И Сюрприз воистину получился что надо!
В разговор вмешалась Кассия:
— Адриан — крупный мужчина, истинный Голиаф. Он солдат и жил по весьма строгому жизненному распорядку. По крайней мере, до тех пор, пока не познакомился с Марой. Так вот, схватки у нее начались в море. Они плыли на корабле в Дублин. Мало того: за бортом бушевал дикий шторм, и корабль так бросало из стороны в сторону, что нечего было и думать, чтобы причалить к берегу. Рожать пришлось прямо в море, и Адриан собственноручно принимал близнецов.
Мара улыбнулась:
— Моя служанка, Сайма, которая обычно помогает мне в таких делах, была свалена с ног приступом морской болезни. Головы поднять не могла, так ей было дурно. Поэтому нам с мужем пришлось обойтись своими силами. Получилось забавно, честное слово. Несмотря на всю свою силу и самообладание, Адриан прослезился, когда роды закончились.
— Как вы назвали младенцев? — спросила Джиллиан.
— У меня есть еще старший сын, Роберт, и старшая дочь, Дана, а эти мальчишки… Одного назвали в честь отца, а другого Морганом. Помимо того, что это фамильный титул нашего общего друга Данта, в переводе с галльского это еще означает «морской воин». Подходящее имечко, учитывая обстоятельства их рождения, не правда ли? — Мара еще раз улыбнулась и продолжала: — А с первым получилось еще смешнее. Я уже говорила, что мы назвали его Адрианом в честь мужа, но, едва он родился, наша дочь Дана прониклась к нему такой любовью, словно это она его мама, а не я. Она называет его Арин, ибо лучше выговорить пока не в состоянии. Вот мы и решили оставить это имя.
Джиллиан призналась:
— Мне очень хочется когда-нибудь с ними со всеми познакомиться.
— Не боитесь? Вы сами не знаете, о чем просите, — с улыбкой сказала Мара. — Кассия когда-то тоже выражала подобное желание, а теперь просто не знает, куда ей деваться от моих бесенят.
— О, не волнуйтесь насчет меня. У моего брата Марселласа уже четверо детей и пятый вот-вот родится.
Джиллиан отвела Кассию и Мару к скамьям, стоящим напротив ее кресла, в котором она читала книгу. В высокие раскрытые окна гостиной вливался солнечный свет вместе с душистым ароматом цветов, росших в саду. Эта комната напоминала Джиллиан солярий в Уайлдвуде, и она любила проводить здесь время за чтением или в размышлениях.
В дверях показался Ньюпорт с чайным подносом, который он поставил на столик, украшенный тонкой инкрустацией. Джиллиан разлила чай по чашкам, положила на краешек каждого блюдечка по пирожному, покрытому сахарной глазурью, и угостила Кассию и Мару.
Какое-то время они молчали, наконец, когда Ньюпорт вышел и прикрыл за собой дверь, Джиллиан проговорила:
— Как Феба?
Кассия отставила свой чай в сторону.
— Нормально, насколько мне известно, — сказала она и после паузы прибавила: — Правда, она ведет себя совсем как взрослый человек, так что очень быстро забываешь о том, что ей еще так мало лет. Она и пожить-то толком не успела, зато, сколько уже разочарований довелось ей испытать… Девочка очень по вам скучает.
— И я тоже. Я представляю себе, что у нее масса вопросов насчет моего столь внезапного исчезновения. Ведь мы даже не попрощались. Может быть, вы в следующий раз придете ко мне вместе с ней?
— Конечно! Я привела бы ее и сегодня, если бы была заранее уверена, что вы этого захотите. — Кассия внимательно посмотрела на девушку. — Вы-то как, Джиллиан?
— Если честно, то я себя чувствую чужой в этом доме, в котором, как все утверждают, я родилась и выросла. Нет, теперь у меня уже не осталось сомнений в том, что я действительно Джиллиан Форрестер. Платья из моего гардероба сшиты как раз на меня, а в холле наверху даже висит мой портрет. Все здесь любят рассказывать мне разные случаи из моей прошлой жизни, но я по-прежнему ничего не узнаю. От этого мне становится немного не по себе. Когда человек не узнает ничего и никого, его временами охватывают растерянность и страх.
— Но меня-то вы знаете. И Фебу, и… — Кассия сделала паузу и опять пристально посмотрела на девушку, как бы пытаясь решить, стоит ли продолжать перечисление. Все-таки сказала: — …и Данта.
— Мне казалось, что я знаю Данта… — Джиллиан отвернулась. — Но теперь я уже далеко не так в этом уверена.
Кассия поняла, что подтверждаются ее худшие подозрения. Родные Джиллиан, судя по всему, времени даром не теряли и много чего рассказали ей о прошлой жизни Данта. Причем так, как она им виделась.
— Вам много дурного рассказали о нем, не так ли? Джиллиан подняла на нее глаза:
— А вы будете говорить, что это все неправда?
— Я не буду ничего утверждать, ибо еще не знаю, что вам рассказали. Могу, впрочем, обещать одно: я буду предельно честной и, если хотите, со своей стороны расскажу о нем все, что знаю. Вы имеете право на то, чтобы знать правду, какой бы она ни оказалась: сладкой или горькой.
— Спасибо вам. — Джиллиан слабо улыбнулась и отставила от себя чай. — Мне говорили, что у Данта было много предосудительных связей с женщинами, с замужними женщинами. Включая даже мою невестку Клер.
Кассия медленно перевела дух, прежде чем начать.
— Я уже говорила вам, Джиллиан, что буду с вами откровенна. Да, у Данта были связи с замужними женщинами. У какого придворного их нет, особенно если и сам король славится этим? Все же рискну побиться об заклад, что их было отнюдь не так много, как вам представили. Что же касается Клер, то тут я могу утверждать с несомненной уверенностью: между ними вообще ничего не было.
— Откуда вам это известно?
— Я просто спросила его однажды, а Дант мне никогда не лжет. Да и зачем ему лгать мне? У нас с ним есть кое-что общее: мы оба успели побывать в роли жертв и изгоев общества в нашей прошлой жизни.
Джиллиан внимательно взглянула на нее:
— Вы говорите о смерти вашего отца? Кассия никак не думала, что девушка задаст ей этот вопрос и вообще спросит о ее собственном прошлом. Удивительно было уже то, что она знала об этом. Кассию уже давно никто не спрашивал насчет смерти ее отца и скандала, связанного с этим. Уже много лет ей не приходилось оправдываться и говорить, что на самом деле она его не убивала. Кошмарные воспоминания о том времени постепенно забывались. После того как ее невиновность была доказана, а настоящий убийца осужден, они с Рольфом покинули Лондон, предпочтя столичному шуму тихую жизнь в Суссексе. Там, среди легких летних ветерков, в мирной сельской глубинке. Кассия восстановила пошатнувшееся душевное равновесие, и ей почти удалось забыть о той горькой поре в ее жизни.
Она должна была догадаться, что у других людей память на такие вещи длиннее.
— Мой отец дурно обращался со мной и матерью, Джиллиан. Брак моих родителей был, в сущности, деловой сделкой и никогда не знал хороших времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
В разговор вмешалась Кассия:
— Адриан — крупный мужчина, истинный Голиаф. Он солдат и жил по весьма строгому жизненному распорядку. По крайней мере, до тех пор, пока не познакомился с Марой. Так вот, схватки у нее начались в море. Они плыли на корабле в Дублин. Мало того: за бортом бушевал дикий шторм, и корабль так бросало из стороны в сторону, что нечего было и думать, чтобы причалить к берегу. Рожать пришлось прямо в море, и Адриан собственноручно принимал близнецов.
Мара улыбнулась:
— Моя служанка, Сайма, которая обычно помогает мне в таких делах, была свалена с ног приступом морской болезни. Головы поднять не могла, так ей было дурно. Поэтому нам с мужем пришлось обойтись своими силами. Получилось забавно, честное слово. Несмотря на всю свою силу и самообладание, Адриан прослезился, когда роды закончились.
— Как вы назвали младенцев? — спросила Джиллиан.
— У меня есть еще старший сын, Роберт, и старшая дочь, Дана, а эти мальчишки… Одного назвали в честь отца, а другого Морганом. Помимо того, что это фамильный титул нашего общего друга Данта, в переводе с галльского это еще означает «морской воин». Подходящее имечко, учитывая обстоятельства их рождения, не правда ли? — Мара еще раз улыбнулась и продолжала: — А с первым получилось еще смешнее. Я уже говорила, что мы назвали его Адрианом в честь мужа, но, едва он родился, наша дочь Дана прониклась к нему такой любовью, словно это она его мама, а не я. Она называет его Арин, ибо лучше выговорить пока не в состоянии. Вот мы и решили оставить это имя.
Джиллиан призналась:
— Мне очень хочется когда-нибудь с ними со всеми познакомиться.
— Не боитесь? Вы сами не знаете, о чем просите, — с улыбкой сказала Мара. — Кассия когда-то тоже выражала подобное желание, а теперь просто не знает, куда ей деваться от моих бесенят.
— О, не волнуйтесь насчет меня. У моего брата Марселласа уже четверо детей и пятый вот-вот родится.
Джиллиан отвела Кассию и Мару к скамьям, стоящим напротив ее кресла, в котором она читала книгу. В высокие раскрытые окна гостиной вливался солнечный свет вместе с душистым ароматом цветов, росших в саду. Эта комната напоминала Джиллиан солярий в Уайлдвуде, и она любила проводить здесь время за чтением или в размышлениях.
В дверях показался Ньюпорт с чайным подносом, который он поставил на столик, украшенный тонкой инкрустацией. Джиллиан разлила чай по чашкам, положила на краешек каждого блюдечка по пирожному, покрытому сахарной глазурью, и угостила Кассию и Мару.
Какое-то время они молчали, наконец, когда Ньюпорт вышел и прикрыл за собой дверь, Джиллиан проговорила:
— Как Феба?
Кассия отставила свой чай в сторону.
— Нормально, насколько мне известно, — сказала она и после паузы прибавила: — Правда, она ведет себя совсем как взрослый человек, так что очень быстро забываешь о том, что ей еще так мало лет. Она и пожить-то толком не успела, зато, сколько уже разочарований довелось ей испытать… Девочка очень по вам скучает.
— И я тоже. Я представляю себе, что у нее масса вопросов насчет моего столь внезапного исчезновения. Ведь мы даже не попрощались. Может быть, вы в следующий раз придете ко мне вместе с ней?
— Конечно! Я привела бы ее и сегодня, если бы была заранее уверена, что вы этого захотите. — Кассия внимательно посмотрела на девушку. — Вы-то как, Джиллиан?
— Если честно, то я себя чувствую чужой в этом доме, в котором, как все утверждают, я родилась и выросла. Нет, теперь у меня уже не осталось сомнений в том, что я действительно Джиллиан Форрестер. Платья из моего гардероба сшиты как раз на меня, а в холле наверху даже висит мой портрет. Все здесь любят рассказывать мне разные случаи из моей прошлой жизни, но я по-прежнему ничего не узнаю. От этого мне становится немного не по себе. Когда человек не узнает ничего и никого, его временами охватывают растерянность и страх.
— Но меня-то вы знаете. И Фебу, и… — Кассия сделала паузу и опять пристально посмотрела на девушку, как бы пытаясь решить, стоит ли продолжать перечисление. Все-таки сказала: — …и Данта.
— Мне казалось, что я знаю Данта… — Джиллиан отвернулась. — Но теперь я уже далеко не так в этом уверена.
Кассия поняла, что подтверждаются ее худшие подозрения. Родные Джиллиан, судя по всему, времени даром не теряли и много чего рассказали ей о прошлой жизни Данта. Причем так, как она им виделась.
— Вам много дурного рассказали о нем, не так ли? Джиллиан подняла на нее глаза:
— А вы будете говорить, что это все неправда?
— Я не буду ничего утверждать, ибо еще не знаю, что вам рассказали. Могу, впрочем, обещать одно: я буду предельно честной и, если хотите, со своей стороны расскажу о нем все, что знаю. Вы имеете право на то, чтобы знать правду, какой бы она ни оказалась: сладкой или горькой.
— Спасибо вам. — Джиллиан слабо улыбнулась и отставила от себя чай. — Мне говорили, что у Данта было много предосудительных связей с женщинами, с замужними женщинами. Включая даже мою невестку Клер.
Кассия медленно перевела дух, прежде чем начать.
— Я уже говорила вам, Джиллиан, что буду с вами откровенна. Да, у Данта были связи с замужними женщинами. У какого придворного их нет, особенно если и сам король славится этим? Все же рискну побиться об заклад, что их было отнюдь не так много, как вам представили. Что же касается Клер, то тут я могу утверждать с несомненной уверенностью: между ними вообще ничего не было.
— Откуда вам это известно?
— Я просто спросила его однажды, а Дант мне никогда не лжет. Да и зачем ему лгать мне? У нас с ним есть кое-что общее: мы оба успели побывать в роли жертв и изгоев общества в нашей прошлой жизни.
Джиллиан внимательно взглянула на нее:
— Вы говорите о смерти вашего отца? Кассия никак не думала, что девушка задаст ей этот вопрос и вообще спросит о ее собственном прошлом. Удивительно было уже то, что она знала об этом. Кассию уже давно никто не спрашивал насчет смерти ее отца и скандала, связанного с этим. Уже много лет ей не приходилось оправдываться и говорить, что на самом деле она его не убивала. Кошмарные воспоминания о том времени постепенно забывались. После того как ее невиновность была доказана, а настоящий убийца осужден, они с Рольфом покинули Лондон, предпочтя столичному шуму тихую жизнь в Суссексе. Там, среди легких летних ветерков, в мирной сельской глубинке. Кассия восстановила пошатнувшееся душевное равновесие, и ей почти удалось забыть о той горькой поре в ее жизни.
Она должна была догадаться, что у других людей память на такие вещи длиннее.
— Мой отец дурно обращался со мной и матерью, Джиллиан. Брак моих родителей был, в сущности, деловой сделкой и никогда не знал хороших времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87