За время моего отсутствия тут припарковались три машины, которые я заметил сразу: все три были «иностранки» — две «японки» и один «француз» — черный «Пежо» («пики»). Все три не были в моем списке…
«Пежо» («пики»), на который я обратил внимание, новенький, аккуратный, развивающий фантастическую скорость — 230 километров в час, с разгоном до первой сотни примерно за 6 секунд, стоял в торце, далеко от подъезда девушки, но что-то подсказывало мне, что Арзамасцев прибыл именно на нем.
Я подъехал совсем близко. Сквозь тонированные стекла недавнего гостя Женевского автосалона мало что можно было рассмотреть, внутри заметен был лишь красный огонек включенной сигнализации. Нигде не было видно ни одного из телохранителей Арзамасцева, скорее всего он приехал один…
Я вернулся к экрану.
Первое, что сразу бросилось мне в глаза, была разбросанная вдоль коридора, начиная с прихожей, мужская одежда — глава фонда, видимо, начал разоблачаться еще на ходу…
Генерала и его девушку я увидел уже на любовном ложе. При желании в неярком свете ночника я мог проследить их судорожные движения.
Но, воистину, я не был сексуальным извращенцем. Вуайеристом…
Мужская рука на женских гениталиях не привлекла мое внимание…
И потом тоже, когда картинка на экране сменилась и любовники, держась за руки, нагишом по скользким каменным плиткам коридора прошлепали в ванную, я тоже особенно не присматривался. По дороге генерал подобрал разбросанные там и тут предметы своего туалета…
В ванной они пробыли довольно долго.
Я снова вдосталь налюбовался знакомой картинкой средиземноморского пляжа в прихожей. Теперь я уже не сомневался, что художник действительно вдохновлялся фотографией тель-авивской набережной. И даже представил себе это место — справа должен был выситься Оперный театр…
Наконец, любовники показались в дверях. Девушка вышла первой. Пока она надевала халат, перед моими глазами снова предстала нежная женская плоть…
Исполнительный директор фонда появился уже в халате — мне снова бросился в глаза его неправильной формы острый нос, напоминавший акулий плавник над гребнем моря, абсолютно прямая спина, отменная выправка…
Обнявшись, генерал и девушка перешли в гостиную. Там у меня был задействован всего один жучок. Генерал Арзамасцев устроился за столом как раз напротив него. Подвинул кресло, включил телевизор. Девушка вышла в кухню, принялась заваривать чай. Из холодильника появились ветчина, сыр…
Я снова предположил, что собираю компрматериа-лы на любовников и заказчица на самом деле законная супруга Арзамасцева, а Вячеслав Георгиевич, общавшийся со мной, не больше, чем ее доверенное лицо.
Слежка стоила дорого…
Супруга наверняка платила из средств супруга…
Парадокс! В этом случае генерал Арзамасцев оплачивал слежку за собой и своей любовницей!
Я вернулся к жучку, установленному в гостиной. Гость все еще работал пультом. На экране телевизора появилась Анжелика Варум, потом Газманов со своей «Ты морячка, я моряк…», сопровождаемой акробатическими номерами…
Генерал снова сменил картинку…
Теперь это был детектив, я сразу его узнал.
Фильм, на мой взгляд, малость поутратил художественности по сравнению со своей литературной основой, а главный герой, мстящий за честь внучки, выглядел как живая модель действий, с которой один из кандидатов в свое время решил двинуться на выборы в президенты…
Девушка внесла еду, включила верхний свет.
Яркие блики легли на каменный пол. В гостиной, как и в коридоре, был не паркет — мраморные квадратные плитки…
Вообще же, гостиная производила впечатление неухоженной, давно не используемой по прямому назначению.
Я судил по тому, что сбоку, у окна, виднелась гладильная доска — она стояла тут с того дня, когда я тайно проник в квартиру, чтобы поставить жучки. Мне показалось, что и горка неглаженого белья рядом с тех пор ничуть не уменьшилась. По крайней мере я ни разу не видел, чтобы хозяйка гладила.
Еще сбоку, на тумбочке, виднелся оригинальный пресс-сувенир — сверкающая, болотного отлива лягушка из слоистого оникса…
Я обратил на нее внимание, еще когда ставил в квартире жучок: она оказалась довольно тяжелой. Как я тогда ни спешил, невольно взял ее в руку — пучеглазая, зобастая жаба с полной шеей, словно больная базедовой болезнью, она весила около килограмма…
Девушка наполнила рюмки. Любовники выпили…
Арзамасцев не отрывал глаз от телевизора и потом все время, пока они ели и болтали, он то и дело поглядывал в его сторону. По-видимому, он и вправду пылал страстью к детективам…
Больше ничего особенного не произошло. Около часа ночи я снова увидел генерала в прихожей при всем параде — в костюме, в дубленке. Девушка проводила его на лестничную площадку, вернулась…
Еще через несколько минут от дома отъехала машина. Издалека мне было трудно определить ее марку. К счастью, заказчик не требовал никого сопровождать. Никого, кроме девушки.
Я вернулся с пустыря к дому.
Французская модель «Пежо» («пики») — гостя Женевского автосалона — в торце здания стояла на месте. Обе «японки» тоже никуда не делись. Они не имели никакого отношения к гостю девушки. Машина, на которой приезжал генерал Арзамасцев, все это время находилась в подземном гараже, под домом…
Я с минуту еще постоял у элитного дома, прежде чем двинуться в путь.
Нет, дело тут не в ревности генеральской супруги…
Мой заказчик втянул меня в рискованную игру.
Исполнительный директор солиднейшего российского фонда — фигура серьезная…
Один из многих, возникших в последние полутора-десятилетия, Фонд Изучения Проблем Региональной Миграции — фонд не совсем обычный. В свое время после возвращения кейса Арзамасцеву я между дел навел справки. Могучая организация, полностью закрытая для посторонних, — со спецпропусками на машинах, с офисом в центре Москвы, со спецохраной, вооруженной автоматами, со спецбуфетом, спецсвязью АТС-1 или АТС-2…
И люди в таких учреждениях вовсе не с улицы — подполковники, полковники, но в основном генералы. Официально подобные фонды существуют на пожертвования и вносят свою лепту в решение проблем региональной миграции. Неофициально же люди, заправляющие в них, торгуют старыми связями, выступают посредниками между коммерческими структурами и силовыми ведомствами, в которых они служили до отставки.
Прокуратура до сих пор не могла разобраться с посреднической деятельностью одного из таких фондов, содействовавшего продаже за границу двух авианесущих крейсеров примерно за 4 миллиона долларов каждый. В прессе проскользнуло сообщение, что по самой минимальной оценке на каждом из них находилось только цветных металлов по меньшей мере на 15 миллионов долларов, не считая оставленное на крейсерах секретное оборудование и вооружение…
Когда-то мы это уже все проходили…
Мой заказчик выбрал себе опасного противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73