Я сказала своему другу, что это бесполезное занятие. Правда, дорогой, я так волновалась эти три месяца. Оказалось, что ты за десять лет так и не сумел завести постоянную связь с женщиной, а потом занялся спасением аристократов, моих родственников. Это трогательная награда.
– Они в равной мере и мои родственники. – Адриан нахмурился, снова смутившись. Маделин вложила в свой ответ неприкрытый намек на кровосмешение.
– Мм. – Она сжала его руку. – В тридцать четыре ты гораздо мускулистее, чем в двадцать четыре. Нет, в тридцать пять, у тебя день рождения в декабре. – Маделин расстегнула пуговицы его сюртука и вытащила рубашку из брюк.
Ее руки двигались легко и проворно. Маделин пробиралась под его одежды. Он хотел остановить ее, но она поймала его руки и положила себе на талию. Проглотив ком в горле, Адриан снова посмотрел на дверь.
– Если ты еще раз посмотришь на дверь, я влеплю тебе пощечину. Дверь интересует тебя гораздо больше, чем я. Не волнуйся, дорогой. Томас обещал мне…
Адриан замер на этой фразе. Вот почему перед его внутренним взором постоянно стоял образ Кристины, входящей в конюшню. И дело тут не в чувстве вины. У Томаса есть веские причины добиться, чтобы Кристина отправилась сюда по снегу. И если она вскоре не появится здесь, он съест свою…
– Адриан! – В чуть запыхавшемся голосе Маделин слышалось раздражение. – Я прошу тебя. – Пауза. – Не притворяйся, что ты этого не хочешь. Давай похороним прошлое. – Она чуть повысила голос, раздражение стало заметнее. – Ну? Ты согласен?
Адриан ослепительно улыбнулся ей, почувствовав, что она расслабилась.
– Нет, не сейчас. Нам прежде надо кое-что уладить. Томас, кажется, считает, что я должен благодарить тебя за мои нынешние неприятности.
– Я чувствую, какой эффект на тебя произвела. – Лукавый взгляд скользнул по нему. – Скажи, что не хочешь меня прямо сейчас? Как всегда?
– Я едва могу думать о чем-то еще. – Это была не вся правда, но и не ложь.
– И что не любишь меня, – поддразнив, тихо хихикнула Маделин.
Это Адриан мог бы подтвердить с удивительной легкостью. Сознание этого наполняло его радостью жизни: Но он молчал, состроив угрюмую гримасу. В нем нет ненависти к Маделин, понял он. Потому что он ее не знает. Стоявшая перед ним женщина была странным смешением хорошо известного и совершенно незнакомого. Все в ней – движения, поза, голос, выражение лица – казалось знакомым. Но она производила впечатление незнакомки.
Маделин снова доверчиво засмеялась, ласково коснувшись его лица. Надувши губки, она заговорила тоном избалованного ребенка. Эту манеру Адриан ужасно не любил.
– Я слишком сильно тебя дразню? И какое наказание было мне уготовано, пока все не выяснилось?
Адриан проглотил непристойный ответ.
– Всего лишь рассказать мне, что произошло, – сказал он. – Что они знают? И, уже просто из любопытства, почему?
– Хорошо. Только не сердись. Пообещай. Я замолчу, как только увижу, что ты сердишься.
– Я не буду сердиться.
– Ладно, сегодня утром, нет, это было вчера, я пошла со своим… мм… другом по его обычным рутинным делам. Время от времени он расспрашивает одного из твоих людей. Некоего месье Кабреля. Я занималась этой глупостью уже добрую дюжину раз. Выслушивала монотонную историю. Но вчера утром Кабрель добавил еще одну фразу: когда он снова описывал каждого человека, которого помнил, то закончил перечень черноволосым мужчиной с прилепившейся к нему женой. Подумать только! С женой! Я задала несколько уточняющих вопросов и поняла, что он говорит о тебе. Кабрель твердил, что ты привез с собой молодую потаскушку. И очень нежно о ней заботишься, поселил ее у себя, воркуешь с ней. Какая низость! Час спустя я догадалась – хотя никогда не хотела проявить мстительности, несмотря на ужасный развод и все прочее, – что мой бывший муж и есть Безумец, которого все ищут. Во мне заговорила отвергнутая женщина. Я больше не могла молчать. Моему другу не понадобилось много времени, чтобы все это вычислить, и вот он, сладкий реванш. Ах ты, бедняжка, надо было мне тщательнее все продумать. Знаешь, они нашли шарф.
– Что?
– Мой красный шарф. Он был в твоей квартире в Париже. Ты хранил его, дорогой. Как он к тебе попал? Это создало мне огромные сложности. Мой друг убежден, что я с тобой вижусь.
– Ты теперь больше не работаешь на комитет?
– Решительно нет, – рассмеялась Маделин. – Они мне готовы шею свернуть. – Пауза. – Они знают, что я защищаю тебя, Адриан. И я рада, что это делаю. – И уже тише добавила: – Ведь другой женщины нет, правда?
– Нет. – Адриан поймал себя на том, что широко улыбается, глядя ей в глаза. – Только одна.
Маделин улыбнулась в ответ. Ее рот был создан для улыбки. Пухлый, женственный, влекущий. С этой улыбкой она в свои тридцать два была на пике привлекательности. С такой улыбкой Маделин и в сорок будет неотразима. И выживет. Они оба выживут, думал Адриан. Он поможет Маделин убраться отсюда, и с прошлым будет покончено. Навсегда. Адриан вздохнул от этого замечательного решения.
Краем глаза он заметил сзади какое-то движение. Дверь конюшни открылась. Кристина с округлившимися глазами застыла и, похоже, собралась заговорить. Через плечо Маделин Адриан посмотрел прямо на Кристину, показав глазами, чтобы она уходила. У Кристины хватило благоразумия промолчать, но она не двигалась, пристально глядя на Адриана.
– И это все? – спросил он, отвлекая Маделин, чтобы она не увидела Кристину.
– Почти. Месье Кабрель дал хорошее описание твоей… компаньонки. Я дала твой блестящий портрет, вплоть до этого… – Она коснулась тонкого шрама на его губе. – Это я тебя укусила. Помнишь?
– Да.
– Мы привыкли бороться на очень близком расстоянии, – прошептала Маделин. Ее голос разносился в морозном воздухе. – Это опасно, – добавила она.
– Да. – Адриан вздохнул.
– Где она?
– Кто?
– Твоя женщина. Ходят слухи, что этот Ла Шассе держит где-то женщину…
– А-а, она ушла. – Адриан многозначительно посмотрен на Кристину, сделав жест рукой, означающий, чтобы она поступила согласно его словам.
Кристина с широко раскрытыми глазами стояла как вкопанная.
– Адриан? Что-то…
Маделин встревожилась. Она вот-вот повернется. Адриан не мог придумать другого выхода. Схватив, он поцеловал Маделин. Она застонала, отдаваясь ему.
Целуя Маделин, Адриан все время смотрел на Кристину. Потом медленно, но решительно указал пальцем на дверь. «Уходи, ради Бога, уходи, Кристина, – хотелось крикнуть ему. – Никто тебя не знает, есть только твой словесный портрет, который полгода назад дал Бертран Кабрель, когда ты всего лишь страдала от морской болезни. Они думают, что ты бледная, болезненная и… тоненькая!»
Через конюшню Адриан видел, что глаза Кристины затуманились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Они в равной мере и мои родственники. – Адриан нахмурился, снова смутившись. Маделин вложила в свой ответ неприкрытый намек на кровосмешение.
– Мм. – Она сжала его руку. – В тридцать четыре ты гораздо мускулистее, чем в двадцать четыре. Нет, в тридцать пять, у тебя день рождения в декабре. – Маделин расстегнула пуговицы его сюртука и вытащила рубашку из брюк.
Ее руки двигались легко и проворно. Маделин пробиралась под его одежды. Он хотел остановить ее, но она поймала его руки и положила себе на талию. Проглотив ком в горле, Адриан снова посмотрел на дверь.
– Если ты еще раз посмотришь на дверь, я влеплю тебе пощечину. Дверь интересует тебя гораздо больше, чем я. Не волнуйся, дорогой. Томас обещал мне…
Адриан замер на этой фразе. Вот почему перед его внутренним взором постоянно стоял образ Кристины, входящей в конюшню. И дело тут не в чувстве вины. У Томаса есть веские причины добиться, чтобы Кристина отправилась сюда по снегу. И если она вскоре не появится здесь, он съест свою…
– Адриан! – В чуть запыхавшемся голосе Маделин слышалось раздражение. – Я прошу тебя. – Пауза. – Не притворяйся, что ты этого не хочешь. Давай похороним прошлое. – Она чуть повысила голос, раздражение стало заметнее. – Ну? Ты согласен?
Адриан ослепительно улыбнулся ей, почувствовав, что она расслабилась.
– Нет, не сейчас. Нам прежде надо кое-что уладить. Томас, кажется, считает, что я должен благодарить тебя за мои нынешние неприятности.
– Я чувствую, какой эффект на тебя произвела. – Лукавый взгляд скользнул по нему. – Скажи, что не хочешь меня прямо сейчас? Как всегда?
– Я едва могу думать о чем-то еще. – Это была не вся правда, но и не ложь.
– И что не любишь меня, – поддразнив, тихо хихикнула Маделин.
Это Адриан мог бы подтвердить с удивительной легкостью. Сознание этого наполняло его радостью жизни: Но он молчал, состроив угрюмую гримасу. В нем нет ненависти к Маделин, понял он. Потому что он ее не знает. Стоявшая перед ним женщина была странным смешением хорошо известного и совершенно незнакомого. Все в ней – движения, поза, голос, выражение лица – казалось знакомым. Но она производила впечатление незнакомки.
Маделин снова доверчиво засмеялась, ласково коснувшись его лица. Надувши губки, она заговорила тоном избалованного ребенка. Эту манеру Адриан ужасно не любил.
– Я слишком сильно тебя дразню? И какое наказание было мне уготовано, пока все не выяснилось?
Адриан проглотил непристойный ответ.
– Всего лишь рассказать мне, что произошло, – сказал он. – Что они знают? И, уже просто из любопытства, почему?
– Хорошо. Только не сердись. Пообещай. Я замолчу, как только увижу, что ты сердишься.
– Я не буду сердиться.
– Ладно, сегодня утром, нет, это было вчера, я пошла со своим… мм… другом по его обычным рутинным делам. Время от времени он расспрашивает одного из твоих людей. Некоего месье Кабреля. Я занималась этой глупостью уже добрую дюжину раз. Выслушивала монотонную историю. Но вчера утром Кабрель добавил еще одну фразу: когда он снова описывал каждого человека, которого помнил, то закончил перечень черноволосым мужчиной с прилепившейся к нему женой. Подумать только! С женой! Я задала несколько уточняющих вопросов и поняла, что он говорит о тебе. Кабрель твердил, что ты привез с собой молодую потаскушку. И очень нежно о ней заботишься, поселил ее у себя, воркуешь с ней. Какая низость! Час спустя я догадалась – хотя никогда не хотела проявить мстительности, несмотря на ужасный развод и все прочее, – что мой бывший муж и есть Безумец, которого все ищут. Во мне заговорила отвергнутая женщина. Я больше не могла молчать. Моему другу не понадобилось много времени, чтобы все это вычислить, и вот он, сладкий реванш. Ах ты, бедняжка, надо было мне тщательнее все продумать. Знаешь, они нашли шарф.
– Что?
– Мой красный шарф. Он был в твоей квартире в Париже. Ты хранил его, дорогой. Как он к тебе попал? Это создало мне огромные сложности. Мой друг убежден, что я с тобой вижусь.
– Ты теперь больше не работаешь на комитет?
– Решительно нет, – рассмеялась Маделин. – Они мне готовы шею свернуть. – Пауза. – Они знают, что я защищаю тебя, Адриан. И я рада, что это делаю. – И уже тише добавила: – Ведь другой женщины нет, правда?
– Нет. – Адриан поймал себя на том, что широко улыбается, глядя ей в глаза. – Только одна.
Маделин улыбнулась в ответ. Ее рот был создан для улыбки. Пухлый, женственный, влекущий. С этой улыбкой она в свои тридцать два была на пике привлекательности. С такой улыбкой Маделин и в сорок будет неотразима. И выживет. Они оба выживут, думал Адриан. Он поможет Маделин убраться отсюда, и с прошлым будет покончено. Навсегда. Адриан вздохнул от этого замечательного решения.
Краем глаза он заметил сзади какое-то движение. Дверь конюшни открылась. Кристина с округлившимися глазами застыла и, похоже, собралась заговорить. Через плечо Маделин Адриан посмотрел прямо на Кристину, показав глазами, чтобы она уходила. У Кристины хватило благоразумия промолчать, но она не двигалась, пристально глядя на Адриана.
– И это все? – спросил он, отвлекая Маделин, чтобы она не увидела Кристину.
– Почти. Месье Кабрель дал хорошее описание твоей… компаньонки. Я дала твой блестящий портрет, вплоть до этого… – Она коснулась тонкого шрама на его губе. – Это я тебя укусила. Помнишь?
– Да.
– Мы привыкли бороться на очень близком расстоянии, – прошептала Маделин. Ее голос разносился в морозном воздухе. – Это опасно, – добавила она.
– Да. – Адриан вздохнул.
– Где она?
– Кто?
– Твоя женщина. Ходят слухи, что этот Ла Шассе держит где-то женщину…
– А-а, она ушла. – Адриан многозначительно посмотрен на Кристину, сделав жест рукой, означающий, чтобы она поступила согласно его словам.
Кристина с широко раскрытыми глазами стояла как вкопанная.
– Адриан? Что-то…
Маделин встревожилась. Она вот-вот повернется. Адриан не мог придумать другого выхода. Схватив, он поцеловал Маделин. Она застонала, отдаваясь ему.
Целуя Маделин, Адриан все время смотрел на Кристину. Потом медленно, но решительно указал пальцем на дверь. «Уходи, ради Бога, уходи, Кристина, – хотелось крикнуть ему. – Никто тебя не знает, есть только твой словесный портрет, который полгода назад дал Бертран Кабрель, когда ты всего лишь страдала от морской болезни. Они думают, что ты бледная, болезненная и… тоненькая!»
Через конюшню Адриан видел, что глаза Кристины затуманились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84