Вопрос о возникших уже в то время народных волнениях был затронут лишь мельком; причём, представляя Совету министров свои объяснения, Протопопов заявил, что «бунтует хулиганьё», с которым полиция благодаря принятым уже мерам легко справится. Успокоенный этим заявлением князь Голицын снял вопрос о народных волнениях с обсуждения и закрыл заседание.
Между тем события развивались с лихорадочной быстротой.
Утром 25 февраля по распоряжению князя Голицына всем членам кабинета было разослано приглашение явиться на экстренное заседание Совета министров.
Открывая заседание, Голицын заявил, что, вопреки заявлениям Протопопова, народные волнения принимают всё более угрожающий характер и поэтому необходимо сейчас же решить вопрос о действиях правительства в сложившейся ситуации.
С объяснениями вновь выступил Протопопов, который указал, что все опасения главы правительства совершенно неосновательны, и привёл подробную справку относительно затронутого вопроса.
В народном волнении, по выкладкам Протопопова, участвует не более десяти тысяч человек, которые раздроблены по отдельным районам Петрограда. Полиция вся начеку и вооружена с ног до головы. Далее Протопопов заявил, что он имел специальное совещание с генералом Хабаловым, который категорически подтвердил, что в любой момент он может выставить для подавления мятежа свыше тридцати тысяч войск с артиллерией и броневыми автомобилями.
При таком положении, закончил свою речь Протопопов, сомневаться в возможности подавить народное волнение не приходится.
Заявление Протопопова вызвало в Совете министров шумные прения.
Первым выступил министр иностранных дел Покровский, который заявил, что подавление возникших беспорядков силою оружия ни к чему не приведёт и необходимо пойти на уступки.
С возражениями выступил Протопопов. Смена кабинета сказал он, есть только лозунг, за которым скрываются другие, совершенно неприемлемые требования революционной России. Если беспорядки приняли несколько затяжной характер, то это потому, что власти старались избегать кровопролития и что в дальнейшем при подавлении беспорядков они не будут останавливаться ни перед какими мерами.
После продолжительных прений Совет министров постановил войти в сношение с Государственной думой, лидерами отдельных фракций, от националистов до кадет включительно, для выяснения тех форм компромисса, которые удовлетворили бы русское общество.
Ведение переговоров с членами Думы Совет министров поручил Покровскому и Риттиху.
В воскресенье, 26 февраля, Покровский и Риттих приступили к выполнению возложенного на них поручения.
В тот же день было сделано телеграфное сношение со Ставкой по поводу роспуска Государственной думы.
Понедельник 27 февраля – последний день официального правления старой власти. В этот день состоялось два экстренных заседания Совета министров.
Первое заседание началось в два часа дня в особняке председателя Совета министров на Моховой, потому что князь Голицын боялся ехать по Невскому, где шла перестрелка.
Заседание открылось докладом военного министра генерала Беляева о начавшихся волнениях среди солдат и о переходе на сторону народа трёх полков: Волынского, Преображенского и части Литовского.
Председатель Совета министров Голицын, а за ним и другие члены кабинета обрушились с гневными упрёками на растерявшегося и страшно взволновавшегося Протопопова.
Голицын заявил, что своими успокоительными заверениями Протопопов ввёл в заблуждение Совет министров, который при создавшихся обстоятельствах уже не видит никаких средств к спасению власти.
Протопопов пробовал вначале оправдываться: волнения-де среди солдат носят стихийный характер и никем не могли быть предусмотрены.
Оправдания никого не успокаивали. Гневные выкрики участников совещания принимали всё более резкий характер. Учитывая создавшуюся атмосферу, Протопопов в конце концов не пытался уже более возражать и сидел, сгорбившись в кресле, угрюмо посматривая на своих соседей.
Наконец Голицын заявил, что он считает необходимым поставить на обсуждение Совета министров вопрос об устранении Протопопова от обязанности министра внутренних дел; и хотя устранение министра не входит в компетенцию Совета министров, но он идёт на это превышение власти, не считая возможным долее оставаться в кабинете вместе с Протопоповым.
Предложение было поставлено на баллотировку и единогласно принято.
Протопопов покинул заседание, ни с кем не попрощавшись.
Заседание Совета министров возобновилось, но прения уже носили беспорядочный характер – переговоры с временным комитетом Думы не привели ни к чему.
Голицын заявил, что если можно надеяться на помощь, то лишь извне Петрограда.
Все были подавлены и лишь обменивались краткими репликами по поводу нарастающих событий.
Время от времени личные секретари председателя Совета министров являлись в зал для доклада о ходе событий.
…В 6 часов вечера министры вновь съехались. На этот раз уже в Мариинский дворец, потому что Голицыным были получены сведения о том, что народ и войско намерены прийти в особняк Совета министров для производства обыска и ареста членов кабинета.
Вечернее заседание носило столь же беспорядочный характер, как и дневное.
Приходившие сведения принимали всё более тревожный характер. Постепенно выяснялось, что Мариинский дворец не является уже безопасным убежищем для членов правительства.
В 9 часов вечера заседание было прервано, и члены кабинета сделали попытку покинуть Мариинский дворец. Попытка эта оказалась, однако, тщетной, так как площадь дворца уже была запружена революционным народом и перешедшими на его сторону войсками.
В тоскливом и тревожном ожидании просидели в парадной зале Мариинского дворца члены царского правительства до 12 часов ночи. К этому времени площадь мало-помалу опустела, и, по предложению Голицына, была предпринята вторая попытка покинуть Мариинский дворец.
Голицын в сопровождении Добровольского и генерала Беляева направился к выходу. Другие члены кабинета решили выждать ещё некоторое время. Через пять минут оставшиеся были поражены известием о том, что Мариинский дворец окружён войсками и что сейчас явятся солдаты для производства обыска. Поднялась невыразимая суматоха. Все бросились к выходам. Покровский вместе с Кригер-Войновским прошли по чёрной лестнице и направились во двор, надеясь пройти через ворота. Ворота оказались, однако, запертыми. Тогда они бросились обратно. Но в парадных комнатах дворца уже были солдаты, производившие обыск. Оба министра спустились по чёрной лестнице вниз и прошли в помещение для курьеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Между тем события развивались с лихорадочной быстротой.
Утром 25 февраля по распоряжению князя Голицына всем членам кабинета было разослано приглашение явиться на экстренное заседание Совета министров.
Открывая заседание, Голицын заявил, что, вопреки заявлениям Протопопова, народные волнения принимают всё более угрожающий характер и поэтому необходимо сейчас же решить вопрос о действиях правительства в сложившейся ситуации.
С объяснениями вновь выступил Протопопов, который указал, что все опасения главы правительства совершенно неосновательны, и привёл подробную справку относительно затронутого вопроса.
В народном волнении, по выкладкам Протопопова, участвует не более десяти тысяч человек, которые раздроблены по отдельным районам Петрограда. Полиция вся начеку и вооружена с ног до головы. Далее Протопопов заявил, что он имел специальное совещание с генералом Хабаловым, который категорически подтвердил, что в любой момент он может выставить для подавления мятежа свыше тридцати тысяч войск с артиллерией и броневыми автомобилями.
При таком положении, закончил свою речь Протопопов, сомневаться в возможности подавить народное волнение не приходится.
Заявление Протопопова вызвало в Совете министров шумные прения.
Первым выступил министр иностранных дел Покровский, который заявил, что подавление возникших беспорядков силою оружия ни к чему не приведёт и необходимо пойти на уступки.
С возражениями выступил Протопопов. Смена кабинета сказал он, есть только лозунг, за которым скрываются другие, совершенно неприемлемые требования революционной России. Если беспорядки приняли несколько затяжной характер, то это потому, что власти старались избегать кровопролития и что в дальнейшем при подавлении беспорядков они не будут останавливаться ни перед какими мерами.
После продолжительных прений Совет министров постановил войти в сношение с Государственной думой, лидерами отдельных фракций, от националистов до кадет включительно, для выяснения тех форм компромисса, которые удовлетворили бы русское общество.
Ведение переговоров с членами Думы Совет министров поручил Покровскому и Риттиху.
В воскресенье, 26 февраля, Покровский и Риттих приступили к выполнению возложенного на них поручения.
В тот же день было сделано телеграфное сношение со Ставкой по поводу роспуска Государственной думы.
Понедельник 27 февраля – последний день официального правления старой власти. В этот день состоялось два экстренных заседания Совета министров.
Первое заседание началось в два часа дня в особняке председателя Совета министров на Моховой, потому что князь Голицын боялся ехать по Невскому, где шла перестрелка.
Заседание открылось докладом военного министра генерала Беляева о начавшихся волнениях среди солдат и о переходе на сторону народа трёх полков: Волынского, Преображенского и части Литовского.
Председатель Совета министров Голицын, а за ним и другие члены кабинета обрушились с гневными упрёками на растерявшегося и страшно взволновавшегося Протопопова.
Голицын заявил, что своими успокоительными заверениями Протопопов ввёл в заблуждение Совет министров, который при создавшихся обстоятельствах уже не видит никаких средств к спасению власти.
Протопопов пробовал вначале оправдываться: волнения-де среди солдат носят стихийный характер и никем не могли быть предусмотрены.
Оправдания никого не успокаивали. Гневные выкрики участников совещания принимали всё более резкий характер. Учитывая создавшуюся атмосферу, Протопопов в конце концов не пытался уже более возражать и сидел, сгорбившись в кресле, угрюмо посматривая на своих соседей.
Наконец Голицын заявил, что он считает необходимым поставить на обсуждение Совета министров вопрос об устранении Протопопова от обязанности министра внутренних дел; и хотя устранение министра не входит в компетенцию Совета министров, но он идёт на это превышение власти, не считая возможным долее оставаться в кабинете вместе с Протопоповым.
Предложение было поставлено на баллотировку и единогласно принято.
Протопопов покинул заседание, ни с кем не попрощавшись.
Заседание Совета министров возобновилось, но прения уже носили беспорядочный характер – переговоры с временным комитетом Думы не привели ни к чему.
Голицын заявил, что если можно надеяться на помощь, то лишь извне Петрограда.
Все были подавлены и лишь обменивались краткими репликами по поводу нарастающих событий.
Время от времени личные секретари председателя Совета министров являлись в зал для доклада о ходе событий.
…В 6 часов вечера министры вновь съехались. На этот раз уже в Мариинский дворец, потому что Голицыным были получены сведения о том, что народ и войско намерены прийти в особняк Совета министров для производства обыска и ареста членов кабинета.
Вечернее заседание носило столь же беспорядочный характер, как и дневное.
Приходившие сведения принимали всё более тревожный характер. Постепенно выяснялось, что Мариинский дворец не является уже безопасным убежищем для членов правительства.
В 9 часов вечера заседание было прервано, и члены кабинета сделали попытку покинуть Мариинский дворец. Попытка эта оказалась, однако, тщетной, так как площадь дворца уже была запружена революционным народом и перешедшими на его сторону войсками.
В тоскливом и тревожном ожидании просидели в парадной зале Мариинского дворца члены царского правительства до 12 часов ночи. К этому времени площадь мало-помалу опустела, и, по предложению Голицына, была предпринята вторая попытка покинуть Мариинский дворец.
Голицын в сопровождении Добровольского и генерала Беляева направился к выходу. Другие члены кабинета решили выждать ещё некоторое время. Через пять минут оставшиеся были поражены известием о том, что Мариинский дворец окружён войсками и что сейчас явятся солдаты для производства обыска. Поднялась невыразимая суматоха. Все бросились к выходам. Покровский вместе с Кригер-Войновским прошли по чёрной лестнице и направились во двор, надеясь пройти через ворота. Ворота оказались, однако, запертыми. Тогда они бросились обратно. Но в парадных комнатах дворца уже были солдаты, производившие обыск. Оба министра спустились по чёрной лестнице вниз и прошли в помещение для курьеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131