Очевидно, Джеггред зацепил когтем по ее лицу, когда крутил ухо.
– Не утомляй меня, – приказала Триль. – Ты сбежала, и это указывает на твою вину.
– Все это подтверждает только то, что кто-то настраивает тебя против меня, – возразила Фейриль. Джеггред схватил прядь ее волос и сильно дернул. – Мне не нравится, когда меня несправедливо обвиняют.
– Ты надеялась скрыться в Чед Насаде? – удивилась Триль. – Мое слово – закон! И там тоже!
– Откуда ты знаешь? – спросила пленница.
Джеггред отвесил ей пощечину когтистой лапой, отчего ее голова дернулась в сторону и на мгновение все померкло перед глазами. Потом сознание вернулось, она почувствовала привкус крови во рту.
Дреглот присел, почти вплотную придвинул морду к ее лицу и прорычал:
– Уважай избранницу Ллос!
– Я не думала проявлять неуважение, – заявила Фейриль. – Я только говорю, что происходит что-то неладное в Чед Насаде. Может быть, какие-нибудь мерзавцы устроили переворот или, возможно, город погребен под потоком лавы. Я молюсь, чтобы этого не случилось, но ведь мы не знаем!Нам нужно это выяснить, вот почему я попробовала уйти. Не для того, чтобы рассказывали о слабости духовенства Мензоберранзана. Клянусь Матерью Страстей, это ведь и моя слабость тоже! Надо собрать сведения и восстановить связь с Чед Насадом…
– Я говорила тебе, что у меня есть связь с Чед Насадом, – прервала ее Триль.
– …надежную связь… – настойчиво продолжала Фейриль. – Я хотела быть полезной и таким образом доказать, что я – твой верный вассал, а не предатель.
Триль презрительно сплюнула.
– Мои верные слуги мне повинуются.
Фейриль хотелось плакать, не от страха, хотя она очень боялась, а от глубокого разочарования. Джеггред провел когтем по ее сонной артерии.
– Матрона, – опять заговорила Зовирр, – я умоляю тебя. Позволь мне встретиться с тем, кто оклеветал меня. Дай мне этот шанс доказать мою верность. Разве не тяжело знать, что кто-то тебе лжет? Разве твои придворные льстецы не злословят друг о друге все время, домогаясь твоего расположения? Разве это не ложь – говорить, что в Чед Насаде все хорошо, тогда как прошли уже месяцы без единого каравана?
Триль заколебалась, и у Фейриль шевельнулась надежда. А затем правительница Мензоберранзана произнесла:
– Ты – лгунья, и это тебя погубит. Если ты рассчитываешь на мое милосердие, скажи мне, кто ты – свирфнеблинка, аболентка? Или шпионка еще какого-то города дроу?
– Я служу только тебе, Святейшая Мать.
Фейриль знала, что эти слова никогда не убедят Бэнр в ее невиновности. Слишком тяжело для Триль быть достойной своей предшественницы, очень трудно править в такие смутные времена и принимать решения. На всякий случай она никогда не пересматривала свои решения – если все же принимала их. Как бы глупы они ни были.
Джеггред опять ударил посланницу и бил до тех пор, пока она не потеряла счет его ударам. Наконец ему надоело. Сил у Фейриль уже не осталось. Она бы упала, если бы не державшие ее веревки. Языком она нащупала выбитые зубы, и единственное, что она могла сделать, это просто выплюнуть их.
– Я говорил тебе, – зарычал дреглот. – Уважение!
–Я полна уважения, – прохрипела Фейриль. – Именно поэтому я говорю правду, хотя лучше было бы соврать.
Триль взглянула на сына, который был намного выше ее, и сказала:
– Принцесса Зовирр не отвлечет тебя от твоих обязанностей.
Джеггред склонил голову:
– Нет, Мать.
– Ну, думаю, я тебе не нужна, – продолжала Матрона, – можешь делать со шпионкой все, что считаешь нужным. Если она сообщит что-нибудь интересное, уточни это, но смысл твоих усилий не допрос, а наказание. Вряд ли она знает нечто, что стоило бы скрывать. А кто наши враги мы уже знаем.
– Да, Мать. – Полудемон опять присел и, с вожделением заглядывая в лицо Фейриль, сказал: – Наконец-то я позабавлюсь. Вот увидишь.
Он высунул длинный язык и слизнул кровь с ее лица. Язык был шершавым, как у зверя.
Фигура в дверях выглядела весьма оригинально: голова в форме луковицы, с огромными глазами навыкате, сухой, морщинистой кожей и четырьмя извивающимися щупальцами-усиками; шишковатые трехпалые руки; форма и пропорции тела абсолютно отличались от фигуры дроу, и на одежде – немалый ассортимент талисманов, светящихся незнакомой магией.
Сирзан был представителем псионически одаренной породы иллитидов, которые являли собой особое творение природы. Такие, как этот, постигая все глубины премудрости, в конечном счете превращались в бессмертных, которых называли алхунами, и в совершенстве владели способностью читать мысли.
Рилд метнулся к Хаундэру, не сомневаясь, что получит обратно свое оружие. Фарон, посчитавший, что ему тоже срочно нужны его заклинания, повернулся и бросился вслед за другом.
Мастер Оружия одним ударом опрокинул Хаундэра со скамьи и выхватил Дровокол. Разворачиваясь, чтобы отразить следующие атаки, он чуть не врезал клинком своему другу.
Фарон потянулся за плащом и вдруг понял, что скромный товарищ Хаундэра трепеща тянет ликующее арпеджио.
Будь на маге пивафви со всеми защитными чарами, он мог бы сопротивляться магическому пению, но до волшебного плаща Фарон не дотянулся, и потому злая сила беспрепятственно вонзилась в его мозг. Он неудержимо рассмеялся, потом его скрутило от боли, и он, пошатнувшись, упал на колени.
И тут до него дошло, что невзрачный маленький мужчина, использовавший неприметную, безобидную внешность ремесленника, чтобы обмануть противника и застичь его врасплох, на самом деле оказался бардом, метателем заклинаний, творившим магию с помощью мелодии.
Стиснув зубы, Фарон стряхнул наваждение и вновь засмеялся. Задыхаясь, он поднял голову и огляделся. Бард в это время вытащил магический кинжал и начал новую песнь фальцетом. Хаундэр уже был на ногах и сражался с Рилдом. В углу комнаты Тсабрак, перебирая от возбуждения всеми восемью лапами, целился из лука в Фарона. В дверном проеме спокойно стоял алхун, наблюдая за происходящим, и, судя по тому, как двигались его усики-щупальца, ходом сражения он был удовлетворен.
Фарон отклонился в сторону. Стрела драука пролетела мимо него, а маг хлопком по камню воздвиг защитную стену из темноты между собой и противником. Кое-как, но все же не теряя природной грации, Миззрим поднялся на ноги.
Что-то жесткое опустилось и стало давить на Фарона, подавляя его волю и лишая возможности двигаться. Оказывается, бессмертная тварь в дверях не предавалась праздности. Сирзан просто воспользовался своей псионической силой и потому не нуждался в размахивании трехпалыми руками для магических действий. Стена мрака оказалась слабеньким препятствием – Пророк легко дотянулся до мозга Фарона и нанес не просто сильный, а сокрушительный удар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Не утомляй меня, – приказала Триль. – Ты сбежала, и это указывает на твою вину.
– Все это подтверждает только то, что кто-то настраивает тебя против меня, – возразила Фейриль. Джеггред схватил прядь ее волос и сильно дернул. – Мне не нравится, когда меня несправедливо обвиняют.
– Ты надеялась скрыться в Чед Насаде? – удивилась Триль. – Мое слово – закон! И там тоже!
– Откуда ты знаешь? – спросила пленница.
Джеггред отвесил ей пощечину когтистой лапой, отчего ее голова дернулась в сторону и на мгновение все померкло перед глазами. Потом сознание вернулось, она почувствовала привкус крови во рту.
Дреглот присел, почти вплотную придвинул морду к ее лицу и прорычал:
– Уважай избранницу Ллос!
– Я не думала проявлять неуважение, – заявила Фейриль. – Я только говорю, что происходит что-то неладное в Чед Насаде. Может быть, какие-нибудь мерзавцы устроили переворот или, возможно, город погребен под потоком лавы. Я молюсь, чтобы этого не случилось, но ведь мы не знаем!Нам нужно это выяснить, вот почему я попробовала уйти. Не для того, чтобы рассказывали о слабости духовенства Мензоберранзана. Клянусь Матерью Страстей, это ведь и моя слабость тоже! Надо собрать сведения и восстановить связь с Чед Насадом…
– Я говорила тебе, что у меня есть связь с Чед Насадом, – прервала ее Триль.
– …надежную связь… – настойчиво продолжала Фейриль. – Я хотела быть полезной и таким образом доказать, что я – твой верный вассал, а не предатель.
Триль презрительно сплюнула.
– Мои верные слуги мне повинуются.
Фейриль хотелось плакать, не от страха, хотя она очень боялась, а от глубокого разочарования. Джеггред провел когтем по ее сонной артерии.
– Матрона, – опять заговорила Зовирр, – я умоляю тебя. Позволь мне встретиться с тем, кто оклеветал меня. Дай мне этот шанс доказать мою верность. Разве не тяжело знать, что кто-то тебе лжет? Разве твои придворные льстецы не злословят друг о друге все время, домогаясь твоего расположения? Разве это не ложь – говорить, что в Чед Насаде все хорошо, тогда как прошли уже месяцы без единого каравана?
Триль заколебалась, и у Фейриль шевельнулась надежда. А затем правительница Мензоберранзана произнесла:
– Ты – лгунья, и это тебя погубит. Если ты рассчитываешь на мое милосердие, скажи мне, кто ты – свирфнеблинка, аболентка? Или шпионка еще какого-то города дроу?
– Я служу только тебе, Святейшая Мать.
Фейриль знала, что эти слова никогда не убедят Бэнр в ее невиновности. Слишком тяжело для Триль быть достойной своей предшественницы, очень трудно править в такие смутные времена и принимать решения. На всякий случай она никогда не пересматривала свои решения – если все же принимала их. Как бы глупы они ни были.
Джеггред опять ударил посланницу и бил до тех пор, пока она не потеряла счет его ударам. Наконец ему надоело. Сил у Фейриль уже не осталось. Она бы упала, если бы не державшие ее веревки. Языком она нащупала выбитые зубы, и единственное, что она могла сделать, это просто выплюнуть их.
– Я говорил тебе, – зарычал дреглот. – Уважение!
–Я полна уважения, – прохрипела Фейриль. – Именно поэтому я говорю правду, хотя лучше было бы соврать.
Триль взглянула на сына, который был намного выше ее, и сказала:
– Принцесса Зовирр не отвлечет тебя от твоих обязанностей.
Джеггред склонил голову:
– Нет, Мать.
– Ну, думаю, я тебе не нужна, – продолжала Матрона, – можешь делать со шпионкой все, что считаешь нужным. Если она сообщит что-нибудь интересное, уточни это, но смысл твоих усилий не допрос, а наказание. Вряд ли она знает нечто, что стоило бы скрывать. А кто наши враги мы уже знаем.
– Да, Мать. – Полудемон опять присел и, с вожделением заглядывая в лицо Фейриль, сказал: – Наконец-то я позабавлюсь. Вот увидишь.
Он высунул длинный язык и слизнул кровь с ее лица. Язык был шершавым, как у зверя.
Фигура в дверях выглядела весьма оригинально: голова в форме луковицы, с огромными глазами навыкате, сухой, морщинистой кожей и четырьмя извивающимися щупальцами-усиками; шишковатые трехпалые руки; форма и пропорции тела абсолютно отличались от фигуры дроу, и на одежде – немалый ассортимент талисманов, светящихся незнакомой магией.
Сирзан был представителем псионически одаренной породы иллитидов, которые являли собой особое творение природы. Такие, как этот, постигая все глубины премудрости, в конечном счете превращались в бессмертных, которых называли алхунами, и в совершенстве владели способностью читать мысли.
Рилд метнулся к Хаундэру, не сомневаясь, что получит обратно свое оружие. Фарон, посчитавший, что ему тоже срочно нужны его заклинания, повернулся и бросился вслед за другом.
Мастер Оружия одним ударом опрокинул Хаундэра со скамьи и выхватил Дровокол. Разворачиваясь, чтобы отразить следующие атаки, он чуть не врезал клинком своему другу.
Фарон потянулся за плащом и вдруг понял, что скромный товарищ Хаундэра трепеща тянет ликующее арпеджио.
Будь на маге пивафви со всеми защитными чарами, он мог бы сопротивляться магическому пению, но до волшебного плаща Фарон не дотянулся, и потому злая сила беспрепятственно вонзилась в его мозг. Он неудержимо рассмеялся, потом его скрутило от боли, и он, пошатнувшись, упал на колени.
И тут до него дошло, что невзрачный маленький мужчина, использовавший неприметную, безобидную внешность ремесленника, чтобы обмануть противника и застичь его врасплох, на самом деле оказался бардом, метателем заклинаний, творившим магию с помощью мелодии.
Стиснув зубы, Фарон стряхнул наваждение и вновь засмеялся. Задыхаясь, он поднял голову и огляделся. Бард в это время вытащил магический кинжал и начал новую песнь фальцетом. Хаундэр уже был на ногах и сражался с Рилдом. В углу комнаты Тсабрак, перебирая от возбуждения всеми восемью лапами, целился из лука в Фарона. В дверном проеме спокойно стоял алхун, наблюдая за происходящим, и, судя по тому, как двигались его усики-щупальца, ходом сражения он был удовлетворен.
Фарон отклонился в сторону. Стрела драука пролетела мимо него, а маг хлопком по камню воздвиг защитную стену из темноты между собой и противником. Кое-как, но все же не теряя природной грации, Миззрим поднялся на ноги.
Что-то жесткое опустилось и стало давить на Фарона, подавляя его волю и лишая возможности двигаться. Оказывается, бессмертная тварь в дверях не предавалась праздности. Сирзан просто воспользовался своей псионической силой и потому не нуждался в размахивании трехпалыми руками для магических действий. Стена мрака оказалась слабеньким препятствием – Пророк легко дотянулся до мозга Фарона и нанес не просто сильный, а сокрушительный удар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97