Она умерла в девять сорок пять.
Саморра отвернулся к окну. На лбу собрались морщины, дышал он с трудом.
– Вот почему я... не поехал. Я позвонил в шерифское управление Сан-Бернардино, назвал адрес, предупредил, что ты можешь попасть в беду. Потом понял, что О'Брайен, наверное, дал тебе ложный адрес. И заставил наш отдел личного состава отыскать адрес Джима О'Брайена, передал его. К тому времени ты уже лежала, истекая кровью. А твой напарник находился по соседству с этим корпусом.
– Пол!
Его профиль четко выделялся на фоне черного окна, он по-прежнему не смотрел на Мерси.
Вошла медсестра, проверила капельницу и монитор, спросила, не нужно ли Мерси обезболивающее. Мерси отказалась. Ей пришло в голову, что Саморре требуется обезболивающее лекарство, но разве оно исцелит разбитое сердце?
Они посидели молча в бесконечно тянущемся больничном времени.
– У нее был хороший голос, – произнес наконец Саморра. – Иногда она пела для меня. Бродвейские песни. Неплохо.
– Пол, что ты собираешься делать?
– Ребята из Сан-Диего зовут меня к себе. Может быть, куплю дом с небольшим участком.
– Я имею в виду – сейчас. Этой ночью.
– Ничего. Совершенно ничего.
– Обещай.
Он повернулся к ней:
– Если бы я хотел это сделать, то не находился бы здесь.
– Помни, сросшиеся переломы крепче целых костей.
– Да.
– Ты молод. Все переменится.
Мерси прислушалась к голосам в коридоре, к гудению обогревателя.
– Я подвел тебя и очень сожалею об этом, – промолвил Саморра.
– Пол, я расскажу тебе кое-что. Однажды подвела напарника. Это стоило ему жизни. Худшего не существует. Я знаю. Тебе хочется поменяться местами с ней, но это невозможно. И ты долго не прощаешь себя. Но ты должен прощать. Мы должны прощать. Это единственный способ жить дальше.
Саморра взглянул на Мерси:
– Ты не простила? До сих пор?
– Я все время мысленно проигрываю случившееся. Пытаюсь изменить то, что делала, думала, во что верила. Это невозможно. Но посмотри на меня. Я здесь. Я поправляюсь. Я жива. Моей смерти на твоей совести нет. Так что горюй по Джанин. По себе. Но не по мне. Если ты нуждаешься в прощении, то я прощаю тебя. Не думай об этом. Жизнь продолжается.
Мерси показалось, что внутри у нее что-то сломалось, отвалилось, исчезло. Сомкнулась черная вода, по ней стали расходиться круги. Она знала, что Хесс сказал бы ей то же самое. Прежде всего нужно прощать не врага, а себя, и только дурак затягивает свое страдание.
В эту минуту она снова любила Хесса, любила Пола Саморру, любила Майка Макнелли и даже себя. Впервые за много месяцев поверила, что все у нее будет хорошо.
В ее мысленном взоре исчез последний черный круг, и нечто похожее на свет луны засияло на воде.
– Я не могу сейчас ехать домой, – прошептал Пол.
– Выключи свет. Сядь в кресло. Нянечка принесет тебе одеяло.
Той ночью Мерси просыпалась трижды. На третий раз Саморры уже не было.
Глава 33
Через неделю, на второй день нового года, Мерси сняла домик с двумя спальнями возле пляжа на Девятой улице в Ньюпорте. Сдавался он дешево, пахнул соснами и океаном. Там были старый ковер, старая мебель, старые, выцветшие эстампы на стенах. Кларк помог ей с Тимом перебраться туда, хотя пытался отговорить ее.
Мерси сделала короткую прическу. Купила просторную одежду, под которой не проступали повязки. Владельцу она назвалась Гейл Уайт и надеялась уговорить его взять авансом деньги, не спрашивая удостоверения личности. Когда хозяин отказался, Мерси показала ему полицейский значок и попросила помочь ей, что он и сделал. В первый же день под вечер он появился с букетом гвоздик.
Когда Кларк уехал, Мерси взяла Тима прогуляться по пляжу. Наблюдала, как он бегает вразвалку за чайками, за лодкой, бросившей якорь у зарослей бурых водорослей. Прошла мимо двух подростков, куривших марихуану возле будки спасателя, свирепо посмотрела на них, потом напомнила себе, кто она здесь. «Это меня совершенно не касается», – подумала Мерси. Быть Гейл ей нравилось.
Она читала газеты. Спала. Играла с Тимом. Смотрела телевизор. Немного болтала по телефону. Много гуляла.
Мерси дважды пыталась связаться с Саморрой, но телефон у него молчал. Ответов на сообщения по автоответчику не было. Видимо, он взял отпуск в связи со смертью жены. В управлении никто не представлял, где он может находиться. Она связалась с шерифским управлением в Сан-Диего, но не знала фамилий никого из друзей Саморры.
Если бы я хотел это сделать, то не находился бы здесь.
Звонила Мерси и Джоан Кэш в конце каждого рабочего дня. Нет, Саморра не связался с ней по вопросу консультации или какому-либо еще. Они всякий раз беседовали почти по часу. Разговоры были бессвязными, и Кэш бесцеремонно переводила их на чувства Мерси относительно О'Брайена, Вырывателя Кошельков, Хесса.
Мерси считала, что разговаривать с Кэш по телефону легче, чем при личной встрече. Ей нравилось, что их разделяют мили, хотя голоса неслись со скоростью электрического тока. Кэш полагала, что Саморра намеревается свести счеты с жизнью, и намекала, что Мерси нужно быть готовой ко всему.
Кларк собрал для дочери все газетные материалы об аресте Макнелли, смерти О'Брайена и последующем расследовании фабрикации улик против Майка. Мерси прочла их и осознала, что без предсмертного письма Джима О'Брайена невозможно обнаружить никаких мотивов поступка Эвана. Даже Гэри Брайс не сумел выяснить, зачем этот эксперт приложил столько усилий для того, чтобы заставить страдать невиновного человека.
Брайтон притворялся ничего не понимающим. Гландис постоянно твердил: «Ответа не будет». Все остальные в управлении единодушно поддерживали Майка, который отказывался от бесед с журналистами. А Мерси никому не сообщала, что у нее есть объяснение всему этому – фотокопия предсмертного письма Джима О'Брайена, которую Саморра доставил ей перед тем, как исчезнуть.
На третий день Мерси наскучило быть Гейл Уайт, и она пригласила Мелвина Гландиса приехать после обеда.
* * *
В гостиной толстый Гландис плюхнулся в кресло у окна и тупо смотрел на Мерси, раскрасневшись и сложив руки на груди.
– Дело Бейли я получила не случайно, – начала Мерси. – Ты специально подсунул мне его. Ты знал, что с ним что-то неладно, с самого начала, с шестьдесят девятого года. У тебя даже были улики, чтобы это доказать, только не хватало смелости.
Гландис улыбнулся:
– Мерси, о чем ты говоришь?
– Эван сказал, что хочет узнать правду о Бейли. Когда он попросил тебя помочь, ты ухватился за эту возможность. Ты понимал, что если сумеешь бросить тень на Брайтона, то пробьешься на его должность таким же образом, как пробился он. Эван отправил мне ключ от контейнера в хранилище, но думаю, получил его он от тебя. Брайтон с Макнелли пытались спрятать эти улики, но ты разузнал, где они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Саморра отвернулся к окну. На лбу собрались морщины, дышал он с трудом.
– Вот почему я... не поехал. Я позвонил в шерифское управление Сан-Бернардино, назвал адрес, предупредил, что ты можешь попасть в беду. Потом понял, что О'Брайен, наверное, дал тебе ложный адрес. И заставил наш отдел личного состава отыскать адрес Джима О'Брайена, передал его. К тому времени ты уже лежала, истекая кровью. А твой напарник находился по соседству с этим корпусом.
– Пол!
Его профиль четко выделялся на фоне черного окна, он по-прежнему не смотрел на Мерси.
Вошла медсестра, проверила капельницу и монитор, спросила, не нужно ли Мерси обезболивающее. Мерси отказалась. Ей пришло в голову, что Саморре требуется обезболивающее лекарство, но разве оно исцелит разбитое сердце?
Они посидели молча в бесконечно тянущемся больничном времени.
– У нее был хороший голос, – произнес наконец Саморра. – Иногда она пела для меня. Бродвейские песни. Неплохо.
– Пол, что ты собираешься делать?
– Ребята из Сан-Диего зовут меня к себе. Может быть, куплю дом с небольшим участком.
– Я имею в виду – сейчас. Этой ночью.
– Ничего. Совершенно ничего.
– Обещай.
Он повернулся к ней:
– Если бы я хотел это сделать, то не находился бы здесь.
– Помни, сросшиеся переломы крепче целых костей.
– Да.
– Ты молод. Все переменится.
Мерси прислушалась к голосам в коридоре, к гудению обогревателя.
– Я подвел тебя и очень сожалею об этом, – промолвил Саморра.
– Пол, я расскажу тебе кое-что. Однажды подвела напарника. Это стоило ему жизни. Худшего не существует. Я знаю. Тебе хочется поменяться местами с ней, но это невозможно. И ты долго не прощаешь себя. Но ты должен прощать. Мы должны прощать. Это единственный способ жить дальше.
Саморра взглянул на Мерси:
– Ты не простила? До сих пор?
– Я все время мысленно проигрываю случившееся. Пытаюсь изменить то, что делала, думала, во что верила. Это невозможно. Но посмотри на меня. Я здесь. Я поправляюсь. Я жива. Моей смерти на твоей совести нет. Так что горюй по Джанин. По себе. Но не по мне. Если ты нуждаешься в прощении, то я прощаю тебя. Не думай об этом. Жизнь продолжается.
Мерси показалось, что внутри у нее что-то сломалось, отвалилось, исчезло. Сомкнулась черная вода, по ней стали расходиться круги. Она знала, что Хесс сказал бы ей то же самое. Прежде всего нужно прощать не врага, а себя, и только дурак затягивает свое страдание.
В эту минуту она снова любила Хесса, любила Пола Саморру, любила Майка Макнелли и даже себя. Впервые за много месяцев поверила, что все у нее будет хорошо.
В ее мысленном взоре исчез последний черный круг, и нечто похожее на свет луны засияло на воде.
– Я не могу сейчас ехать домой, – прошептал Пол.
– Выключи свет. Сядь в кресло. Нянечка принесет тебе одеяло.
Той ночью Мерси просыпалась трижды. На третий раз Саморры уже не было.
Глава 33
Через неделю, на второй день нового года, Мерси сняла домик с двумя спальнями возле пляжа на Девятой улице в Ньюпорте. Сдавался он дешево, пахнул соснами и океаном. Там были старый ковер, старая мебель, старые, выцветшие эстампы на стенах. Кларк помог ей с Тимом перебраться туда, хотя пытался отговорить ее.
Мерси сделала короткую прическу. Купила просторную одежду, под которой не проступали повязки. Владельцу она назвалась Гейл Уайт и надеялась уговорить его взять авансом деньги, не спрашивая удостоверения личности. Когда хозяин отказался, Мерси показала ему полицейский значок и попросила помочь ей, что он и сделал. В первый же день под вечер он появился с букетом гвоздик.
Когда Кларк уехал, Мерси взяла Тима прогуляться по пляжу. Наблюдала, как он бегает вразвалку за чайками, за лодкой, бросившей якорь у зарослей бурых водорослей. Прошла мимо двух подростков, куривших марихуану возле будки спасателя, свирепо посмотрела на них, потом напомнила себе, кто она здесь. «Это меня совершенно не касается», – подумала Мерси. Быть Гейл ей нравилось.
Она читала газеты. Спала. Играла с Тимом. Смотрела телевизор. Немного болтала по телефону. Много гуляла.
Мерси дважды пыталась связаться с Саморрой, но телефон у него молчал. Ответов на сообщения по автоответчику не было. Видимо, он взял отпуск в связи со смертью жены. В управлении никто не представлял, где он может находиться. Она связалась с шерифским управлением в Сан-Диего, но не знала фамилий никого из друзей Саморры.
Если бы я хотел это сделать, то не находился бы здесь.
Звонила Мерси и Джоан Кэш в конце каждого рабочего дня. Нет, Саморра не связался с ней по вопросу консультации или какому-либо еще. Они всякий раз беседовали почти по часу. Разговоры были бессвязными, и Кэш бесцеремонно переводила их на чувства Мерси относительно О'Брайена, Вырывателя Кошельков, Хесса.
Мерси считала, что разговаривать с Кэш по телефону легче, чем при личной встрече. Ей нравилось, что их разделяют мили, хотя голоса неслись со скоростью электрического тока. Кэш полагала, что Саморра намеревается свести счеты с жизнью, и намекала, что Мерси нужно быть готовой ко всему.
Кларк собрал для дочери все газетные материалы об аресте Макнелли, смерти О'Брайена и последующем расследовании фабрикации улик против Майка. Мерси прочла их и осознала, что без предсмертного письма Джима О'Брайена невозможно обнаружить никаких мотивов поступка Эвана. Даже Гэри Брайс не сумел выяснить, зачем этот эксперт приложил столько усилий для того, чтобы заставить страдать невиновного человека.
Брайтон притворялся ничего не понимающим. Гландис постоянно твердил: «Ответа не будет». Все остальные в управлении единодушно поддерживали Майка, который отказывался от бесед с журналистами. А Мерси никому не сообщала, что у нее есть объяснение всему этому – фотокопия предсмертного письма Джима О'Брайена, которую Саморра доставил ей перед тем, как исчезнуть.
На третий день Мерси наскучило быть Гейл Уайт, и она пригласила Мелвина Гландиса приехать после обеда.
* * *
В гостиной толстый Гландис плюхнулся в кресло у окна и тупо смотрел на Мерси, раскрасневшись и сложив руки на груди.
– Дело Бейли я получила не случайно, – начала Мерси. – Ты специально подсунул мне его. Ты знал, что с ним что-то неладно, с самого начала, с шестьдесят девятого года. У тебя даже были улики, чтобы это доказать, только не хватало смелости.
Гландис улыбнулся:
– Мерси, о чем ты говоришь?
– Эван сказал, что хочет узнать правду о Бейли. Когда он попросил тебя помочь, ты ухватился за эту возможность. Ты понимал, что если сумеешь бросить тень на Брайтона, то пробьешься на его должность таким же образом, как пробился он. Эван отправил мне ключ от контейнера в хранилище, но думаю, получил его он от тебя. Брайтон с Макнелли пытались спрятать эти улики, но ты разузнал, где они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84