Она действительно очень боялась. Боялась того, что теперь сделает или скажет мать. Боялась безудержной ярости Трипа.
А самое худшее было то, что Слэш даже не дотронулся до нее! Какая горькая ирония судьбы: она рискует потерять Трипа - а взамен не получить ничего! Диди была бледна и дрожала как лист.
- Мама разозлится, а Трип будет готов убить меняя А может быть, убьет Слэша, - повторяла она самым жалким образом.
- Но ты же знала, что играешь с огнем, - сказала Аннет, понимая, что хотя от всего, что говорит Диди, отдает мелодрамой, но чувствует она всерьез. В отличие oт мятежной Нины и блестящей Диди, Аннет, третья из троицы ближайших подруг, была реалисткой. Она знала, о чем мечтала Джойс, и знала, какой у Трипа неукротимый нрав. Она знала также, что Диди хотелось бы испытать настоящую любовь и что она этого боится. - Ты знала, что можешь попасться на крючок.
- Знала, но не верила, что так может быть, - отвечала Диди, и вид у нее был совсем несчастный. - А теперь я чувствую себя преступницей.
- Так и должно быть, когда связываешься с бунтовщиком, - сказала Аннет, припомнив, как Диди впервые упомянула о Слэше и как его назвала и тщетно пытаясь ее развеселить.
- Слэш при этом хорошо устроился. Он никакие законы не преступает, - печально ответила Диди. - Это я, по сути дела, бунтовщица. Боюсь, что меня действительно подцепили, как всегда.
Диди не могла решить, чего она опасается больше: гнева матери или ярости Трипа. Словно уличенный преступник, ожидающий приговора и наказания, она все ходила и ходила по комнате и в страхе спрашивала себя, что последует дальше.
IV. ПРЕКРАСНЫЕ ЛЮДИ
Нина Ланком, как почти все ее знакомые, всегда с большим любопытством читала колонки светских сплетен. Она была усердной читательницей того, что пишут Уинчелл и Эрл Уилсон, Юджиния Шеппард и Чолли Никербокер. Она всегда знала, кого с кем видели на модной дискотеке, кто разводился, кто ожидал прибавления семейства, кто был обручен или собирался обручиться и кто с кем занимался тем и зачем.
Она всегда удивлялась, почему о Диди пишут чаще, чем о ней. И ощутила особенно острую зависть, когда увидела абзац, подписанный Юджинией Шеппард, осведомляющий общество о том, что Диди обедала со Слэшем Стайнером. И сразу же позвонила брату. Взбудораженная, задыхаясь от волнения, она быстро сказала:
- Диди видели в обществе Слэша Стайнера! - так начала Нина, У которой просто глаза на лоб лезли от изумления. Она была младшей в семье, девочкой, которая росла с постоянным сознанием собственной ущербности оттого, что ничего полезного от нее не ждали. Ее бунтовщические выходки хотя и порицали, но всерьез их никто не принимал, даже она сама. Но одно дело - бунтовать в обществе блистательного аргентинского игрока в поло, и совсем другое - потихоньку посещать всякие увеселительные места с кем-нибудь вроде Слэша Стайнера.
- Он ее водил куда-то, я никогда не слышала об этом ресторане, где-то на Девятой авеню, - продолжала Нина, которая помнила Слэша Стайнера со дня рождественского приема. Она заметила его насмешливо-задумчивый вид и ощутила свойственную ему почти зловещую чувственность. Она также отметила, что на нее он почти не обратил внимания. - Они вместе обедали и ушли вместе.
- Не надо верить всему, о чем пишут в газетах, - сказал Трип, которому не хотелось и думать, что Диди может проявить такую нелояльность по отношению к нему. - Я не верю.
- А я верю, - сказала Нина, теряя терпение, - она дура и делает из тебя дурака.
- Только недоставало ей охотника за состоянием, - еще сказала Нина. - Только недоставало тебе, Трип, стать всеобщим посмешищем. - И повесила трубку только после того, как заставила Трипа пообещать, что он достанет «Трибюн» и сам обо всем прочитает.
Читая этот газетный столбец, Трип понял, почему у Диди стала в последнее время болеть голова и почему она отказывалась от свиданий с ним. В бешенстве от того, что его провели, и дважды взбешенный тем, что она изменяла ему именно со Слэшем, Трип спустился вниз и подошел к его столу.
- Полагаю, вы этим гордитесь? - Останавливаясь перед столом, сказал Трип и показал газету. Белое кольцо вокруг рта говорило о том, что он необычайно зол. Под прядью густых светлых волос родимое пятно, похожее на звезду, стало ярко-красным.
- Да нет, не особенно, - сказал Слэш, равнодушно пожав плечами.
- Вы хотите сказать, что не отрицаете этого факта? - воскликнул Трип. Он почти не верил ушам. Он ожидал, по крайней мере, что Слэш начнет отнекиваться, что-нибудь соврет или сделает попытку выгородить Диди.
- Мы обедали, - ответил Слэш. - И вы можете подать на меня в суд за это.
- Не сметь касаться Диди, - предупредил Трип.
- Расслабьтесь, - сказал Слэш и сложил свои руки в знак полной невинности, как святой на картине. Затем откинулся на спинку стула, поднял ноги на стол, заложил руки за голову и улыбнулся. То была замечательная, одна на миллион, совершенно наплевательская улыбка. - Диди в абсолютной безопасности.
Глаза Трипа сверкнули.
- Если я узнаю, что ты хоть раз ее коснулся, я тебя прикончу, - предупредил Трип. Затем, не желая устраивать сцену в офисе, он швырнул газету на стол и ушел, проглотив ярость, но не забыв ее причину.
Когда Трип исчез в конце коридора, Слэш позвонил Диди и рассказал ей о разговоре с Трипом.
- Он меня предупредил, чтобы я держал руки подальше от тебя. И сказал, что иначе меня прикончит, - смеясь, процитировал Слэш точные слова Трипа. - Теперь мне только крышки гроба недостает.
- Будь осторожен, - предупредила Диди. Слова Слэша усугубили ее опасения. - У Трипа ужасный характер.
- И что из этого следует? - спросил Слэш. - К чему он ревнует? - Диди немного подумала.
- Да ведь ревновать не к чему, - ответила она.
А затем они стали дружно потешаться над Трипом и рассуждать, как это глупо, что он ревнует. Ревнует! К чему же?
А он ко всему ревновал. Он ревновал Диди к ее популярности. Ревновал потому, что она была обаятельна и легко налаживала отношения с людьми. Ревновал к тому, как смотрели на нее мужчины и как восхищались ею женщины. Трип ревновал Диди так, как если бы ей легко досталась награда, которую сам он мог добыть лишь с большим трудом. Все были уверены, что Диди и Трип скоро поженятся. Трип теперь понял, что Диди будет трудно завладеть и трудно удержать. В школе, в колледже и в светском обществе мужчины любезничали с ней, ухаживали и волочились за нею. Их манил ее блеск и обаяние, ее улыбка, зеленые глаза, в которых светились тайна и обещание, а кое-кого, возможно, привлекало и ее положение в обществе, и семейные связи. Они присылали ей цветы и тоненькие книжечки стихов. Их автомобили выстраивались в цепочку перед домом, где она жила. Они ожидали своей очереди повести ее на танцы, в кино, куда-нибудь пообедать или на вечеринку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
А самое худшее было то, что Слэш даже не дотронулся до нее! Какая горькая ирония судьбы: она рискует потерять Трипа - а взамен не получить ничего! Диди была бледна и дрожала как лист.
- Мама разозлится, а Трип будет готов убить меняя А может быть, убьет Слэша, - повторяла она самым жалким образом.
- Но ты же знала, что играешь с огнем, - сказала Аннет, понимая, что хотя от всего, что говорит Диди, отдает мелодрамой, но чувствует она всерьез. В отличие oт мятежной Нины и блестящей Диди, Аннет, третья из троицы ближайших подруг, была реалисткой. Она знала, о чем мечтала Джойс, и знала, какой у Трипа неукротимый нрав. Она знала также, что Диди хотелось бы испытать настоящую любовь и что она этого боится. - Ты знала, что можешь попасться на крючок.
- Знала, но не верила, что так может быть, - отвечала Диди, и вид у нее был совсем несчастный. - А теперь я чувствую себя преступницей.
- Так и должно быть, когда связываешься с бунтовщиком, - сказала Аннет, припомнив, как Диди впервые упомянула о Слэше и как его назвала и тщетно пытаясь ее развеселить.
- Слэш при этом хорошо устроился. Он никакие законы не преступает, - печально ответила Диди. - Это я, по сути дела, бунтовщица. Боюсь, что меня действительно подцепили, как всегда.
Диди не могла решить, чего она опасается больше: гнева матери или ярости Трипа. Словно уличенный преступник, ожидающий приговора и наказания, она все ходила и ходила по комнате и в страхе спрашивала себя, что последует дальше.
IV. ПРЕКРАСНЫЕ ЛЮДИ
Нина Ланком, как почти все ее знакомые, всегда с большим любопытством читала колонки светских сплетен. Она была усердной читательницей того, что пишут Уинчелл и Эрл Уилсон, Юджиния Шеппард и Чолли Никербокер. Она всегда знала, кого с кем видели на модной дискотеке, кто разводился, кто ожидал прибавления семейства, кто был обручен или собирался обручиться и кто с кем занимался тем и зачем.
Она всегда удивлялась, почему о Диди пишут чаще, чем о ней. И ощутила особенно острую зависть, когда увидела абзац, подписанный Юджинией Шеппард, осведомляющий общество о том, что Диди обедала со Слэшем Стайнером. И сразу же позвонила брату. Взбудораженная, задыхаясь от волнения, она быстро сказала:
- Диди видели в обществе Слэша Стайнера! - так начала Нина, У которой просто глаза на лоб лезли от изумления. Она была младшей в семье, девочкой, которая росла с постоянным сознанием собственной ущербности оттого, что ничего полезного от нее не ждали. Ее бунтовщические выходки хотя и порицали, но всерьез их никто не принимал, даже она сама. Но одно дело - бунтовать в обществе блистательного аргентинского игрока в поло, и совсем другое - потихоньку посещать всякие увеселительные места с кем-нибудь вроде Слэша Стайнера.
- Он ее водил куда-то, я никогда не слышала об этом ресторане, где-то на Девятой авеню, - продолжала Нина, которая помнила Слэша Стайнера со дня рождественского приема. Она заметила его насмешливо-задумчивый вид и ощутила свойственную ему почти зловещую чувственность. Она также отметила, что на нее он почти не обратил внимания. - Они вместе обедали и ушли вместе.
- Не надо верить всему, о чем пишут в газетах, - сказал Трип, которому не хотелось и думать, что Диди может проявить такую нелояльность по отношению к нему. - Я не верю.
- А я верю, - сказала Нина, теряя терпение, - она дура и делает из тебя дурака.
- Только недоставало ей охотника за состоянием, - еще сказала Нина. - Только недоставало тебе, Трип, стать всеобщим посмешищем. - И повесила трубку только после того, как заставила Трипа пообещать, что он достанет «Трибюн» и сам обо всем прочитает.
Читая этот газетный столбец, Трип понял, почему у Диди стала в последнее время болеть голова и почему она отказывалась от свиданий с ним. В бешенстве от того, что его провели, и дважды взбешенный тем, что она изменяла ему именно со Слэшем, Трип спустился вниз и подошел к его столу.
- Полагаю, вы этим гордитесь? - Останавливаясь перед столом, сказал Трип и показал газету. Белое кольцо вокруг рта говорило о том, что он необычайно зол. Под прядью густых светлых волос родимое пятно, похожее на звезду, стало ярко-красным.
- Да нет, не особенно, - сказал Слэш, равнодушно пожав плечами.
- Вы хотите сказать, что не отрицаете этого факта? - воскликнул Трип. Он почти не верил ушам. Он ожидал, по крайней мере, что Слэш начнет отнекиваться, что-нибудь соврет или сделает попытку выгородить Диди.
- Мы обедали, - ответил Слэш. - И вы можете подать на меня в суд за это.
- Не сметь касаться Диди, - предупредил Трип.
- Расслабьтесь, - сказал Слэш и сложил свои руки в знак полной невинности, как святой на картине. Затем откинулся на спинку стула, поднял ноги на стол, заложил руки за голову и улыбнулся. То была замечательная, одна на миллион, совершенно наплевательская улыбка. - Диди в абсолютной безопасности.
Глаза Трипа сверкнули.
- Если я узнаю, что ты хоть раз ее коснулся, я тебя прикончу, - предупредил Трип. Затем, не желая устраивать сцену в офисе, он швырнул газету на стол и ушел, проглотив ярость, но не забыв ее причину.
Когда Трип исчез в конце коридора, Слэш позвонил Диди и рассказал ей о разговоре с Трипом.
- Он меня предупредил, чтобы я держал руки подальше от тебя. И сказал, что иначе меня прикончит, - смеясь, процитировал Слэш точные слова Трипа. - Теперь мне только крышки гроба недостает.
- Будь осторожен, - предупредила Диди. Слова Слэша усугубили ее опасения. - У Трипа ужасный характер.
- И что из этого следует? - спросил Слэш. - К чему он ревнует? - Диди немного подумала.
- Да ведь ревновать не к чему, - ответила она.
А затем они стали дружно потешаться над Трипом и рассуждать, как это глупо, что он ревнует. Ревнует! К чему же?
А он ко всему ревновал. Он ревновал Диди к ее популярности. Ревновал потому, что она была обаятельна и легко налаживала отношения с людьми. Ревновал к тому, как смотрели на нее мужчины и как восхищались ею женщины. Трип ревновал Диди так, как если бы ей легко досталась награда, которую сам он мог добыть лишь с большим трудом. Все были уверены, что Диди и Трип скоро поженятся. Трип теперь понял, что Диди будет трудно завладеть и трудно удержать. В школе, в колледже и в светском обществе мужчины любезничали с ней, ухаживали и волочились за нею. Их манил ее блеск и обаяние, ее улыбка, зеленые глаза, в которых светились тайна и обещание, а кое-кого, возможно, привлекало и ее положение в обществе, и семейные связи. Они присылали ей цветы и тоненькие книжечки стихов. Их автомобили выстраивались в цепочку перед домом, где она жила. Они ожидали своей очереди повести ее на танцы, в кино, куда-нибудь пообедать или на вечеринку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109