Меквель уже выглядел на все шестьдесят. Он был ровесником Дионисо и согнулся под грузом лет, но руки его были все еще гибки, хотя передвигаться без клюки он уже не мог. Чем дольше продержится Меквель, тем легче будет поставить на его место Рафейо. Мальчику скоро девятнадцать. С каждым сезоном станут возрастать его репутация и влияние. А Меквель, как бы хорошо он ни выглядел, не будет жить вечно.
– Премио Фрато Дионисо?
"Пенсиерро, арривиерро”. – Он мысленно усмехнулся: подумай о нем – и он придет.
– Войди, Рафейо.
Дверь его апартаментов отворилась, и мальчик – теперь уже молодой человек – вошел. Он нес накрытый поднос, источавший тонкие ароматы.
– Я принес вам жаркое, его всегда готовят повара на Санктеррию. В этом году соус очень острый, но я им велел сделать для вас помягче.
Еще одно унижение возраста: плохое пищеварение.
– Очень великодушно с твоей стороны, амико мейо. Побудь со мной, пока я ем, и расскажи, как идут приготовления.
Рафейо поставил еду, сел и стал говорить. Дионисо ткнул вилкой в сочную толщу мяса и картошки. За такую вольность придется позже расплачиваться, но сейчас он был рад еде, имеющей хоть какой-то вкус.
– ..Так что все готово к празднеству. Премио Фрато, я хотел бы задать вопрос. Почему у нас столько фестивалей с огнем? Дионисо прожевал и проглотил кусок перца.
– Он освящает и очищает. Он подобен небесному огню звезд. Он сжигает старое, освобождая дорогу новому. Он разрушает – но из пепла возрождается новая жизнь, как всходы на сожженной стерне. Огонь свят. – Дионисо поморщился. – А на Санктеррию даже еда пылает! Это ты называешь “помягче”? Налей-ка мне вина, да побыстрее!
Когда слезы из глаз перестали течь, он отдал чашу и попросил рассказать, над чем это Рафейо работал последнее время в ночные часы.
– Мне следовало знать, что вы догадаетесь, – вздохнул Рафейо. – Я начал автопортрет. Пока что только наброски.
– И какого Верховного иллюстратора взял ты за образец? На этот раз Рафейо удивился.
– Вы знали, что я хочу написать себя в виде одного из них?
– Твое честолюбие, – сухо ответил Дионисо, – не так уж трудно заметить. Тебе не подойдет ничего, кроме позы Верховного иллюстратора. Кто из них?
– Я из-за этого не сплю ночами. Сначала я думал – Риккиан, но плащ у него слишком похож на драпировку. – Эту картину он знал – видел, как писал ее Риккиан. Драматическая поза, пусть и напыщенная. – Я изучал работы прошлого столетия, но они страшно скованные. У всех, кроме Риобаро. Хорошо ли будет, если я возьму его за образец?
Этого Дионисо ожидал. Не только потому, что действительно хорош был портрет Риобаро – самого почитаемого Верховного иллюстратора за всю историю Тайра-Вирте.
– Несколько самонадеянно, – ответил он задумчиво. – Хотя его использовали и художники с меньшим талантом. Но тебе придется повозиться со светом свечей. Ни для кого это не просто.
– Я как раз хотел у вас спросить. Если вам сегодня днем будет лучше, вы не придете мне посоветовать?
– С радостью. – Он допил последний глоток вина. – Я полагаю, ты в своих набросках не пользовался магией? Рафейо широко раскрыл глаза.
– Я только.., только для пробы…
– Не надо так нервничать. Я не буду ворчать. Кое-что ты уже знаешь о том, с чем работаешь. И я верю, ты будешь осторожен.
– Буду, Премио Фрато. Это я обещаю.
* * *
– Кабрал! – крикнула Мечелла с площадки. – Поди посмотри на Тессу в новом платье!
Кабрал извинился перед управляющим фермы и побежал вверх через три ступеньки. На полпути он остановился и сделал вид, что покачнулся от изумления при виде четырехлетней девочки. Театрально схватившись за сердце, он несколько раз поклонился, рассыпаясь в цветистых комплиментах.
– Белла, белла! Муито белла!
Мечелла, встав на колени, шепнула что-то на ухо дочери. Тересса, стараясь не засмеяться, протянула пальчики в перчатках, изображая придворную даму. Кабрал поднялся на оставшиеся ступеньки, еще раз наклонился к ручке девочки. А потом подхватил ее на руки и затанцевал с ней в верхнем холле, во всю мочь распевая хоаррскую балладу. Трехлетний Алессио мчался за ними вприпрыжку, пока Мечелла не сгребла его в охапку и не затанцевала вместе с ним.
– Матра Дольча, что за рев! – воскликнула Отонна. – Кабрал Лирансо Верро Грихальва, закрой рот сию минуту, пока мы все не оглохли!
Тересса у него на руках стала вертеться.
– Лучше послушайся, – посоветовала она. – У меня тоже много имен. И когда она называет их все, она не шутит!
– Уж какие тут шутки! – заявила девушка. – Так, ты немедленно пойдешь и снимешь это платье, пока его не испортила, – Отонна с отвращением глянула на Кабрала, – как он навеки испортил тебе музыкальный слух!
– Ты это называешь музыкой? – поддразнила ее Мечелла. Кабрал осторожно поставил девочку на пол – и тут же сгреб в охапку Отонну, помчавшись с ней галопом по коридору. Она молотила руками и ногами, брызгала слюной, но, когда он ее отпустил, смеялись они вдвоем.
А Тересса радостно вопила:
– Мама, теперь ты потанцуй с Кабралом!
– Позже, на фестивале, – пообещала Мечелла. – Делай, как Отонна говорит. Ты ведь не хочешь порвать такую красивую одежду?
– Но я не люблю спать днем! Алессио выдвинул упрямую челюсть.
– Никаких спать! – заявил он.
– Эдикт Великого герцога, – произнес вполголоса Кабрал. – Рано начинает.
Отонна разогнала детей по комнатам. Мечелла с Кабралом пошли следом и несколько минут любовались своим золотоволосым кареглазым сыном, потом вышли посмотреть на приготовления к сегодняшнему празднику Санктеррии. Мечелла все распланировала заранее, чтобы гости – обитатели ближайших деревень, ее собственные люди и несколько благородных семей из ближайших имений – были поражены ее изобретательностью. С переднего въезда Корассон выглядел как обычно. Но когда все вернутся, обойдя его кругом, то ахнут от радостного изумления при виде залитых светом садов.
– Вокруг полей состоится факельное шествие, – сказала Мечелла, – а потом поднимемся на Пиатра-Астраппа и зажжем костер. Площадку для танцев уже расчистили, а играть будет каждый, кто владеет хоть каким-нибудь инструментом.
– Подумать бы никогда не мог! – поддразнил ее Кабрал. – Дирижер и его жена репетируют с оркестром всего неделю, и сегодня мне даже показалось, что почти все они играют одну и ту же мелодию.
– И это говорит человек с голосом больного теленка! Он положил ее пальцы на сгиб своей руки.
– Тесса выглядит бесподобно. Как мне сказали, точная копия твоего платья.
– Кабрал, это ведь был сюрприз!
Он искоса взглянул на нее, пока они шли к раскидистому дубу.
– У тебя выработалась любовь к сюрпризам, верно? Дрожу при мысли, каков будет следующий.
– Эйха, женщина должна заставлять мужчину гадать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93