Он носил мое имя. И даже фамилии наши начинались с одной буквы и звучали похоже…
Непонятно было лишь, как знаменитый писатель узнал обо мне. Был ли на том вечере в ЦДЛ, когда я со сцены читал свой рассказ, или только видел на пригласительном билете мои имя, фамилию и должность?..
Рембо точно заметил книжный компонент, который существовал в моем заказе.
«МЕЖАК»
Вечером на пустыре было снова безлюдно и стыло. Я включил сканирующее устройство, но и тут меня не ждали открытия.
Вдоль тротуара внутри и вдоль внешнего периметра ограды стояли уже знакомые по номерным знакам иномарки. К вечеру тут подбирался весь виденный мною комплект приписанного к элитному дому автотранспорта.
Тем не менее я все-таки достал блокнот со списком здешних машин. Новых номеров вокруг вроде не было, но я все же вышел из «жигуля», прошел вдоль ограды…
У одного из подъездов я обратил внимание на новенькую «Ауди». Что-то подсказало мне, что за тонированными стеклами кто-то есть, и не ошибся. Я был уже у торца здания, когда, оглянувшись, увидел человека, который вышел из «Ауди». Он направлялся к только что подъехавшей к воротам милицейской патрульной машине…
Это было внове. «Милицейский патруль. „Ауди“…
Я повернул было назад, когда вдруг услышал за спиной такое знакомое:
— Ваши документы!
Это был мент, которого я мельком уже видел здесь однажды. За двух солдатиков, стоявших по обе его стороны, я не ручался: все они были одинаково истощены и запуганы.
—Ваши документы! — повторил мент негромко.
—У меня нет с собой.
Я не хотел показывать ни паспорт, ни удостоверение частного детектива «Лайнса». Потом, когда шумный скандал вокруг генерала Арзамасцева и его девушки наберет обороты, кто-то вспомнит о появлении у дома подозрительного субъекта, оказавшегося частным детективом. Начнется дознание…
—Нет их у меня! Не взял.
Постовой снова козырнул.
—Прошу пройти со мной…
«Что тут скажешь…»
Рядом с патрульной машиной в это время тоже происходила какая-то разборка. Там стояло несколько человек. В том числе тот, из «Ауди», на которого я обратил внимание.
Мой мент с недоумением посмотрел в ту сторону. Он сразу заподозрил подъехавшее начальство или проверяющих.
—Куда идти-то, командир?
—Туда… — Он показал на патрульную машину.
Постовой убивал нескольких зайцев сразу: проверял
меня и одновременно узнавал, кто там прибыл. Заодно и показывал свою работу.
Это не были проверяющие, подходя, я услышал мелодию знакомого блатняка…
Я узнал популярный шлягер «Владимирский цент рал» покойного Михаила Круга с его аудиокассеты «После третьей ходки…» Ее крутили в патрульной машине.
«Криминальная милиция!..»
Я узнал высокого, в кожаной легкой куртке мужика, который вышел из патрульной машины, теперь он стоял ко мне лицом. Все тот же Пашка Вагин! С ним было еще двое — по-видимому, тоже из округа. Они разговаривали с тем, кто приехал в «Ауди»…
Пашка тоже узнал меня, индифферентно взглянул в мою сторону — теперь он уже не знал, здороваться ли со мной или ему придется и дальше притворяться, что видит меня впервые.
Я приветствовал его первым:
—Сдаюсь! Попался… Теперь не отверчусь!
—Правильно, — Пашка нашелся мгновенно. Он вообще никогда не лез за словом в карман. — С месяц уже ползаешь у нас на участке, а прописываться не думаешь…
При первых же вагинских словах мент, который меня вел, счел за лучшее немедленно слинять.
—Знакомьтесь… — Пашка представил меня коллегам.
—Это твой коллега, частный детектив, — Вагин показал на пассажира «Ауди». — В отличие от тебя он знает порядок прописки. Вот пригласил нас в кафе. Как положено…
—Влодимир, — назвался коллега.
В том, как он произнес имя, я почувствовал гулкую бездонную глубину безударного «о».
«Вологда? Кострома?»
Коллега — узколицый, высокий, без особых примет — как-то странно сразу увел взгляд…
Догадка моя была мгновенной:
«Он из разведки! Предпочел не встретиться глазами…»
Я уже знал:
«Он пасет меня! Мой хвост!..»
Коллега внезапно взглянул мне в глаза.
Скрывать не имело смысла.
Мы прочитали мысли друг друга, словно перед нами была открытая книга.
Мысль о том, что мы втемную работаем по одному и тому же заказу, мигом пришла в голову и Вагину, и еще одному из приехавших. Эти двое были такие же опера, как и мы…
Только третий из патрульной машины, не прошедший курс оперативного мастерства — кадровик или службист — ничего не сообразил:
— Оказались коллегами?! И только сейчас узнали?! Это дело следует отметить! Как считаете? — Этот был типичный халявщик.
Теперь уже сам Бог велел мне ехать в армянское кафе.
— Хорошо, езжайте впереди. Я за вами…
Мне надо было убрать аппаратуру…
Сидевшие за столиками, среди которых в этот час наверняка могли находиться и квартирные воры, и поставщики фальшивых авизо и наркотиков, словно что-то почувствовали — молча оглянулись, когда мы вошли.
Впятером мы пересекли царивший внутри полумрак.
Несколько человек у стойки на тумбах на время прекратили негромкий разговор.
Менты были тут чужаками, но интересы заведения требовали, чтобы их приняли на самом высоком уровне. В углу худой, в круглых очках юноша, негромко лабавший на пианино что-то жалостно-тягучее, немедленно переключился на блатняк. Я узнал все тот же «Владимирский централ».
Сразу же появился владелец заведения — солидный, с серебряным ежиком вокруг залысин, без шеи, с плоским, расплющенным когда-то носом. Видимо, бывший спортсмен. Вокруг закружились его подчиненные…
Нас пригласили за столик. Я постарался оказаться рядом со своим новым знакомым, по другую руку от меня сел Вагин.
Уже знакомый мне официант — курчавый, с тонкими усиками — тоже был здесь. Он делал вид, что мы незнакомы. Таков был закон профессии. Чтобы поздороваться неформально, ему требовался какой-то знак с моей стороны.
— Как сегодня толма? — обратился к нему я. — Как обычно?
Это и был знак.
Он улыбнулся. С этого момента мы держались как давно знакомые.
— И толма, и форель… Все в порядке. Бэ сэдер…
Вместо привычного английского о'кей он использовал его ивритский аналог и адресовал его не Вагину, не моим соседям, а именно мне, будто знал, что только я один из всей компании знаю иврит, потому что был представителем сыскного агентства в Израиле и в Палестинской автономии.
А может, расхожие ивритские словечки «бэсэдер», «балаган» просто получили распространение в московской разноязычной полублатной-полуинтеллигентной среде?!
Он был, безусловно, непрост, этот официант, а может, действительно, учитель или журналист…
Пока один из официантов принимал заказ, другие уже нагружали на стол минералку, белый свежий лаваш. Среди нас не оказалось любителей разносолов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Непонятно было лишь, как знаменитый писатель узнал обо мне. Был ли на том вечере в ЦДЛ, когда я со сцены читал свой рассказ, или только видел на пригласительном билете мои имя, фамилию и должность?..
Рембо точно заметил книжный компонент, который существовал в моем заказе.
«МЕЖАК»
Вечером на пустыре было снова безлюдно и стыло. Я включил сканирующее устройство, но и тут меня не ждали открытия.
Вдоль тротуара внутри и вдоль внешнего периметра ограды стояли уже знакомые по номерным знакам иномарки. К вечеру тут подбирался весь виденный мною комплект приписанного к элитному дому автотранспорта.
Тем не менее я все-таки достал блокнот со списком здешних машин. Новых номеров вокруг вроде не было, но я все же вышел из «жигуля», прошел вдоль ограды…
У одного из подъездов я обратил внимание на новенькую «Ауди». Что-то подсказало мне, что за тонированными стеклами кто-то есть, и не ошибся. Я был уже у торца здания, когда, оглянувшись, увидел человека, который вышел из «Ауди». Он направлялся к только что подъехавшей к воротам милицейской патрульной машине…
Это было внове. «Милицейский патруль. „Ауди“…
Я повернул было назад, когда вдруг услышал за спиной такое знакомое:
— Ваши документы!
Это был мент, которого я мельком уже видел здесь однажды. За двух солдатиков, стоявших по обе его стороны, я не ручался: все они были одинаково истощены и запуганы.
—Ваши документы! — повторил мент негромко.
—У меня нет с собой.
Я не хотел показывать ни паспорт, ни удостоверение частного детектива «Лайнса». Потом, когда шумный скандал вокруг генерала Арзамасцева и его девушки наберет обороты, кто-то вспомнит о появлении у дома подозрительного субъекта, оказавшегося частным детективом. Начнется дознание…
—Нет их у меня! Не взял.
Постовой снова козырнул.
—Прошу пройти со мной…
«Что тут скажешь…»
Рядом с патрульной машиной в это время тоже происходила какая-то разборка. Там стояло несколько человек. В том числе тот, из «Ауди», на которого я обратил внимание.
Мой мент с недоумением посмотрел в ту сторону. Он сразу заподозрил подъехавшее начальство или проверяющих.
—Куда идти-то, командир?
—Туда… — Он показал на патрульную машину.
Постовой убивал нескольких зайцев сразу: проверял
меня и одновременно узнавал, кто там прибыл. Заодно и показывал свою работу.
Это не были проверяющие, подходя, я услышал мелодию знакомого блатняка…
Я узнал популярный шлягер «Владимирский цент рал» покойного Михаила Круга с его аудиокассеты «После третьей ходки…» Ее крутили в патрульной машине.
«Криминальная милиция!..»
Я узнал высокого, в кожаной легкой куртке мужика, который вышел из патрульной машины, теперь он стоял ко мне лицом. Все тот же Пашка Вагин! С ним было еще двое — по-видимому, тоже из округа. Они разговаривали с тем, кто приехал в «Ауди»…
Пашка тоже узнал меня, индифферентно взглянул в мою сторону — теперь он уже не знал, здороваться ли со мной или ему придется и дальше притворяться, что видит меня впервые.
Я приветствовал его первым:
—Сдаюсь! Попался… Теперь не отверчусь!
—Правильно, — Пашка нашелся мгновенно. Он вообще никогда не лез за словом в карман. — С месяц уже ползаешь у нас на участке, а прописываться не думаешь…
При первых же вагинских словах мент, который меня вел, счел за лучшее немедленно слинять.
—Знакомьтесь… — Пашка представил меня коллегам.
—Это твой коллега, частный детектив, — Вагин показал на пассажира «Ауди». — В отличие от тебя он знает порядок прописки. Вот пригласил нас в кафе. Как положено…
—Влодимир, — назвался коллега.
В том, как он произнес имя, я почувствовал гулкую бездонную глубину безударного «о».
«Вологда? Кострома?»
Коллега — узколицый, высокий, без особых примет — как-то странно сразу увел взгляд…
Догадка моя была мгновенной:
«Он из разведки! Предпочел не встретиться глазами…»
Я уже знал:
«Он пасет меня! Мой хвост!..»
Коллега внезапно взглянул мне в глаза.
Скрывать не имело смысла.
Мы прочитали мысли друг друга, словно перед нами была открытая книга.
Мысль о том, что мы втемную работаем по одному и тому же заказу, мигом пришла в голову и Вагину, и еще одному из приехавших. Эти двое были такие же опера, как и мы…
Только третий из патрульной машины, не прошедший курс оперативного мастерства — кадровик или службист — ничего не сообразил:
— Оказались коллегами?! И только сейчас узнали?! Это дело следует отметить! Как считаете? — Этот был типичный халявщик.
Теперь уже сам Бог велел мне ехать в армянское кафе.
— Хорошо, езжайте впереди. Я за вами…
Мне надо было убрать аппаратуру…
Сидевшие за столиками, среди которых в этот час наверняка могли находиться и квартирные воры, и поставщики фальшивых авизо и наркотиков, словно что-то почувствовали — молча оглянулись, когда мы вошли.
Впятером мы пересекли царивший внутри полумрак.
Несколько человек у стойки на тумбах на время прекратили негромкий разговор.
Менты были тут чужаками, но интересы заведения требовали, чтобы их приняли на самом высоком уровне. В углу худой, в круглых очках юноша, негромко лабавший на пианино что-то жалостно-тягучее, немедленно переключился на блатняк. Я узнал все тот же «Владимирский централ».
Сразу же появился владелец заведения — солидный, с серебряным ежиком вокруг залысин, без шеи, с плоским, расплющенным когда-то носом. Видимо, бывший спортсмен. Вокруг закружились его подчиненные…
Нас пригласили за столик. Я постарался оказаться рядом со своим новым знакомым, по другую руку от меня сел Вагин.
Уже знакомый мне официант — курчавый, с тонкими усиками — тоже был здесь. Он делал вид, что мы незнакомы. Таков был закон профессии. Чтобы поздороваться неформально, ему требовался какой-то знак с моей стороны.
— Как сегодня толма? — обратился к нему я. — Как обычно?
Это и был знак.
Он улыбнулся. С этого момента мы держались как давно знакомые.
— И толма, и форель… Все в порядке. Бэ сэдер…
Вместо привычного английского о'кей он использовал его ивритский аналог и адресовал его не Вагину, не моим соседям, а именно мне, будто знал, что только я один из всей компании знаю иврит, потому что был представителем сыскного агентства в Израиле и в Палестинской автономии.
А может, расхожие ивритские словечки «бэсэдер», «балаган» просто получили распространение в московской разноязычной полублатной-полуинтеллигентной среде?!
Он был, безусловно, непрост, этот официант, а может, действительно, учитель или журналист…
Пока один из официантов принимал заказ, другие уже нагружали на стол минералку, белый свежий лаваш. Среди нас не оказалось любителей разносолов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73