Сабри — вслед за ним.
Клер Галлатин смотрела Мэту вслед.
— Он… он настоящий мужчина, правда? — задумчиво и с некоторым сожалением произнесла она.
— Кто угодно может управлять городом, убивая людей, если он достаточно скор на руку, — медленно кивнул Гилберт. — Но очистить город от бандитов, никого при этом не убив, может только настоящий мужчина!
СХВАТКА В ГОРНОЙ ДОЛИНЕ
Джим Росситер поднял голову, когда в комнату вошел мальчик, и улыбнулся почти ностальгической улыбкой, ибо этот паренек напоминал ему его самого, каким он был пятнадцать… нет, двадцать лет назад.
— В чем дело, Майк?
В глазах мальчика была тревога. Он помешкал: очень уж не хотелось говорить то, что он должен был сказать, и тем не менее мальчишеская мудрость подсказывала ему, что Росситеру лучше услышать это от него и сейчас.
— Лонни Паркер вышел из тюрьмы.
Джим Росситер долго сидел неподвижно.
— Понятно. Спасибо, Майк.
Мальчик ушел, а он поднялся и подошел к окну, следя, как тот пересекает улицу. Нелегко расти в западном городке, когда имеешь такие пристрастия, как у Майка Хэмлина.
Майк Хэмлин не хотел пасти скот, править грузовым или почтовым фургоном. Не хотел он быть владельцем ранчо и даже начальником полицейского участка. Майк был мечтателем и мыслителем. Из него мог бы получиться новый Шелли или Калхоун. Это был мальчик, рожденный для мысли, но рожденный там, где почиталось дело, а не мысль.
Джим Росситер понимал, что чувствует Майк, так как в свое время прошел через это. Он вел ту же битву и в какой-то степени выиграл ее.
Да, он пас коров. И водил грузовой фургон. И служил начальником полицейского участка в ковбойском городке, но не расставался с книгой. Сначала это был Плутарх — сколько раз он прочитал его? Потом Платон, Фукидид, Шекспир и Шелли. Книгами его снабжал пьяница-эмигрант, и он, в свою очередь, отдавал их Майку. Пьяница-англичанин и Джим Росситер — хранители огня знаний! Он усмехнулся своим мыслям.
Но Джим победил… Уехал на восток, стал адвокатом с обширной практикой. И все же воспоминания о земле, когда-то им покинутой, навсегда остались с ним, — бескрайние просторы, зубчатые вершины гор, одинокие облака высоко в небе, сосны на опушке леса и пустыня, такая щедрая на краски и необозримая.
И поэтому он вернулся.
Ученый и мыслитель в стране дела. Мечтатель в стране насилия. Он вернулся, потому что любил эту землю. Остался здесь, потому что полюбил Магду Лэйн. Эта любовь была одной из немногих вещей, придававших смысл его жизни.
А теперь Лонни Паркер вернулся.
Лонни, который дал Магде так много веселья и смеха, когда она в этом нуждалась. Лонни Паркер, который носился на лошади как дьявол и дрался словно сумасшедший. Лонни, который умел танцевать, смеяться и веселиться и был слабым, — так говорила Магда.
Росситер знал, что женской натуре свойственно находить притягательность в слабости. Тем, кто из тщеславия ведет себя как счастливейшие люди на свете, хотя на самом деле одинок и несчастен, приходится дорого платить за стремление казаться сильными. Вряд ли кто-либо осознал это — у немногих найдется время поразмыслить над подобной проблемой. Слабым нужна помощь… а сильным? Сильным не нужно ничего. И платой за силу становилось одиночество и горе, тогда как слабость вознаграждалась любовью, нежностью и состраданием.
Сейчас Джим Росситер смотрел на пыльную улицу, на унылые фасады старых зданий, на которых время оставило глубокие следы, видел далекие равнины и горы за ними и понимал всю глубину этого одиночества.
Возвращение Лонни означало для него конец всему и все же несло облегчение. Во всяком случае, исчезнет неопределенность. Он никогда не видел Лонни Паркера, но слышал о нем. «Лонни? — бывало, переспрашивали собеседники, слегка улыбаясь. — Он безобидный, беспечный и, уж конечно, безвредный».
Росситер оглядел пустой офис суда. Три года. Он полюбил это тихое, зачастую даже слишком тихое место, где вершил правосудие. Подошел к своему столу и сел. Предполагалось, что он придет к ней сегодня вечером… но нужно ли это делать?
Лонни вернулся, а Магда сама сказала однажды: «Не знаю, Джим. Возможно, я люблю его. Не знаю. Мне было так одиноко, а он понимал меня и нуждался во мне. Возможно, дело только в этом, не знаю… «
Джим Росситер, высокий спокойный мужчина с широкими плечами и узкими бедрами, любил людей и легко обзаводился друзьями. Возвратившись на Запад, он приехал в этот городок, где никто его не знал, и привез с собой новое правосудие.
В прошлом здешнее правосудие было в услужении у богатых скотоводов. Маленькие люди не могли позволить себе нанять тех адвокатов, которые взялись бы отстаивать их права в суде против толстосумов. Джим Росситер брался за их дела, и они платили ему — иногда наличными, иногда скотом, иногда обещаниями. Случалось, он проигрывал. Чаще побеждал.
Скоро у него появился собственный скот, и он перегнал его к Тому Фрисби — одному из тех, чье дело когда-то выиграл в суде. Росситер наживал себе врагов, но появлялись у него и друзья. Он мог проехать несколько миль, чтобы поговорить с незнакомыми людьми, брался за дела даже за пределами своего округа. Он умел слушать людей, и всегда был честен. Когда их территория получила статус штата, о нем заговорили как о кандидате в парламент.
Он увидел Магду в то самое утро, когда прибыл в этот город, и замер посреди улицы.
Прелестная девушка с темными волосами и серо-зелеными глазами шла навстречу. Вскинув голову, она увидела его — высокого молодого мужчину в сером костюме и черной шляпе. Их взгляды встретились, Джим Росситер быстро отвел глаза и пошел дальше с пересохшим ртом и сильно бьющимся сердцем.
Даже в таком маленьком городке снова встретиться им довелось лишь через три недели. Росситер увидел, как на благотворительном вечере она передала коробку с приготовленным ею ужином молоденькой девушке, чтобы та выставила его на аукцион, и запомнил цвет бумаги, в. которую была обернута коробка. Он потратил последние четыре доллара, когда за нее стали предлагать цену, но все-таки выиграл.
В тот день они разговорились и, сам не зная, как это случилось, он принялся рассказывать ей о своем детстве, мечтах и о том, почему вернулся на Запад.
Прошел почти месяц, прежде чем она рассказала ему о Лонни. Это вышло у нее легко, как бы невзначай. Но он уже слышал эту историю раньше. Говорили, что Лонни, одержимый мальчишеским азартом, ограбил почтовый фургон.
«Но Лонни не хотел ничего дурного, — сказала она Джиму. — Он неплохой парень».
Позднее узнав, что Лонни было уже двадцать семь лет, когда его отправили за решетку, Росситер был потрясен.
Однако местные жители соглашались с ней. Да, необузданный… но неплохой. Разве назовешь Лонни плохим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Клер Галлатин смотрела Мэту вслед.
— Он… он настоящий мужчина, правда? — задумчиво и с некоторым сожалением произнесла она.
— Кто угодно может управлять городом, убивая людей, если он достаточно скор на руку, — медленно кивнул Гилберт. — Но очистить город от бандитов, никого при этом не убив, может только настоящий мужчина!
СХВАТКА В ГОРНОЙ ДОЛИНЕ
Джим Росситер поднял голову, когда в комнату вошел мальчик, и улыбнулся почти ностальгической улыбкой, ибо этот паренек напоминал ему его самого, каким он был пятнадцать… нет, двадцать лет назад.
— В чем дело, Майк?
В глазах мальчика была тревога. Он помешкал: очень уж не хотелось говорить то, что он должен был сказать, и тем не менее мальчишеская мудрость подсказывала ему, что Росситеру лучше услышать это от него и сейчас.
— Лонни Паркер вышел из тюрьмы.
Джим Росситер долго сидел неподвижно.
— Понятно. Спасибо, Майк.
Мальчик ушел, а он поднялся и подошел к окну, следя, как тот пересекает улицу. Нелегко расти в западном городке, когда имеешь такие пристрастия, как у Майка Хэмлина.
Майк Хэмлин не хотел пасти скот, править грузовым или почтовым фургоном. Не хотел он быть владельцем ранчо и даже начальником полицейского участка. Майк был мечтателем и мыслителем. Из него мог бы получиться новый Шелли или Калхоун. Это был мальчик, рожденный для мысли, но рожденный там, где почиталось дело, а не мысль.
Джим Росситер понимал, что чувствует Майк, так как в свое время прошел через это. Он вел ту же битву и в какой-то степени выиграл ее.
Да, он пас коров. И водил грузовой фургон. И служил начальником полицейского участка в ковбойском городке, но не расставался с книгой. Сначала это был Плутарх — сколько раз он прочитал его? Потом Платон, Фукидид, Шекспир и Шелли. Книгами его снабжал пьяница-эмигрант, и он, в свою очередь, отдавал их Майку. Пьяница-англичанин и Джим Росситер — хранители огня знаний! Он усмехнулся своим мыслям.
Но Джим победил… Уехал на восток, стал адвокатом с обширной практикой. И все же воспоминания о земле, когда-то им покинутой, навсегда остались с ним, — бескрайние просторы, зубчатые вершины гор, одинокие облака высоко в небе, сосны на опушке леса и пустыня, такая щедрая на краски и необозримая.
И поэтому он вернулся.
Ученый и мыслитель в стране дела. Мечтатель в стране насилия. Он вернулся, потому что любил эту землю. Остался здесь, потому что полюбил Магду Лэйн. Эта любовь была одной из немногих вещей, придававших смысл его жизни.
А теперь Лонни Паркер вернулся.
Лонни, который дал Магде так много веселья и смеха, когда она в этом нуждалась. Лонни Паркер, который носился на лошади как дьявол и дрался словно сумасшедший. Лонни, который умел танцевать, смеяться и веселиться и был слабым, — так говорила Магда.
Росситер знал, что женской натуре свойственно находить притягательность в слабости. Тем, кто из тщеславия ведет себя как счастливейшие люди на свете, хотя на самом деле одинок и несчастен, приходится дорого платить за стремление казаться сильными. Вряд ли кто-либо осознал это — у немногих найдется время поразмыслить над подобной проблемой. Слабым нужна помощь… а сильным? Сильным не нужно ничего. И платой за силу становилось одиночество и горе, тогда как слабость вознаграждалась любовью, нежностью и состраданием.
Сейчас Джим Росситер смотрел на пыльную улицу, на унылые фасады старых зданий, на которых время оставило глубокие следы, видел далекие равнины и горы за ними и понимал всю глубину этого одиночества.
Возвращение Лонни означало для него конец всему и все же несло облегчение. Во всяком случае, исчезнет неопределенность. Он никогда не видел Лонни Паркера, но слышал о нем. «Лонни? — бывало, переспрашивали собеседники, слегка улыбаясь. — Он безобидный, беспечный и, уж конечно, безвредный».
Росситер оглядел пустой офис суда. Три года. Он полюбил это тихое, зачастую даже слишком тихое место, где вершил правосудие. Подошел к своему столу и сел. Предполагалось, что он придет к ней сегодня вечером… но нужно ли это делать?
Лонни вернулся, а Магда сама сказала однажды: «Не знаю, Джим. Возможно, я люблю его. Не знаю. Мне было так одиноко, а он понимал меня и нуждался во мне. Возможно, дело только в этом, не знаю… «
Джим Росситер, высокий спокойный мужчина с широкими плечами и узкими бедрами, любил людей и легко обзаводился друзьями. Возвратившись на Запад, он приехал в этот городок, где никто его не знал, и привез с собой новое правосудие.
В прошлом здешнее правосудие было в услужении у богатых скотоводов. Маленькие люди не могли позволить себе нанять тех адвокатов, которые взялись бы отстаивать их права в суде против толстосумов. Джим Росситер брался за их дела, и они платили ему — иногда наличными, иногда скотом, иногда обещаниями. Случалось, он проигрывал. Чаще побеждал.
Скоро у него появился собственный скот, и он перегнал его к Тому Фрисби — одному из тех, чье дело когда-то выиграл в суде. Росситер наживал себе врагов, но появлялись у него и друзья. Он мог проехать несколько миль, чтобы поговорить с незнакомыми людьми, брался за дела даже за пределами своего округа. Он умел слушать людей, и всегда был честен. Когда их территория получила статус штата, о нем заговорили как о кандидате в парламент.
Он увидел Магду в то самое утро, когда прибыл в этот город, и замер посреди улицы.
Прелестная девушка с темными волосами и серо-зелеными глазами шла навстречу. Вскинув голову, она увидела его — высокого молодого мужчину в сером костюме и черной шляпе. Их взгляды встретились, Джим Росситер быстро отвел глаза и пошел дальше с пересохшим ртом и сильно бьющимся сердцем.
Даже в таком маленьком городке снова встретиться им довелось лишь через три недели. Росситер увидел, как на благотворительном вечере она передала коробку с приготовленным ею ужином молоденькой девушке, чтобы та выставила его на аукцион, и запомнил цвет бумаги, в. которую была обернута коробка. Он потратил последние четыре доллара, когда за нее стали предлагать цену, но все-таки выиграл.
В тот день они разговорились и, сам не зная, как это случилось, он принялся рассказывать ей о своем детстве, мечтах и о том, почему вернулся на Запад.
Прошел почти месяц, прежде чем она рассказала ему о Лонни. Это вышло у нее легко, как бы невзначай. Но он уже слышал эту историю раньше. Говорили, что Лонни, одержимый мальчишеским азартом, ограбил почтовый фургон.
«Но Лонни не хотел ничего дурного, — сказала она Джиму. — Он неплохой парень».
Позднее узнав, что Лонни было уже двадцать семь лет, когда его отправили за решетку, Росситер был потрясен.
Однако местные жители соглашались с ней. Да, необузданный… но неплохой. Разве назовешь Лонни плохим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109