Но что-то сильно ударило Кинзеллу, он попятился с искаженным от боли лицом, и тогда я пошел на него, и шел, не прекращая стрелять, стараясь не отвлекаться от дела.
Кто-то пальнул в меня из кустов. Я сделал беглый выстрел в том направлении и услышал, как этот кто-то взвыл и о камни загремела винтовка. Но я продолжал переть прямо на Кинзеллу, хотя его револьверы тоже работали не переставая. Я видел, как из их стволов вырывается пламя. Подсчитав, что у меня осталось еще четыре выстрела, я пошел дальше, не прекращая огня.
За моей спиной грохотали «уокеры» — прямо как пушки времен войны между штатами. Я не боялся, что Сонора подставит меня. Он был из тех, с кем можно пойти в огонь и в воду. К тому же нас объединяло общее дело и личная заинтересованность.
Потом Кинзелла упал ничком. Его изысканная куртка покрылась красными пятнами. Два других типа тоже лежали, потом до меня донесся перестук копыт — это остальные рысью удирали с места побоища.
Тогда я отвернулся и вставил в револьверы новые патроны. Сонора стоял, прислонившись к столбу, помахивая одним из своих кольтов.
Я подошел к ограде и вытащил из-за пояса кусачки, которые прихватил на ранчо. В голове у меня выстукивалась какая-то жуткая барабанная дробь, как будто до сих пор продолжалась стрельба, хотя стояла мертвая тишина, и я не слышал ни единого звука, кроме громкого щелканья кусачек.
Закончив с этим, я повернулся к Соноре. Он тяжело свесился через ограду, и из груди у него текла кровь. Я вынул кольт из его пальцев и засунул в кобуру. Потом взвалил его на плечи и пошел к мулу.
Мул и не подумал упрямиться. Я положил на него Сонору и взобрался на коня. Снова оказавшись в седле, я огляделся.
Райдинг умер, я определил это с первого взгляда. В него попали не один раз, и пуля снесла ему полголовы. Рядом с ним лежал еще один тип, и он тоже скончался.
Мне хотелось взглянуть на Кинзеллу. Я знал, что он умирает, еще когда стрелял. И тем не менее я подошел к нему.
На обратном пути мне три раза приходилось останавливаться и поправлять Сонору, хотя я и привязал его запястья к рожку седла.
Не успел я въехать в ворота, как Рут уже бежала к нам, а за ней и Джек. Потом я, должно быть, отключился.
Когда мои глаза снова узрели свет, это был свет от лампы. В комнате царил полумрак. Рут сидела возле моей кровати и шила.
— Как Сонора? — спросил я.
— С ним все будет в порядке. В него попали два раза. Мужчины! Вы оба такие большие! Просто трудно представить, что какая-то крошечная пуля способна вас убить!
Я подумал, что это может быть вовсе не пуля, а веревка.
Кинзелла попал в меня один раз, в бок. Всего лишь поверхностная рана, но, судя по тому, что рассказал мне Джек, она здорово кровоточила.
Немного погодя Рут встала и убрала шитье; потом ушла в другую комнату и легла спать. Когда, по моим прикидкам, прошел час, я откинул одеяло и подтянул под себя ноги. Я, конечно, испытывал слабость, но нужно очень много свинца, чтобы успокоить такого здоровенного парня, как я.
Я тихонько открыл дверь. Рут спала на соломенном тюфяке. Увидев ее на такой убогой постели, я покраснел от стыда. Ее волосы разметались по подушке, как золотая паутина, попавшая в полосу лунного света. Проскользнув как можно осторожнее мимо нее, я заглянул в открытую дверь комнаты, где спал Сонора. Он лежал на кровати Джека, а под ноги ему подставили стул, чтобы сделать постель длиннее.
Ну, вот и он, тот парень, который означал для меня собственное ранчо. Револьверы при мне — что еще? Но пока я стоял там и смотрел на него, меня вдруг осенило — как странно, что он еще не попытался пристрелить меня. Ведь вознаграждение предлагалось либо за живого, либо за мертвого.
И тут я чуть не подскочил. В кобуре лежал только один кольт Уокера! Ах ты, чертов койот! Лежит тут с пушкой под одеялом и может в любую минуту проснуться.
Дьявол! Я возвращаюсь в постель! Бегство от закона никогда и никому не приносило пользы даже в дикой стране! Рано или поздно он обязательно его настигнет.
Утром, едва закончив плескать водой себе в лицо, я поднял голову и увидел, что Сонора прислонился к дверному косяку.
— Здорово, — произнес он, ухмыляясь. — Хорошо спалось?
Мое лицо вспыхнуло.
— Как и тебе, оригинал ты чертов! Корчил тут из себя смертельно больного!
Он рассмеялся:
— При таком положении дел осторожность никогда не бывает излишней. Ну, что? Готовишься ехать или уже время раскрывать карты?
Его револьверы лежали на месте, а в этих странных глазах плясал насмешливый огонек.
Он был большой человек, такой же большой, как я, и единственный, с кем я бы поехал куда угодно.
— Черт возьми, — сказал я, — ты что, не собираешься завтракать? Я поеду с тобой, потому что ты слишком хороший парень, чтобы тебя убивать!
Накрывая на стол, Рут подозрительно посмотрела на нас.
— Что между вами происходит? — быстро спросила она.
— Видишь ли, Рут, — начал я, — этот тип — рейнджер из Техаса. Он считает, что я — тот самый грабитель, который взял банк в Пьерсе!
Она ошарашенно посмотрела на меня.
— Значит… вы — пленник?
— Мэм, — вмешался Сонора, делая большой глоток горячего кофе, — ни о чем не тревожьтесь. Я думаю, он никакой не проходимец. Просто пару минут вел себя как последний идиот! Банк ужасно озабочен тем, чтобы ему вернули деньги, а они у этого малого, потому что прошлой ночью… — он опять ухмыльнулся, — когда он спал, я осмотрел его пояс с деньгами! — Не успел я что-либо вставить, как он продолжал: — Я полагаю, банк настолько жаждет получить обратно свои деньги, что не будет сильно переживать, если я предложу им отправить этого парня сюда, как бы за то, что он примерно себя вел. С моей точки зрения, он неплохой работник для вашего хозяйства.
Тут я все-таки влез в его монолог.
— Ты все понял неправильно, Сонора, — заметил я ему. — Ты шел не за тем человеком! Вернее, ты шел за тем самым человеком, но когда ты появился в «Фургончике Чака», ты слишком многое счел не требующим доказательств. Никакой банк я не грабил. Я признаю, что действительно подумывал стать владельцем ранчо, и приехал в тот город именно с мыслью о деньгах. Потом услышал стрельбу и слинял. А банк ограбил Гарвей Кинзелла. Я взял этот пояс с деньгами у него. Посмотри, на нем стоит его имя!
Он уставился на меня.
— Черт возьми! — произнес он с растяжкой.
Рут смотрела на меня счастливыми, сияющими глазами.
— Надо же, — говорил я, — сначала я принял тебя за бандита и хотел сдать за вознаграждение, поскольку мне нужны деньги на ранчо.
— А я все не мог решить, арестовать мне тебя или отпустить! — покачал головой Сонора, хохоча.
Рут улыбнулась сначала мне, потом ему.
— Я попытаюсь решить эту проблему, Сонора! — воскликнула она. — Пусть он останется здесь. Мне кажется, он будет хорошим хозяином на ранчо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Кто-то пальнул в меня из кустов. Я сделал беглый выстрел в том направлении и услышал, как этот кто-то взвыл и о камни загремела винтовка. Но я продолжал переть прямо на Кинзеллу, хотя его револьверы тоже работали не переставая. Я видел, как из их стволов вырывается пламя. Подсчитав, что у меня осталось еще четыре выстрела, я пошел дальше, не прекращая огня.
За моей спиной грохотали «уокеры» — прямо как пушки времен войны между штатами. Я не боялся, что Сонора подставит меня. Он был из тех, с кем можно пойти в огонь и в воду. К тому же нас объединяло общее дело и личная заинтересованность.
Потом Кинзелла упал ничком. Его изысканная куртка покрылась красными пятнами. Два других типа тоже лежали, потом до меня донесся перестук копыт — это остальные рысью удирали с места побоища.
Тогда я отвернулся и вставил в револьверы новые патроны. Сонора стоял, прислонившись к столбу, помахивая одним из своих кольтов.
Я подошел к ограде и вытащил из-за пояса кусачки, которые прихватил на ранчо. В голове у меня выстукивалась какая-то жуткая барабанная дробь, как будто до сих пор продолжалась стрельба, хотя стояла мертвая тишина, и я не слышал ни единого звука, кроме громкого щелканья кусачек.
Закончив с этим, я повернулся к Соноре. Он тяжело свесился через ограду, и из груди у него текла кровь. Я вынул кольт из его пальцев и засунул в кобуру. Потом взвалил его на плечи и пошел к мулу.
Мул и не подумал упрямиться. Я положил на него Сонору и взобрался на коня. Снова оказавшись в седле, я огляделся.
Райдинг умер, я определил это с первого взгляда. В него попали не один раз, и пуля снесла ему полголовы. Рядом с ним лежал еще один тип, и он тоже скончался.
Мне хотелось взглянуть на Кинзеллу. Я знал, что он умирает, еще когда стрелял. И тем не менее я подошел к нему.
На обратном пути мне три раза приходилось останавливаться и поправлять Сонору, хотя я и привязал его запястья к рожку седла.
Не успел я въехать в ворота, как Рут уже бежала к нам, а за ней и Джек. Потом я, должно быть, отключился.
Когда мои глаза снова узрели свет, это был свет от лампы. В комнате царил полумрак. Рут сидела возле моей кровати и шила.
— Как Сонора? — спросил я.
— С ним все будет в порядке. В него попали два раза. Мужчины! Вы оба такие большие! Просто трудно представить, что какая-то крошечная пуля способна вас убить!
Я подумал, что это может быть вовсе не пуля, а веревка.
Кинзелла попал в меня один раз, в бок. Всего лишь поверхностная рана, но, судя по тому, что рассказал мне Джек, она здорово кровоточила.
Немного погодя Рут встала и убрала шитье; потом ушла в другую комнату и легла спать. Когда, по моим прикидкам, прошел час, я откинул одеяло и подтянул под себя ноги. Я, конечно, испытывал слабость, но нужно очень много свинца, чтобы успокоить такого здоровенного парня, как я.
Я тихонько открыл дверь. Рут спала на соломенном тюфяке. Увидев ее на такой убогой постели, я покраснел от стыда. Ее волосы разметались по подушке, как золотая паутина, попавшая в полосу лунного света. Проскользнув как можно осторожнее мимо нее, я заглянул в открытую дверь комнаты, где спал Сонора. Он лежал на кровати Джека, а под ноги ему подставили стул, чтобы сделать постель длиннее.
Ну, вот и он, тот парень, который означал для меня собственное ранчо. Револьверы при мне — что еще? Но пока я стоял там и смотрел на него, меня вдруг осенило — как странно, что он еще не попытался пристрелить меня. Ведь вознаграждение предлагалось либо за живого, либо за мертвого.
И тут я чуть не подскочил. В кобуре лежал только один кольт Уокера! Ах ты, чертов койот! Лежит тут с пушкой под одеялом и может в любую минуту проснуться.
Дьявол! Я возвращаюсь в постель! Бегство от закона никогда и никому не приносило пользы даже в дикой стране! Рано или поздно он обязательно его настигнет.
Утром, едва закончив плескать водой себе в лицо, я поднял голову и увидел, что Сонора прислонился к дверному косяку.
— Здорово, — произнес он, ухмыляясь. — Хорошо спалось?
Мое лицо вспыхнуло.
— Как и тебе, оригинал ты чертов! Корчил тут из себя смертельно больного!
Он рассмеялся:
— При таком положении дел осторожность никогда не бывает излишней. Ну, что? Готовишься ехать или уже время раскрывать карты?
Его револьверы лежали на месте, а в этих странных глазах плясал насмешливый огонек.
Он был большой человек, такой же большой, как я, и единственный, с кем я бы поехал куда угодно.
— Черт возьми, — сказал я, — ты что, не собираешься завтракать? Я поеду с тобой, потому что ты слишком хороший парень, чтобы тебя убивать!
Накрывая на стол, Рут подозрительно посмотрела на нас.
— Что между вами происходит? — быстро спросила она.
— Видишь ли, Рут, — начал я, — этот тип — рейнджер из Техаса. Он считает, что я — тот самый грабитель, который взял банк в Пьерсе!
Она ошарашенно посмотрела на меня.
— Значит… вы — пленник?
— Мэм, — вмешался Сонора, делая большой глоток горячего кофе, — ни о чем не тревожьтесь. Я думаю, он никакой не проходимец. Просто пару минут вел себя как последний идиот! Банк ужасно озабочен тем, чтобы ему вернули деньги, а они у этого малого, потому что прошлой ночью… — он опять ухмыльнулся, — когда он спал, я осмотрел его пояс с деньгами! — Не успел я что-либо вставить, как он продолжал: — Я полагаю, банк настолько жаждет получить обратно свои деньги, что не будет сильно переживать, если я предложу им отправить этого парня сюда, как бы за то, что он примерно себя вел. С моей точки зрения, он неплохой работник для вашего хозяйства.
Тут я все-таки влез в его монолог.
— Ты все понял неправильно, Сонора, — заметил я ему. — Ты шел не за тем человеком! Вернее, ты шел за тем самым человеком, но когда ты появился в «Фургончике Чака», ты слишком многое счел не требующим доказательств. Никакой банк я не грабил. Я признаю, что действительно подумывал стать владельцем ранчо, и приехал в тот город именно с мыслью о деньгах. Потом услышал стрельбу и слинял. А банк ограбил Гарвей Кинзелла. Я взял этот пояс с деньгами у него. Посмотри, на нем стоит его имя!
Он уставился на меня.
— Черт возьми! — произнес он с растяжкой.
Рут смотрела на меня счастливыми, сияющими глазами.
— Надо же, — говорил я, — сначала я принял тебя за бандита и хотел сдать за вознаграждение, поскольку мне нужны деньги на ранчо.
— А я все не мог решить, арестовать мне тебя или отпустить! — покачал головой Сонора, хохоча.
Рут улыбнулась сначала мне, потом ему.
— Я попытаюсь решить эту проблему, Сонора! — воскликнула она. — Пусть он останется здесь. Мне кажется, он будет хорошим хозяином на ранчо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109