Она поцеловала его, устроилась поудобнее, потрепала его по руке и уснула. А он прижимал к себе жену и надеялся, что тепло ее тела расслабит узлы у него в животе.
Он так тревожился, как бы не потерять ее, что совсем не думал о том, что может раньше потерять себя.
Джес встал и подошел к нему. Присел у головы отца.
– Что случилось, папа?
Голос его был мягок, как ночной воздух.
– Все в порядке, – прошептал Таер. – Ложись спать. Джес покачал головой.
– Ты не считаешь, что все в порядке. Я это чувствую. Таер обнаружил, что хотел бы иметь дело с Защитником, потому что из этих двоих Джес упрямее. И он не уйдет без объяснения, пока чувствует страх отца.
– Сегодня, когда мы пели, я почувствовал влияние того, что Путь сделал с моим орденом, – сказал он наконец, надеясь, что не разбудит Сэру. – Это длилось недолго и не причинило боли. Просто я испугался.
Джес кивнул.
– Хорошо. Особенно не тревожься. Мы не позволим, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
Таер улыбнулся. Как ни нелепо, но после разговора с Джесом он почувствовал себя лучше.
– Знаю. Иди спать.
Два дня спустя, когда Таер рассказывал историю о мальчике, нашедшем яйцо феникса, это произошло снова. Только что они ехали по тропе и Кисел смеялся, а в следующее мгновение лошади стояли и Кисел держал лошадь Таера.
– Что случилось? – спросил он встревожено.
Таер покачал головой и улыбнулся, надеясь, что не сделал ничего слишком глупого.
– Просто забыл следующую часть истории. Наверно, вспомню и закончу вечером за ужином, если хочешь.
Кисел медленно кивнул.
– Будет неплохо.
К ним подъехал Тоарсен.
– Почему вы остановились?
– Тебя ждем, – ответил Кисел и, посылая лошадь вперед, начал разговор о сравнительных достоинствах разных типов седел.
Сэра ехала за Тоарсеном. Она успокоила свою лошадь, и они с Таером поехали рядом.
– Моя штопка не держит, – сказал Сэра. – Позже попробую снова.
После ужина она попробовала, но, к ее раздражению, тигровый глаз из кольца Жаворонка ей не помог, и она ничего не смогла сделать.
Тем не менее Таер взял лютню и сыграл несколько мелодий, не встретив никаких затруднений. Сэра не пела, она сидела рядом с ним и смотрела в темноту.
Когда настало время ложиться спать, Таер обнял жену и вытер с ее лица слезы.
– Если я не смогу петь, ты будешь меня любить? – спросил он.
– Я буду тебя любить, даже если ты не сможешь говорить. – Она слегка постучала его по подбородку. – Может, даже сильней.
Он сдержал смех, чтобы не разбудить весь лагерь.
– Я тоже тебя люблю.
В середине следующего дня началась самая трудная часть пути – горный проход, ведущий к Падению Тени. Крутой подъем увеличил расстояние между всадниками, так что в конце концов Таер мог оглянуться назад и увидеть расстояние почти в пол-лиги между собой и Джесом, который шел за последним всадником. В том месте, где тропа немного расширялась, он остановил Скью и отправил Лера, ехавшего с ним, вперед, а сам стал дожидаться остальных.
Шкура кобылы Лера потемнела от пота, но лошадь дышала легко. Когда Скью остановился, и она должна была идти вперед одна, это ее нисколько не встревожило.
В нескольких лигах впереди, сразу перед самым трудным и крутым участком пути, была небольшая ровная площадка, на которой Лер уже разбивал лагерь, когда подъехали остальные. Таера беспокоило, как лошади сопровождающих Форана перенесут подъем. Он по опыту знал, что животным в горах тяжелее, чем людям.
Первой на тропе появилась лошадь Ринни: ведь ее груз был полегче. Ринни остановилась возле Скью, и Гура, довольно отдуваясь, повалилась на землю.
– Папа, – сказала Ринни. – Впереди штормовой фронт со снегом. Я пытаюсь отвести его в сторону, но мне нужно знать, в каком направлении мы будем двигаться.
– На восток, – ответил он. – В течение ближайших дней на восток и чуть на север. Если удержишь дня на два, мы уже начнем спуск, и тогда нас ждет не снег, а дождь.
– В этом направлении на земле уже лежит снег, – сказала она. – Возможно, нам будет трудно возвращаться этим путем.
– Будем преодолевать трудности, когда столкнемся с ними, – ответил он. – Возможно, вернемся другим путем. Это самый прямой путь, но когда возвращаешься домой, несколько дополнительных недель не в счет.
Она кивнула. Когда ее лошадь пошла, Таер ей вслед сказал:
– Я рад, что мы прихватили своего Баклана с собой, а не оставили в Редерне, где он был бы бесполезен.
Ринни улыбнулась ему и обратила все внимание на неровный склон, по которому поднималась лошадь. Гура поколебалась, посмотрела на Таера и побежала за Ринни.
Не успела Ринни скрыться из виду, как появилась Сэра. Таер поцеловал ее и рассказал, что Ринни пытается сдержать бурю.
– Сегодня так и не потеплело, – ответила Сэра. – Когда приедешь в лагерь, тебя будет ждать что-нибудь горячее.
– Жду с нетерпением, – сказал он. – До вечера. Когда Сэра исчезла, он спешился и убрал удила, чтобы Скью мог пастись. Растительность здесь скудная. На такой высоте растут вечнозеленые деревья, а трава плохо уживается с хвойными. День-два всем лошадям придется немного поголодать.
Присев на корточки, Таер ждал.
Следующим появился Форан, и сразу за ним Тоарсен. Жеребец Форана выглядел неплохо, но лошадь Тоарсена дышала тяжело.
– Для лошадей это тяжело, – сказал Таер. – На крутых участках можно немного пойти пешком.
Следующего всадника – Иелиана – пришлось ждать долго.
– Кто-нибудь едет с императором? – спросил он. Таер кивнул.
– Тоарсен. Кажется, Форану приходится сдерживать Блейда, чтобы Тоарсен не отставал от него.
– Хорошо, – сказал Иелиан.
Дальше показалась Хенна.
– Джес велел мне идти вперед и сказать тебе, что с остальными все в порядке. Кисел и Руфорт поднимаются медленней, чтобы поберечь лошадей. Так им велел Джес.
– Он прав, – сказал Таер. – Сэра и Лер уже разобьют лагерь, когда все доберутся.
Когда Таер и остальные увидели впереди огонь костра, стало уже темно.
– Ну, уже близко, парни, – сказал Таер, вставая на стременах, чтобы снять напряжение коленей, которые начинали неметь.
– А это что? – спросил Руфорт. – Там, внизу, под нами, видите огоньки? Кто-то следит за нами?
– Ага, – сказал Таер, останавливаясь. – Я гадал, увидите ли вы.
– Кого увидим? – спросил Джес.
– Не кого, а что, я думаю, – ответил Таер. – Когда я поднимался здесь в прошлый раз, были огни, голоса… и другое всю ночь напролет. Сначала я подумал, что это горная болезнь – мы тогда еще не поднялись на самую высоту, но я очень устал.
– Значит, нам не нужно тревожиться?
Лошадь Руфорта воспользовалась остановкой и стала тереться носом о колено.
– Я бы так не сказал, – ответил Таер. – Это Рваные горы, и тут можно столкнуться с любыми неприятностями. Но эти в прошлый раз не причинили вреда, так что будем надеяться на лучшее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Он так тревожился, как бы не потерять ее, что совсем не думал о том, что может раньше потерять себя.
Джес встал и подошел к нему. Присел у головы отца.
– Что случилось, папа?
Голос его был мягок, как ночной воздух.
– Все в порядке, – прошептал Таер. – Ложись спать. Джес покачал головой.
– Ты не считаешь, что все в порядке. Я это чувствую. Таер обнаружил, что хотел бы иметь дело с Защитником, потому что из этих двоих Джес упрямее. И он не уйдет без объяснения, пока чувствует страх отца.
– Сегодня, когда мы пели, я почувствовал влияние того, что Путь сделал с моим орденом, – сказал он наконец, надеясь, что не разбудит Сэру. – Это длилось недолго и не причинило боли. Просто я испугался.
Джес кивнул.
– Хорошо. Особенно не тревожься. Мы не позволим, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
Таер улыбнулся. Как ни нелепо, но после разговора с Джесом он почувствовал себя лучше.
– Знаю. Иди спать.
Два дня спустя, когда Таер рассказывал историю о мальчике, нашедшем яйцо феникса, это произошло снова. Только что они ехали по тропе и Кисел смеялся, а в следующее мгновение лошади стояли и Кисел держал лошадь Таера.
– Что случилось? – спросил он встревожено.
Таер покачал головой и улыбнулся, надеясь, что не сделал ничего слишком глупого.
– Просто забыл следующую часть истории. Наверно, вспомню и закончу вечером за ужином, если хочешь.
Кисел медленно кивнул.
– Будет неплохо.
К ним подъехал Тоарсен.
– Почему вы остановились?
– Тебя ждем, – ответил Кисел и, посылая лошадь вперед, начал разговор о сравнительных достоинствах разных типов седел.
Сэра ехала за Тоарсеном. Она успокоила свою лошадь, и они с Таером поехали рядом.
– Моя штопка не держит, – сказал Сэра. – Позже попробую снова.
После ужина она попробовала, но, к ее раздражению, тигровый глаз из кольца Жаворонка ей не помог, и она ничего не смогла сделать.
Тем не менее Таер взял лютню и сыграл несколько мелодий, не встретив никаких затруднений. Сэра не пела, она сидела рядом с ним и смотрела в темноту.
Когда настало время ложиться спать, Таер обнял жену и вытер с ее лица слезы.
– Если я не смогу петь, ты будешь меня любить? – спросил он.
– Я буду тебя любить, даже если ты не сможешь говорить. – Она слегка постучала его по подбородку. – Может, даже сильней.
Он сдержал смех, чтобы не разбудить весь лагерь.
– Я тоже тебя люблю.
В середине следующего дня началась самая трудная часть пути – горный проход, ведущий к Падению Тени. Крутой подъем увеличил расстояние между всадниками, так что в конце концов Таер мог оглянуться назад и увидеть расстояние почти в пол-лиги между собой и Джесом, который шел за последним всадником. В том месте, где тропа немного расширялась, он остановил Скью и отправил Лера, ехавшего с ним, вперед, а сам стал дожидаться остальных.
Шкура кобылы Лера потемнела от пота, но лошадь дышала легко. Когда Скью остановился, и она должна была идти вперед одна, это ее нисколько не встревожило.
В нескольких лигах впереди, сразу перед самым трудным и крутым участком пути, была небольшая ровная площадка, на которой Лер уже разбивал лагерь, когда подъехали остальные. Таера беспокоило, как лошади сопровождающих Форана перенесут подъем. Он по опыту знал, что животным в горах тяжелее, чем людям.
Первой на тропе появилась лошадь Ринни: ведь ее груз был полегче. Ринни остановилась возле Скью, и Гура, довольно отдуваясь, повалилась на землю.
– Папа, – сказала Ринни. – Впереди штормовой фронт со снегом. Я пытаюсь отвести его в сторону, но мне нужно знать, в каком направлении мы будем двигаться.
– На восток, – ответил он. – В течение ближайших дней на восток и чуть на север. Если удержишь дня на два, мы уже начнем спуск, и тогда нас ждет не снег, а дождь.
– В этом направлении на земле уже лежит снег, – сказала она. – Возможно, нам будет трудно возвращаться этим путем.
– Будем преодолевать трудности, когда столкнемся с ними, – ответил он. – Возможно, вернемся другим путем. Это самый прямой путь, но когда возвращаешься домой, несколько дополнительных недель не в счет.
Она кивнула. Когда ее лошадь пошла, Таер ей вслед сказал:
– Я рад, что мы прихватили своего Баклана с собой, а не оставили в Редерне, где он был бы бесполезен.
Ринни улыбнулась ему и обратила все внимание на неровный склон, по которому поднималась лошадь. Гура поколебалась, посмотрела на Таера и побежала за Ринни.
Не успела Ринни скрыться из виду, как появилась Сэра. Таер поцеловал ее и рассказал, что Ринни пытается сдержать бурю.
– Сегодня так и не потеплело, – ответила Сэра. – Когда приедешь в лагерь, тебя будет ждать что-нибудь горячее.
– Жду с нетерпением, – сказал он. – До вечера. Когда Сэра исчезла, он спешился и убрал удила, чтобы Скью мог пастись. Растительность здесь скудная. На такой высоте растут вечнозеленые деревья, а трава плохо уживается с хвойными. День-два всем лошадям придется немного поголодать.
Присев на корточки, Таер ждал.
Следующим появился Форан, и сразу за ним Тоарсен. Жеребец Форана выглядел неплохо, но лошадь Тоарсена дышала тяжело.
– Для лошадей это тяжело, – сказал Таер. – На крутых участках можно немного пойти пешком.
Следующего всадника – Иелиана – пришлось ждать долго.
– Кто-нибудь едет с императором? – спросил он. Таер кивнул.
– Тоарсен. Кажется, Форану приходится сдерживать Блейда, чтобы Тоарсен не отставал от него.
– Хорошо, – сказал Иелиан.
Дальше показалась Хенна.
– Джес велел мне идти вперед и сказать тебе, что с остальными все в порядке. Кисел и Руфорт поднимаются медленней, чтобы поберечь лошадей. Так им велел Джес.
– Он прав, – сказал Таер. – Сэра и Лер уже разобьют лагерь, когда все доберутся.
Когда Таер и остальные увидели впереди огонь костра, стало уже темно.
– Ну, уже близко, парни, – сказал Таер, вставая на стременах, чтобы снять напряжение коленей, которые начинали неметь.
– А это что? – спросил Руфорт. – Там, внизу, под нами, видите огоньки? Кто-то следит за нами?
– Ага, – сказал Таер, останавливаясь. – Я гадал, увидите ли вы.
– Кого увидим? – спросил Джес.
– Не кого, а что, я думаю, – ответил Таер. – Когда я поднимался здесь в прошлый раз, были огни, голоса… и другое всю ночь напролет. Сначала я подумал, что это горная болезнь – мы тогда еще не поднялись на самую высоту, но я очень устал.
– Значит, нам не нужно тревожиться?
Лошадь Руфорта воспользовалась остановкой и стала тереться носом о колено.
– Я бы так не сказал, – ответил Таер. – Это Рваные горы, и тут можно столкнуться с любыми неприятностями. Но эти в прошлый раз не причинили вреда, так что будем надеяться на лучшее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104