое. И они решают, что им следует сбить спесь с того или иного молодчика. — Ее лицо исказила усмешка. — Вы знаете, это напоминает спортивные соревнования: они кажутся вам скучными, если вы не примете ту или иную сторону и не станете болеть за нее. Сделайте победу избранной стороны вашим личным делом. Вот так и поступают фэбээровцы. Чтобы не скучать, они выбирают себе жертву. И она становится для них первоочередной личной целью. — Она взглянула на Лью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
Он на секунду задумался и спросил:
— Что вы говорили мне об этой маске в ту ночь?
— Дайте вспомнить. Я сказала, что название восходит к латинскому Benedictio Domini, что значит «благословен Господь Бог». Мне кажется, что это своего рода шутка, которую придумали древние венецианцы, чтобы высмеивать похотливую папскую камарилью. В конечном счете все карнавалы обычно заканчиваются поголовным распутством.
— Латинскому... Выходит, Домино — это один из прототипов характера итальянцев.
— Не думаю, — засомневалась Челеста, — впрочем, боюсь что-либо утверждать, поскольку плохо разбираюсь в истории maschere. Но есть человек, который сможет рассказать нам все о венецианских масках, и в частности о моей маске Домино. Это мастер, который ее изготовил.
Олд Вестбюри — Венеция — Париж
Лью Кроукер вначале заметил Маргариту Гольдони де Камилло на другом конце большой подстриженной лужайки, все еще по-летнему зеленой. Яркий, пылающий под полуденным солнцем цвет этот, придавая всему окружающему необыкновенную глубину и воздушность, запоминался как нечто нереальное, отрицающее закон тяготения.
Его внимание привлекли ее густые темные вьющиеся волосы, воскресившие в памяти спокойную музыку джаза и запах крепкого кофе в одном из давно забытых клубов в Гринвич Виллидж. Когда она повернулась, услышав его шаги на дорожке, выложенной плиткой, он отметил, что очертания ее подбородка и крупный нос свидетельствуют о присущей ей силе воли и упорстве. Она окинула его холодным взглядом, в котором не было враждебности или подозрительности, как он ожидал, а только искреннее любопытство.
— Вам не повезло, — бросила она, когда Лью подошел ближе.
На Маргарите был вязаный пестрый шерстяной жакет, черные лосины и короткие сапожки. Уши украшали сережки из старинных римских монет, на безымянном пальце левой руки сверкало кольцо с крупным бриллиантом.
— Почему же не повезло? — поинтересовался Лью.
— Моего мужа нет дома.
— Он заверил сотрудников моего офиса, которые с ним связались, что будет здесь.
Маргарита пожала плечами:
— Тони сицилиец. Он или уважает человека, или нет.
Кроукер посмотрел на нее, пытаясь понять ее отношение к мужу. Она произнесла слово «сицилиец» сквозь стиснутые зубы, как если бы это было не совсем приличной характеристикой.
— Вы хотите сказать, что он не уважает меня?
— Вы — коп.
— Был раньше, — произнес он с улыбкой. — Работал в департаменте полиции Нью-Йорка. Но это было давно.
Маргарита вздернула голову:
— И что вы делали в то время?
— Был детективом по расследованию убийств.
— Так это ваша кормушка.
— Что вы имеете в виду?
Маргарита рассмеялась прямо ему в лицо.
— Бросьте валять дурака, детектив вы или, черт побери, кем вы сейчас называетесь. Вы хотите поговорить с Тони об убийстве моего брата.
— Но его здесь нет. Нельзя ли встретиться с вами?
— Мне нечего сказать по этому поводу. Дом мертв, и на этом поставим точку.
— И тем не менее мне необходимо кое-что выяснить.
Кроукер проследил за парнем, который ходил вдоль границ усадьбы. Это был молодой человек крепкого телосложения, который краем глаза наблюдал за пришельцем.
— Мне поручено найти убийцу и передать в руки правосудия.
— Живым или мертвым? — спросила Маргарита, устремив взгляд на его биомеханическую руку.
— Ну, это будет зависеть от того, как он себя поведет, когда я его найду, — заявил Лью, подняв руку и сжимая искусственные пальцы.
Маргарита осмотрела каждый палец взглядом скульптора, изучающего каркас незаконченного произведения и пытающегося представить впечатление, которое получит зритель после того, как работа будет завершена.
— В них скрыта смертельная угроза.
— Я могу выполнять ими также и самую тонкую работу, — похвалился Кроукер, выбросив из кончика одного из пальцев стальное лезвие.
Маргарита посмотрела ему в глаза:
— Это изменило вас?
— Что «это»?
— Эта... рука.
— Каким образом?
Что-то отвлекло внимание Маргариты, в момент был упущен. Она смотрела на парня, который прикуривал сигарету.
— Эй! — крикнула она. — Не забудь положить окурок в свой карман.
Потом снова обратилась к Кроукеру:
— Вы действительно уверены, что найдете его — человека, который убил Дома?
— Я найду его.
Она посмотрела на него долгим взглядом. Солнце светило ей прямо в глаза, и он не мог определить, был ли вопрос задан из простого любопытства или за этим скрывалось нечто большее.
— Думаю, что я еще задержусь на некоторое время, — сказал он.
Маргарита повернулась и пошла по плиточной дорожке, проходившей вдоль дома.
— Не ожидайте приглашения в дом. Там рабочие циклюют новый паркетный пол и все завалено листами пластика и опилками.
— Не беспокойтесь.
Она спрятала руки в карманы жакета.
— Вы упомянули в начале разговора свой департамент. На кого же вы сейчас работаете?
— Черт побери, если бы я знал, — произнес Лью, затем усмехнулся, увидев испуг на ее лице. — ФБР, — добавил он уклончиво. — Этот случай затрагивает национальные интересы.
— Не вешайте мне лапшу на уши, — заявила она, резко повернувшись к нему. — Мой брат затрагивал национальные интересы? ФБР годами лизало ему зад.
— Забавно. Мне казалось, что в конечном счете все было как раз наоборот.
— Ха! — Она остановилась посмотреть на подстриженную азалию, которая выглядела далеко не блестяще. Ее изящные руки с ловкостью и умело продвигались через переплетенные ветви куста. Лью подумал, что таким образом она делает все, за что берется. — Для человека из ФБР вы, несомненно, знаете немного.
— Может быть, но я горю желанием знать больше.
Маргарита выпрямилась и как-то странно посмотрела на него.
— Этого я не могу сказать о большинстве людей из ФБР. — Они вновь пошли по дорожке. — Я заметила, что все они закомплексованы.
— Вы имеете в виду что-то вроде межведомственной внутренней борьбы?
— Нет, дьявол их побери, — ответила Маргарита, приглаживая пальцами волосы. — У них это все личное. Они видят, как эти нахальные молодчики, за которыми они следят денно и нощно, расхаживают в костюмах стоимостью в три тысячи долларов, ездят в машинах «БМВ», живут, не считаясь с расходами, и это задевает их за живое. И они решают, что им следует сбить спесь с того или иного молодчика. — Ее лицо исказила усмешка. — Вы знаете, это напоминает спортивные соревнования: они кажутся вам скучными, если вы не примете ту или иную сторону и не станете болеть за нее. Сделайте победу избранной стороны вашим личным делом. Вот так и поступают фэбээровцы. Чтобы не скучать, они выбирают себе жертву. И она становится для них первоочередной личной целью. — Она взглянула на Лью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169