Он так и взвился, ахнув, а потом опять заерзал, как прежде.
— Еще разок, — попросил он. — Ну еще! Еще!
Лицо его было красное и перекошенное от напряжения. И она сделала так, как он просил ее... Некоторое время спустя она попыталась высвободиться, но он не отпускал ее...
Мыча, она попыталась что-то сказать.
Наконец он дал ей возможность перевести дыхание.
— Я хочу тебя по-настоящему, — выдохнула она, изнемогая. — Пожалуйста.
Он сжалился над ней. И задрав подол ее пеньюара, взметнулся...
Она поддала ему еще, крошечными дозами увеличивая темп. Он стонал так, что можно было подумать, что у него начинается сердечный приступ.
Лежа на ней, Лантин содрогался всем телом, то собирая внутри себя силу, то отпуская... То собирая, то отпуская... Даниэле никогда не приходилось спать с мужчиной, который бы шел к оргазму так долго и «пахал» так глубоко, как Лантин.
Ей самой так и не удалось вызвать оргазма, хотя она и подошла к нему близко. Все думала о Карпове.
Потом, когда в комнате было так тихо, что Даниэла могла отсчитывать крохотные частички времени вместе с часами в соседней комнате, в хрустальное пространство-время между сном и бодрствованием, в которое она уже успела закутаться, вклинился его голос, прозвучавший у самого уха:
— Как прошел день?
Это не был праздный вопрос, и она это сразу же поняла. Он, конечно, уже изучил копии материалов, которые она ему представила. Даниэле хотелось рассказать ему о том, что сообщила ей Таня Назимова, и спросить, что это все значит, но она не решилась. Странное это ощущение: говорить по телефону с Химерой и одновременно быть под колпаком. А что если ему уже донесли? Ощущение было такое, будто сидишь на бомбе с часовым механизмом, прислушиваясь, как она отсчитывает последние секунды твоей жизни. Да, звонила. Ну и что? Другу, родственнику — мало ли кому?
Оправдываешься? Это плохой знак. Даниэла понимала, что если ей не удастся перейти в наступление, она будет конченый человек и в профессиональном, и в человеческом плане. Тогда она уже точно будет собственностью Лантина: и душой, и телом. В заднем кармане брюк. Взять бы бритву, да чиркнуть по венам! Залить бы кровищей и эти сен-лорановские простыни в полосочку, и этот идиотский пеньюар! Данайские дары... Это он себе делает приятное своими подарками, но не ей. Она в эти игры не раз играла. Надоело.
Но вопрос есть вопрос. Она рассказала ему о совещании в департаменте, об обеде в министерской столовке, о подколах ее бывших подружек насчет ее новой прически, египетских сигаретах... Так, чтобы он не заметил ее лжи в потоке этой абсолютно достоверной информации.
— Ну и что они думают по поводу твоего нового стиля?
Голос мягкий, дремотный. Обычный разговор любовников. Но Даниэлу трудно было одурачить. Она отлично понимала, что ему в высшей степени наплевать на то, что там думает кто бы то ни было о ее новом стиле. Главное, чтобы он нравился ему.
— Они были сражены наповал, — весело ответила она. — И захотели узнать, что это все значит.
— Ну и что же ты им сказала?
— Что я могла сказать? Что мы живем в пору великих перемен. Отшутилась, конечно.
— И как же они относятся к переменам? — не мог не спросить Лантин.
Этого вопроса Даниэла только и ждала. Рассказывая о всякой всячине, она давно уже ощущала, что тема, которую она хотела затронуть, маячит где-то на периферии их беседы. Она намеренно держалась от нее подальше: для нее было очень важно, чтобы Лантин сам затронул ее, не подозревая, что ему помогли.
— Это зависит от того, кто их инициатор.
— Ну а вообще?
— Вообще? Ты же знаешь, что их приучили воспринимать любые перемены, не рассуждая. Чтобы, значит, не вносить хаос в их строго регламентированный мир.
Он на мгновение задумался.
— А еще о чем они говорили? Много сплетничали? Ага, подбираешься к главному! - подумала она.
— Да ничего интересного, — ответила она вслух. — Кто с кем спит. Какого лейтенанта какой майор извлек из своего шкафа. Обычный треп.
— Я просто подумал, не доходят ли до тебя те же слухи, которые доходят до меня.
— Это о чем? Не понимаю.
— Прекрасно понимаешь. — Лантин придал лицу хитрое выражение. — Только предпочитаешь хранить лояльность.
— Это кому еще?
— Карпову, конечно.
Ну наконец-то разродился! - подумала Даниэла. — Он ведь помогал твоей карьере, дергая за нужные веревочки. Думаешь, я об этом не знаю?
— Причем здесь Карпов?
— А притом. — Он повернулся к ней погладил ей руку. — Я думаю, тебе пора завязывать с этой лояльностью.
— Ты меня извини, — возразила Даниэла, — но мне надо думать о своей карьере. Не забывай, он ведь мой начальник!
Даниэла сказала это не столько потому, что так думала, сколько потому, что полагала, что именно это он и ожидал от нее услышать. И она не ошиблась.
— Карпов ворует мои громы и молнии и говорит, что сам их сделал.
Его глаза были закрыты, дыхание спокойно, будто он засыпал. Мелкий пот покрывал его лоб липкой, соленой пленкой.
— У Карпова самомнение величиной с Украину, — сказала она после небольшой паузы.
— Это я знаю.
— Самовлюбленные люди сродни шантажистам. У них никогда не хватает здравого смысла, чтобы вовремя остановиться.
— Это твое мнение о нем?
Даниэла промолчала, но не потому, что ей нечего было сказать.
— Карпову принадлежит идея операции «Лунный камень», — заметил он, все еще не открывая глаз.
— За всю его жизнь его осенила только одна хорошая идея.
— Какая?
— Поставить меня во главе внешней разведки.
Он засмеялся, и его веки разлепились так стремительно, что она даже вздрогнула от неожиданности. Уставившись на нее неподвижным взглядом, Лантин произнес, чеканя каждое слово:
— Что мне делать с Карповым?
— И этот вопрос ты задаешь мне?
— А почему бы мне его не задать? Ты знаешь его давно. Причем, довольно... интимно.
— И ты полагаешь поэтому, что он посвятил меня во все свои тайны?.. — Даниэла не хотела, чтобы у Лантина создавалось впечатление, что ее легко уговорить. — Почему бы тогда не обратиться к его жене?
Он предпочел не заметить насмешки, прозвучавшей в ее вопросе.
— Его жена, возможно, и любит его. Кроме того, у нее нет твоих мозгов. А человека, поднявшегося по служебной лестнице до положения, занимаемого сейчас Карповым, свалить нелегко. Будучи начальником Первого главного управления КГБ, он имеет массу друзей. Особенно среди военных. Не мути воду, если хочешь поймать рыбку.
Она засмеялась.
— Можно подумать, ты говоришь серьезно.
— Я в самом деле серьезен.
Вот теперь, кажется, можно и согласиться, — подумала Даниэла. — Он уже полностью убежден в авторстве этой идеи.
—Это еще надо обговорить, — сказала она вслух.
— Надо.
— Тогда первое, что я попрошу — это разрешение на свободу действий.
Он взглянул на ее груди, такие роскошные, такие плотные, и почувствовал, что в нем опять нарастает желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
— Еще разок, — попросил он. — Ну еще! Еще!
Лицо его было красное и перекошенное от напряжения. И она сделала так, как он просил ее... Некоторое время спустя она попыталась высвободиться, но он не отпускал ее...
Мыча, она попыталась что-то сказать.
Наконец он дал ей возможность перевести дыхание.
— Я хочу тебя по-настоящему, — выдохнула она, изнемогая. — Пожалуйста.
Он сжалился над ней. И задрав подол ее пеньюара, взметнулся...
Она поддала ему еще, крошечными дозами увеличивая темп. Он стонал так, что можно было подумать, что у него начинается сердечный приступ.
Лежа на ней, Лантин содрогался всем телом, то собирая внутри себя силу, то отпуская... То собирая, то отпуская... Даниэле никогда не приходилось спать с мужчиной, который бы шел к оргазму так долго и «пахал» так глубоко, как Лантин.
Ей самой так и не удалось вызвать оргазма, хотя она и подошла к нему близко. Все думала о Карпове.
Потом, когда в комнате было так тихо, что Даниэла могла отсчитывать крохотные частички времени вместе с часами в соседней комнате, в хрустальное пространство-время между сном и бодрствованием, в которое она уже успела закутаться, вклинился его голос, прозвучавший у самого уха:
— Как прошел день?
Это не был праздный вопрос, и она это сразу же поняла. Он, конечно, уже изучил копии материалов, которые она ему представила. Даниэле хотелось рассказать ему о том, что сообщила ей Таня Назимова, и спросить, что это все значит, но она не решилась. Странное это ощущение: говорить по телефону с Химерой и одновременно быть под колпаком. А что если ему уже донесли? Ощущение было такое, будто сидишь на бомбе с часовым механизмом, прислушиваясь, как она отсчитывает последние секунды твоей жизни. Да, звонила. Ну и что? Другу, родственнику — мало ли кому?
Оправдываешься? Это плохой знак. Даниэла понимала, что если ей не удастся перейти в наступление, она будет конченый человек и в профессиональном, и в человеческом плане. Тогда она уже точно будет собственностью Лантина: и душой, и телом. В заднем кармане брюк. Взять бы бритву, да чиркнуть по венам! Залить бы кровищей и эти сен-лорановские простыни в полосочку, и этот идиотский пеньюар! Данайские дары... Это он себе делает приятное своими подарками, но не ей. Она в эти игры не раз играла. Надоело.
Но вопрос есть вопрос. Она рассказала ему о совещании в департаменте, об обеде в министерской столовке, о подколах ее бывших подружек насчет ее новой прически, египетских сигаретах... Так, чтобы он не заметил ее лжи в потоке этой абсолютно достоверной информации.
— Ну и что они думают по поводу твоего нового стиля?
Голос мягкий, дремотный. Обычный разговор любовников. Но Даниэлу трудно было одурачить. Она отлично понимала, что ему в высшей степени наплевать на то, что там думает кто бы то ни было о ее новом стиле. Главное, чтобы он нравился ему.
— Они были сражены наповал, — весело ответила она. — И захотели узнать, что это все значит.
— Ну и что же ты им сказала?
— Что я могла сказать? Что мы живем в пору великих перемен. Отшутилась, конечно.
— И как же они относятся к переменам? — не мог не спросить Лантин.
Этого вопроса Даниэла только и ждала. Рассказывая о всякой всячине, она давно уже ощущала, что тема, которую она хотела затронуть, маячит где-то на периферии их беседы. Она намеренно держалась от нее подальше: для нее было очень важно, чтобы Лантин сам затронул ее, не подозревая, что ему помогли.
— Это зависит от того, кто их инициатор.
— Ну а вообще?
— Вообще? Ты же знаешь, что их приучили воспринимать любые перемены, не рассуждая. Чтобы, значит, не вносить хаос в их строго регламентированный мир.
Он на мгновение задумался.
— А еще о чем они говорили? Много сплетничали? Ага, подбираешься к главному! - подумала она.
— Да ничего интересного, — ответила она вслух. — Кто с кем спит. Какого лейтенанта какой майор извлек из своего шкафа. Обычный треп.
— Я просто подумал, не доходят ли до тебя те же слухи, которые доходят до меня.
— Это о чем? Не понимаю.
— Прекрасно понимаешь. — Лантин придал лицу хитрое выражение. — Только предпочитаешь хранить лояльность.
— Это кому еще?
— Карпову, конечно.
Ну наконец-то разродился! - подумала Даниэла. — Он ведь помогал твоей карьере, дергая за нужные веревочки. Думаешь, я об этом не знаю?
— Причем здесь Карпов?
— А притом. — Он повернулся к ней погладил ей руку. — Я думаю, тебе пора завязывать с этой лояльностью.
— Ты меня извини, — возразила Даниэла, — но мне надо думать о своей карьере. Не забывай, он ведь мой начальник!
Даниэла сказала это не столько потому, что так думала, сколько потому, что полагала, что именно это он и ожидал от нее услышать. И она не ошиблась.
— Карпов ворует мои громы и молнии и говорит, что сам их сделал.
Его глаза были закрыты, дыхание спокойно, будто он засыпал. Мелкий пот покрывал его лоб липкой, соленой пленкой.
— У Карпова самомнение величиной с Украину, — сказала она после небольшой паузы.
— Это я знаю.
— Самовлюбленные люди сродни шантажистам. У них никогда не хватает здравого смысла, чтобы вовремя остановиться.
— Это твое мнение о нем?
Даниэла промолчала, но не потому, что ей нечего было сказать.
— Карпову принадлежит идея операции «Лунный камень», — заметил он, все еще не открывая глаз.
— За всю его жизнь его осенила только одна хорошая идея.
— Какая?
— Поставить меня во главе внешней разведки.
Он засмеялся, и его веки разлепились так стремительно, что она даже вздрогнула от неожиданности. Уставившись на нее неподвижным взглядом, Лантин произнес, чеканя каждое слово:
— Что мне делать с Карповым?
— И этот вопрос ты задаешь мне?
— А почему бы мне его не задать? Ты знаешь его давно. Причем, довольно... интимно.
— И ты полагаешь поэтому, что он посвятил меня во все свои тайны?.. — Даниэла не хотела, чтобы у Лантина создавалось впечатление, что ее легко уговорить. — Почему бы тогда не обратиться к его жене?
Он предпочел не заметить насмешки, прозвучавшей в ее вопросе.
— Его жена, возможно, и любит его. Кроме того, у нее нет твоих мозгов. А человека, поднявшегося по служебной лестнице до положения, занимаемого сейчас Карповым, свалить нелегко. Будучи начальником Первого главного управления КГБ, он имеет массу друзей. Особенно среди военных. Не мути воду, если хочешь поймать рыбку.
Она засмеялась.
— Можно подумать, ты говоришь серьезно.
— Я в самом деле серьезен.
Вот теперь, кажется, можно и согласиться, — подумала Даниэла. — Он уже полностью убежден в авторстве этой идеи.
—Это еще надо обговорить, — сказала она вслух.
— Надо.
— Тогда первое, что я попрошу — это разрешение на свободу действий.
Он взглянул на ее груди, такие роскошные, такие плотные, и почувствовал, что в нем опять нарастает желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183