В конце 1965-го у Диди снова был выкидыш, но весной 1966-го, как предсказал Майрон Клигман, она опять была беременна. С самого начала Диди чувствовала, что с ней что-то неладно. Однако Слэш и доктор Клигман твердили, что у нее развилась ложная сверхчувствительность как следствие двух предыдущих неудач.
- Нет никаких оснований полагать, что беременность не нормальна, - говорил врач. Его осмотр не выявил ничего необычного, а когда все еще чего-то опасавшаяся Диди попросила сделать рентгеновский снимок, он отсоветовал, сказав, что не хочет подвергать зародыш риску облучения, тем более что не находит никаких признаков осложненной беременности.
- Все будет прекрасно, - говорил и Слэш, как всегда замечая, что во время беременности Диди становится чрезвычайно хороша. Ее кожа была особенно мягкой и бархатистой, несколько увеличившиеся соски - особенно чувствительны. Их сексуальная жизнь, всегда удовлетворявшая обоих, стала приносить еще более глубокое, тонкое и острое наслаждение.
И все же с того самого момента, как у нее прекратились месячные, у Диди было ощущение угрожавшей опасности. Она чувствовала, что с ней не все в порядке, хотя и не могла описать, что именно чувствует. Однажды утром в субботу, на одиннадцатой неделе беременности, когда они собирались на ленч в Локаст Вэлли, Диди почувствовала, как что-то словно взорвалось в низу живота. Она уронила большую дорожную сумку из парусины и закричала.
- Звони Клигману, - вот все, что она смогла сказать. Затем согнулась почти вдвое от невыносимой боли, и пот обильно заструился по ее лицу. Слэш побежал звонить.
Потом поднял ее, отнес вниз, выскочил из дома, оттолкнул с дороги соседей и завладел ожидающим их такси. Он примчал Диди к Майрону Клигману в клинику «Маунт Синай». Операция продолжалась три часа, и когда, наконец, Клигман вышел из операционной, он был бледен и руки у него дрожали.
- Все в порядке, - сказал он, - она поправится.
У Диди была внематочная беременность, сказал он, очевидно, следствие перенесенного в студенческие годы воспаления яичников.
Труба лопнула, но, по счастью, была еще ранняя стадия беременности. В противном случае, сказал Клигман, дело могло принять серьезный оборот.
- Вы хотите сказать, что она могла умереть? - спросил Слэш, и его всегда бледное лицо стало пепельно-серым.
Клигман кивнул.
В тот же день Слэш купил Диди брошь в форме гардении с огромным бриллиантом.
- Я тебя люблю, - сказал он, подавая ее Диди, и прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он заплакал.
- Не умирай, - сказал он, ухватив ее за руку. - Не оставляй меня одного!
Он решил, что, если она умрет и покинет его навсегда, он умрет тоже. Он не сможет стать сиротой во второй раз, он просто не вынесет вторичного сиротства и брошью хотел задобрить судьбу. Если у Диди будет эта брошь, она станет ее носить, а если станет носить, то уже не умрет и не покинет его, ведь правда?
У него не было власти над смертью. Он не мог манипулировать ею как биржевым курсом. Смерть была тем, чего он боялся больше всего.
III. ПЕРВЫЙ МИЛЛИОН
Первые страницы газет заполнялись сообщениями о ястребах войны и голубях мира, черном движении и белом сопротивлении, наркотиках и движениях протеста. Однако новости на полосе, отведенной финансовым делам, тоже имели отношение к революциям, бунтам и всяческой неразберихе. Сторонники конгломерации, такие, как Джеймс Линг, Хэролд Геннен, Месьюлам Риклис и Чарлз Бладхорн, пытались вдохнуть новую жизнь в корпоративную Америку. Цепы и заработки росли с небывалой быстротой, и не знающие удержу делатели денег так же бесновались на гоночном треке сверхприбылей, как танцоры в дискотеках.
Несмотря на то что биржевой курс к концу 1966 года пошел вниз и упал до отметки 790, холдинги Слэша - «Линг-Темко-Ваут», «Литтон» и «Текстрон» были на плаву, и клиенты оставались довольны дивидендами. Дела Партнерского Портфеля тоже обстояли блестяще. В тот год в возрасте двадцати шести лет и за четыре года до поставленного самим себе срока Слэш стал владельцем полутора миллионов долларов.
- Миллион с половиной! - восклицал Пит Они. Пит знал, что дела у Слэша шли хорошо. Но не представлял, насколько хорошо. - Ну и каково это, чувствовать себя богачом?
- Не знаю. Я ведь не богат, - сказал Слэш изумленному Питу. Благодаря женитьбе и возрастающему влиянию в фирме «Ланком и Дален» Слэш теперь вращался в кругах, где миллион долларов хотя и не вызывал презрительные усмешки, но не был, однако, и такой суммой, которой стоило похваляться. И когда Слэш вспоминал, как он разглагольствовал в обществе Диди о том, что сделает свой первый миллион еще до тридцати, он морщился от чувства неловкости. Фирма «Ланком и Дален» и ее клиенты пожинали щедрые плоды проницательной биржевой политики Слэша. Блестящие операции с Партнерским Вкладом начали менять мнение старших партнеров о Слэше в его пользу. Даже несмотря на то, что Диди не вышла за Трипа, все складывалось очень хорошо, Лютер о большем и не мечтал. Рассел никогда не казался таким веселым, как сейчас: Лютер во всеуслышание похвалил его за то, что он привлек Слэша в фирму. Всю жизнь жаждавший одобрения, Рассел просто расцвел от этой похвалы. Он стал увереннее в себе, более общительным, и даже Джойс заметила эту перемену. И совершенно справедливо отнесла ее на счет Слэша.
- Я ошибалась относительно тебя, - призналась она Слэшу, - я думала, что ты развалишь семью. А ты, наоборот, крепче нас связал.
Итак, соблазнитель Слэш добился признания. Однако он не питал никаких иллюзий о причинах.
- Если покупаешь акцию за сорок долларов и продаешь за пятьдесят, уже не имеет значения, как у тебя подстрижены виски и какой ширины твои галстуки, а также то, что ты получил начальное образование в приюте святого Игнатия, - говорил Слэш Питу. - Всех интересует, сколько им накапало.
- Даже Ланкомов?
- Ланкомов особенно!
Слэшу было присуще неприятное, но выгодное для них обыкновение никогда не ошибаться, он опять оказался прав в своих маневрах. И оба Ланкома, Трип и его отец, были вынуждены хотя бы сделать вид, что изменили о нем свое мнение.
- Это необъезженный конь, - сказал Младший, переиначив более раннее свое выражение, - но это наш необъезженный конь.
- Он придает фирме заманчивость, - согласился Трип в разговоре со своими сотрудниками, зная, что они восхищаются тем, как он великодушно простил былого соперника. - И он нас обогащает.
Для Ланкомов лояльность значила немало, а Слэш был по отношению к ним лоялен. Имела значение и привлекательность фирмы для клиентов, а Слэш ее обеспечивал. Немало значило умение делать деньги, а Слэш это умел. Фирма «Ланком и Дален» была небольшой, но всегда выдающейся. Теперь, благодаря Слэшу, она была и небольшой, и выдающейся, и очень доходной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109