– прошептала она.
– Нет.
– Ты любил ее?
– Да.
– И до сих пор любишь?
На размышления не потребовалось и секунды.
– Нет. Я люблю тебя. И впервые за десять лет чувствую, как хорошо снова влюбиться. Более чем хорошо, – мягко добавил он.
– Тогда женись на мне, Адриан.
А он-то думал, что его история испугает Кристину.
– Не могу.
– Можешь…
Адриан воспользовался последним козырем:
– Это был английский развод, Кристина. Моя жена католичка. Во Франции я все еще женат на ней.
Он почувствовал, как Кристина, перекатившись на бок, отвернулась от него.
– О Господи! – простонала она.
– Кристина, – пытался втолковать ей Адриан, не понимая, что происходит в ее уме, – в лондонском обществе не считается позором быть моей любовницей. У моих детей хорошая жизнь. Брак – это ненужные осложнения…
Повернувшись, она ударила его по носу. Адриан чихнул.
– Черт бы тебя побрал, Адриан Хант. Мой отец не для того меня учил и воспитывал, чтобы я украшала собой твой личный бордель! Я не для того появилась на свет, чтобы рожать бастардов!
– А как ты планировала жить до сегодняшнего дня? Теперь, когда ты кое-что из меня выудила…
– Ты надутый осел! – прошипела она. – Неужели ты думаешь, что я без возражений собиралась вернуться в Лондон и зажить там с тобой?
– Нет, я ожидал…
– Я планировала оставить тебя, болван! При первой же возможности! Я собиралась уехать туда, где ни одна душа ни о чем не догадается, сочинить подходящую историю, собрать остатки собственного достоинства и устроить приличную жизнь для себя и ребенка…
– Оставить меня? – хрипло перебил Адриан.
– Да! Неужели это так трудно понять? Что женщина может предпочесть душевный покой и хоть немного чести твоему снисходительному покровительству?
– Оставить меня? – повторил он, не в силах вникнуть в смысл ее слов. – Прошлым летом в Гемпшире ты с удовольствием принимала мое снисходительное покровительство.
– Ох и глупый ты человек…
– Я глупый? Ты прошлым летом открыто была моей любовницей и не скрывала своей радости. Ты смотрела вперед, ожидая продолжения событий, а не их окончания. Будь любезна, объясни, что теперь изменилось? Какая разница?
– Шесть месяцев и ребенок в животе. – Но Кристина на этом не закончила. – Я весь август старалась, Адриан. Я хотела быть такой, как однажды посоветовала мне Эванджелин: брать счастье, которое предлагает судьба. Но я не смогла. Я пыталась и потерпела поражение! Всякий раз, когда ты прикасался ко мне, я чувствовала себя шлюхой. Каждый раз, когда ты командовал и помыкал мной, я чувствовала себя подневольной крестьянкой. Я хотела быть достойной твоего имени, быть равной тебе, понимаешь? Если бы ты дал мне только имя, но не любовь, я была бы несчастна! Но ты любишь меня. Женись на мне. Иначе мне остается другой вариант: начать все сначала без тебя. Этот выбор ужасен, но это лучше, чем ненавидеть и тебя, и себя.
У нее перехватило дыхание.
– Ох, Адриан, – продолжала Кристина, – как же ты не видишь разницы? В Лондоне о тебе идет дурная слава. Я никогда не отмоюсь, если ты меня бросишь. И останется ребенок, который, благослови Господь его душу, заслуживает хоть немного того, что хотел для своих внуков мой отец; возможность открыто смотреть людям в глаза. А этого не будет, пока я не уеду, чтобы устроить ему нормальную жизнь. И себе… – Она осеклась и шумно вздохнула. – Господи, ты опять молчишь! Я понимаю, что все это звучит как продуманный ультиматум. Но это не так.
– Это звучит как шантаж. Черт побери, Кристина, ты не можешь оставить меня! Я этого не позволю!
– Так может говорить только муж. Или похититель. Кем ты предпочитаешь быть в Англии?
– Похитителем. И я действительно сделаю это. – Адриан повернулся, подмяв ее под себя.
– Ты безнадежен, – с досадой сказала Кристина. – Ты это понимаешь? Тебе невозможно помочь.
Он обнял ее, ободренный этим признанием.
– Значит, все решено. Ты никуда не денешься. А теперь хватит глупых разговоров. Соберись с силами, – он деланно рассмеялся, надеясь, что смех звучит легко, – я снова собираюсь тебя изнасиловать.
– Нет.
Улыбка исчезла с его лица. Адриан стиснул зубы.
– Нет, – повторила она, – никакого насилия. У меня осталась только неделя. Дальше мне нужно быть сильной. И я хочу насладиться своей слабостью. Люби меня, Адриан, я хочу этого. – Он почувствовал, что Кристина тихо заплакала. – Отчаянно хочу.
Она тянула его на себя, пока он не начал сопротивляться. Когда она распахнула халат и потянулась к его сорочке, Адриан поймал ее руку.
– Черт возьми, Кристина, ты собираешься всю неделю меня так изводить? И под конец становиться чуть сговорчивее и бросать сладкий кусок? Эта угроза…
– Поцелуй меня. Никаких угроз, честно. Я люблю тебя.
– И ты не оставишь меня. Я хочу слышать, что с твоей безумной затеей покончено.
– Адриан, – умоляла она.
Он хмуро молчал.
– Оставь свои властные манеры, мой милый граф, – тяжело вздохнула Кристина. – Успокойся. Я не собираюсь дразнить тебя и заставлять делать то, чего ты не хочешь. Поднимайся. Ребенок шевелится.
Адриан колебался. Ему не хотелось отрываться от Кристины. И вдруг он вспомнил, что срок родов гораздо ближе, чем он предполагал. Его охватило чувство вины.
– Ну же, – нетерпеливо торопила она. – Я дышать не могу, когда вы оба на меня давите. Вставай.
Адриан неохотно поднялся. Кристина повернулась на бок и снова потянула за его сорочку. Он схватил ее холодные пальцы, коснувшиеся его теплого живота.
– Ты ведь не собираешься бороться со мной? – хихикнула Кристина и, оттолкнув его руки, оседлала его. – Ну, теперь я вами займусь, молодой человек. Как вам известно, я безжалостна. Вы готовы выдержать это?
– Для вас, мадам Ла Шассе, я готов на все. – Адриан обнял ее. – И готов сказать, что люблю тебя. Страстно люблю.
Все кончилось странно. Кристина снова заплакала. Он никогда ее не поймет, подумал Адриан, никогда. Но слезы были недолгие и тихие, и он позволил Кристине думать, что ей удалось скрыть их. Потом она уснула рядом с ним.
До рассвета Адриан держал ее в объятиях, чувствуя удовлетворение и покой.
Какая радость, что она сдалась. Физическое удовлетворение, сильное, здоровое движение его ребенка между ними, уверенность, что все идет так, как он задумал, – все это наполняло его счастьем. И в то же время он чувствовал, что здесь какая-то ошибка. Ужасная ошибка. Но какая?
Нахмурившись, Адриан смотрел на влажные рыжеватые ресницы Кристины, золотисто-рыжие волосы, разметавшиеся по подушке. У него сдавило грудь. Он действительно любит ее. Какой удар! Это делает его беспомощным и уязвимым.
Он осторожно вытер влагу вокруг ее глаз. Глупые слезы.
Его вдруг осенило.
С нарастающим волнением Адриан понял, что нашел ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Нет.
– Ты любил ее?
– Да.
– И до сих пор любишь?
На размышления не потребовалось и секунды.
– Нет. Я люблю тебя. И впервые за десять лет чувствую, как хорошо снова влюбиться. Более чем хорошо, – мягко добавил он.
– Тогда женись на мне, Адриан.
А он-то думал, что его история испугает Кристину.
– Не могу.
– Можешь…
Адриан воспользовался последним козырем:
– Это был английский развод, Кристина. Моя жена католичка. Во Франции я все еще женат на ней.
Он почувствовал, как Кристина, перекатившись на бок, отвернулась от него.
– О Господи! – простонала она.
– Кристина, – пытался втолковать ей Адриан, не понимая, что происходит в ее уме, – в лондонском обществе не считается позором быть моей любовницей. У моих детей хорошая жизнь. Брак – это ненужные осложнения…
Повернувшись, она ударила его по носу. Адриан чихнул.
– Черт бы тебя побрал, Адриан Хант. Мой отец не для того меня учил и воспитывал, чтобы я украшала собой твой личный бордель! Я не для того появилась на свет, чтобы рожать бастардов!
– А как ты планировала жить до сегодняшнего дня? Теперь, когда ты кое-что из меня выудила…
– Ты надутый осел! – прошипела она. – Неужели ты думаешь, что я без возражений собиралась вернуться в Лондон и зажить там с тобой?
– Нет, я ожидал…
– Я планировала оставить тебя, болван! При первой же возможности! Я собиралась уехать туда, где ни одна душа ни о чем не догадается, сочинить подходящую историю, собрать остатки собственного достоинства и устроить приличную жизнь для себя и ребенка…
– Оставить меня? – хрипло перебил Адриан.
– Да! Неужели это так трудно понять? Что женщина может предпочесть душевный покой и хоть немного чести твоему снисходительному покровительству?
– Оставить меня? – повторил он, не в силах вникнуть в смысл ее слов. – Прошлым летом в Гемпшире ты с удовольствием принимала мое снисходительное покровительство.
– Ох и глупый ты человек…
– Я глупый? Ты прошлым летом открыто была моей любовницей и не скрывала своей радости. Ты смотрела вперед, ожидая продолжения событий, а не их окончания. Будь любезна, объясни, что теперь изменилось? Какая разница?
– Шесть месяцев и ребенок в животе. – Но Кристина на этом не закончила. – Я весь август старалась, Адриан. Я хотела быть такой, как однажды посоветовала мне Эванджелин: брать счастье, которое предлагает судьба. Но я не смогла. Я пыталась и потерпела поражение! Всякий раз, когда ты прикасался ко мне, я чувствовала себя шлюхой. Каждый раз, когда ты командовал и помыкал мной, я чувствовала себя подневольной крестьянкой. Я хотела быть достойной твоего имени, быть равной тебе, понимаешь? Если бы ты дал мне только имя, но не любовь, я была бы несчастна! Но ты любишь меня. Женись на мне. Иначе мне остается другой вариант: начать все сначала без тебя. Этот выбор ужасен, но это лучше, чем ненавидеть и тебя, и себя.
У нее перехватило дыхание.
– Ох, Адриан, – продолжала Кристина, – как же ты не видишь разницы? В Лондоне о тебе идет дурная слава. Я никогда не отмоюсь, если ты меня бросишь. И останется ребенок, который, благослови Господь его душу, заслуживает хоть немного того, что хотел для своих внуков мой отец; возможность открыто смотреть людям в глаза. А этого не будет, пока я не уеду, чтобы устроить ему нормальную жизнь. И себе… – Она осеклась и шумно вздохнула. – Господи, ты опять молчишь! Я понимаю, что все это звучит как продуманный ультиматум. Но это не так.
– Это звучит как шантаж. Черт побери, Кристина, ты не можешь оставить меня! Я этого не позволю!
– Так может говорить только муж. Или похититель. Кем ты предпочитаешь быть в Англии?
– Похитителем. И я действительно сделаю это. – Адриан повернулся, подмяв ее под себя.
– Ты безнадежен, – с досадой сказала Кристина. – Ты это понимаешь? Тебе невозможно помочь.
Он обнял ее, ободренный этим признанием.
– Значит, все решено. Ты никуда не денешься. А теперь хватит глупых разговоров. Соберись с силами, – он деланно рассмеялся, надеясь, что смех звучит легко, – я снова собираюсь тебя изнасиловать.
– Нет.
Улыбка исчезла с его лица. Адриан стиснул зубы.
– Нет, – повторила она, – никакого насилия. У меня осталась только неделя. Дальше мне нужно быть сильной. И я хочу насладиться своей слабостью. Люби меня, Адриан, я хочу этого. – Он почувствовал, что Кристина тихо заплакала. – Отчаянно хочу.
Она тянула его на себя, пока он не начал сопротивляться. Когда она распахнула халат и потянулась к его сорочке, Адриан поймал ее руку.
– Черт возьми, Кристина, ты собираешься всю неделю меня так изводить? И под конец становиться чуть сговорчивее и бросать сладкий кусок? Эта угроза…
– Поцелуй меня. Никаких угроз, честно. Я люблю тебя.
– И ты не оставишь меня. Я хочу слышать, что с твоей безумной затеей покончено.
– Адриан, – умоляла она.
Он хмуро молчал.
– Оставь свои властные манеры, мой милый граф, – тяжело вздохнула Кристина. – Успокойся. Я не собираюсь дразнить тебя и заставлять делать то, чего ты не хочешь. Поднимайся. Ребенок шевелится.
Адриан колебался. Ему не хотелось отрываться от Кристины. И вдруг он вспомнил, что срок родов гораздо ближе, чем он предполагал. Его охватило чувство вины.
– Ну же, – нетерпеливо торопила она. – Я дышать не могу, когда вы оба на меня давите. Вставай.
Адриан неохотно поднялся. Кристина повернулась на бок и снова потянула за его сорочку. Он схватил ее холодные пальцы, коснувшиеся его теплого живота.
– Ты ведь не собираешься бороться со мной? – хихикнула Кристина и, оттолкнув его руки, оседлала его. – Ну, теперь я вами займусь, молодой человек. Как вам известно, я безжалостна. Вы готовы выдержать это?
– Для вас, мадам Ла Шассе, я готов на все. – Адриан обнял ее. – И готов сказать, что люблю тебя. Страстно люблю.
Все кончилось странно. Кристина снова заплакала. Он никогда ее не поймет, подумал Адриан, никогда. Но слезы были недолгие и тихие, и он позволил Кристине думать, что ей удалось скрыть их. Потом она уснула рядом с ним.
До рассвета Адриан держал ее в объятиях, чувствуя удовлетворение и покой.
Какая радость, что она сдалась. Физическое удовлетворение, сильное, здоровое движение его ребенка между ними, уверенность, что все идет так, как он задумал, – все это наполняло его счастьем. И в то же время он чувствовал, что здесь какая-то ошибка. Ужасная ошибка. Но какая?
Нахмурившись, Адриан смотрел на влажные рыжеватые ресницы Кристины, золотисто-рыжие волосы, разметавшиеся по подушке. У него сдавило грудь. Он действительно любит ее. Какой удар! Это делает его беспомощным и уязвимым.
Он осторожно вытер влагу вокруг ее глаз. Глупые слезы.
Его вдруг осенило.
С нарастающим волнением Адриан понял, что нашел ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84