Жизнь представляется мне великолепной штукой, сулящей так много и открывающей перед нами удивительные возможности.
– По-моему, вы все еще вспоминаете о бифштексе.
– Не спорю, мистер Гоббс. Боже, я не пробовал ничего подобного с тех пор, как стал бездомным бродягой и парией.
– Бедный юноша! – вздохнула Ева-Энн, – У тебя действительно нет ни дома, ни друзей?
– Никого и ничего! – радостно ответствовала несчастная пария, – перед вами жертва обстоятельств и бездушия родственника. Ох, и натерпелся я от своего дядюшки!
Мистер Беллами нахмурился, вздохнул, покачал головой и, схватив палку, валявшуюся неподалеку, принялся яростно ворошить угли.
– Дядюшки? – переспросил сэр Мармадьюк.
– Ну да, Гоббс. Мой дядя – ни больше, ни меньше, как бывший знаменитый щеголь и друг самого принца-регента Вэйн-Темперли.
– О! – воскликнула Ева и украдкой взглянула на сэра Мармадьюка. – А у твоего дяди есть еще какие-нибудь имена?
– Мармадьюк, Джон, Энтони, Эшли, де ла Поул, мадам.
– И это все один-единственный дядя, друг Руперт?
– Один-разъединственный! – кивнул мистер Беллами. – Самый что ни на есть единственный, хотя имен у него и впрямь хватит на добрую дюжину джентльменов. А уж гордости у него хватит на тысячу обычных дядюшек. Всемогущий, высокомерный, безгранично влиятельный, обладатель огромного состояния и кроличьей души, вот каков мой дядя, дорогой мистер Гоббс!
– Замечательная личность, мистер Беллами! Но продолжайте же.
– Да, кстати, Гоббс! Если нам предстоит стать спутниками и путешествовать дальше вместе, то давайте не будем обращать внимания на сословные различия. Меня зовут Руперт, поэтому, прошу вас, не обращайтесь ко мне «мистер».
– Благодарю вас за эту любезность, мистер Беллами. Итак, Руперт, продолжайте. Ваше описание этого недостойного родственника вызвало самый живой интерес у Джона Гоббса. Как я понял, он пренебрегает вами.
– Совершенно верно, мой дорогой Джон. Природа определила его моим дядей, доверчиво полагая, что он выполнит свое предназначение и поступит справедливо со своим осиротевшим племянником. Я спрашиваю вас, Джон, как человека разумного, для чего существуют дядюшки? Думаю, вы согласитесь со мной, для того, чтобы соблюдать свои святые обязанности перед племянниками! Так и никак иначе, Джон! Но мой дядюшка Мармадьюк, этот изнеженный баловень судьбы, купающийся в роскоши, совершенно пренебрегает своим родственным долгом и начисто позабыл о существовании одинокого ребенка, о брошенном мальчике, об отроке, влачащем жалкую жизнь, об обозленном на свою судьбу юноше, да что уж там, он бросил своего племянника в водоворот жизни.
– Несчастный юноша! – промолвил сэр Мармадьюк, вздыхая.
– Это привело к тому единственному результату, к какому и могло привести, – продолжил Руперт Беллами, скрестив руки на груди и скорбно кивая головой в сторону костра, – вот я сижу здесь с вами, несчастная жертва чужой гордыни. И все-таки, мой дорогой Джон, хоть я и лишен каких-либо средств к существованию, никогда мне не было так хорошо, как сейчас. Карманы мои пусты, а одежда далека от идеала, но я все-таки надеюсь, что вы сочтете меня достойным спутником и…
– Джентльменом! – добавил сэр Мармадьюк.
Мистер Беллами тоскливо оглядел свое потертый костюм и печально покачал головой.
– Боюсь, этот факт не так-то легко заметить, – вздохнул он.
– Сегодня днем он проявился со всей очевидностью, – улыбнулся сэр Мармадьюк. – Я имею в виду некую бочку, полную воды.
– Так вы видели? Этот тип получил по заслугам, Джон! Он законченный негодяй!
– Вне всяких сомнений! – согласно кивнул сэр Мармадьюк.
– О ком вы говорите? – спросила Ева-Энн, тайком позевывая.
– Позвольте, я расскажу! – воскликнул мистер Беллами. – За время моих горестных странствий я встречал немало странных личностей, таких же несчастных и бездомных, как и я сам. И большинство из них, рано или поздно, оказывались мошенниками. А на днях я познакомился с совсем уж жалким плутом по имени Джимми Вэмпер.
– Вот как? – Ева-Энн мгновенно перестала зевать.
– Да. Так вот этот тип рассказал мне об одном джентльмене – заметьте, джентльмене – который готов хорошо заплатить за работу. Следуя указаниям Вэмпера, я пришел на постоялый двор, где этот парень остановился, встретился с ним, поговорил, окунул его в бочку и ушел…
– О! – воскликнула Ева. – Но почему?
– Ну… бочка с водой оказалась под рукой и, кроме того, у меня появилось страстное желание окунуть его подлую голову в воду.
– А зовут его, – ка бы между прочим заметил сэр Мармадьюк, – Роберт Дентон.
– Ах! – воскликнула Ева и нахмурилась.
– Вы знаете этого негодяя, Джон?
– Да, мы оба его знаем. И он, конечно же, предложил вам деньги за похищение Евы-Энн?
– Именно так! Этот мерзавец очень точно описал место, где стоит ваша палатка, и я направился прямиком сюда в надежде помахать кулаками.
– Теперь я поняла! – воскликнула Ева-Энн. – Как же это отвратительно! Я уже заканчивала стирать, Джон, когда сзади ко мне подкрались два человека. Поначалу я всего лишь удивилась, но затем испугалась и побежала к палатке за пистолетом, но один из них схватил меня и тут…
– Я сбил его с ног! – улыбнулся мистер Беллами. – А неплохая драчка получилась! Вволю поразмялись.
– Если Дентон так точно описал вам это место, – задумчиво сказал сэр Мармадьюк, – значит Вэмпер все рассказал ему. Завтра мы снимаемся.
– Зачем, дорогой Гоббс?! – возразил Руперт. – К чему такая спешка? Для стоянки здесь идеальное место – мягкая трава, тенистые деревья, чистая вода. А с Дентоном мы без труда справимся, и с его мошенниками тоже, вы, я и… мисс, то есть мадам.
– Друг Руперт, зови меня Евой-Энн. – Ева грациозно поднялась. Молодой человек тут же вскочил. – Сегодня ты доказал свое отношение к нам, и я тебе очень благодарна. Перед сном я помолюсь за тебя, Руперт Беллами. – Она протянула ему руку.
Молодой человек с благоговением посмотрел на эту нежную и в то же время такую умелую и сильную девичью руку. Он, наверное, поцеловал бы ее, если бы осмелился, но вместо этого он довольствовался пожатием, коснувшись руки так бережно, словно это была священная реликвия.
Ева повернулась к сэру Мармадьюку, как-то странно и нерешительно улыбаясь.
– Видишь, Джон, как неисповедимы бывают пути Господни. Он послал тебе в помощь Руперта, чтобы тот стал твоим другом. Я буду молиться за него и за тебя.
Некоторое время после ее ухода они сидели в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Несколько раз мистер Беллами поднимал глаза на своего нового товарища, словно собираясь о чем-то спросить, но всякий раз не решался. Наконец, после нескольких безуспешных попыток, он все-таки осмелился заговорить.
– Гоббс, дружище, не будете ли вы так любезны… то есть, можно ли спросить вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– По-моему, вы все еще вспоминаете о бифштексе.
– Не спорю, мистер Гоббс. Боже, я не пробовал ничего подобного с тех пор, как стал бездомным бродягой и парией.
– Бедный юноша! – вздохнула Ева-Энн, – У тебя действительно нет ни дома, ни друзей?
– Никого и ничего! – радостно ответствовала несчастная пария, – перед вами жертва обстоятельств и бездушия родственника. Ох, и натерпелся я от своего дядюшки!
Мистер Беллами нахмурился, вздохнул, покачал головой и, схватив палку, валявшуюся неподалеку, принялся яростно ворошить угли.
– Дядюшки? – переспросил сэр Мармадьюк.
– Ну да, Гоббс. Мой дядя – ни больше, ни меньше, как бывший знаменитый щеголь и друг самого принца-регента Вэйн-Темперли.
– О! – воскликнула Ева и украдкой взглянула на сэра Мармадьюка. – А у твоего дяди есть еще какие-нибудь имена?
– Мармадьюк, Джон, Энтони, Эшли, де ла Поул, мадам.
– И это все один-единственный дядя, друг Руперт?
– Один-разъединственный! – кивнул мистер Беллами. – Самый что ни на есть единственный, хотя имен у него и впрямь хватит на добрую дюжину джентльменов. А уж гордости у него хватит на тысячу обычных дядюшек. Всемогущий, высокомерный, безгранично влиятельный, обладатель огромного состояния и кроличьей души, вот каков мой дядя, дорогой мистер Гоббс!
– Замечательная личность, мистер Беллами! Но продолжайте же.
– Да, кстати, Гоббс! Если нам предстоит стать спутниками и путешествовать дальше вместе, то давайте не будем обращать внимания на сословные различия. Меня зовут Руперт, поэтому, прошу вас, не обращайтесь ко мне «мистер».
– Благодарю вас за эту любезность, мистер Беллами. Итак, Руперт, продолжайте. Ваше описание этого недостойного родственника вызвало самый живой интерес у Джона Гоббса. Как я понял, он пренебрегает вами.
– Совершенно верно, мой дорогой Джон. Природа определила его моим дядей, доверчиво полагая, что он выполнит свое предназначение и поступит справедливо со своим осиротевшим племянником. Я спрашиваю вас, Джон, как человека разумного, для чего существуют дядюшки? Думаю, вы согласитесь со мной, для того, чтобы соблюдать свои святые обязанности перед племянниками! Так и никак иначе, Джон! Но мой дядюшка Мармадьюк, этот изнеженный баловень судьбы, купающийся в роскоши, совершенно пренебрегает своим родственным долгом и начисто позабыл о существовании одинокого ребенка, о брошенном мальчике, об отроке, влачащем жалкую жизнь, об обозленном на свою судьбу юноше, да что уж там, он бросил своего племянника в водоворот жизни.
– Несчастный юноша! – промолвил сэр Мармадьюк, вздыхая.
– Это привело к тому единственному результату, к какому и могло привести, – продолжил Руперт Беллами, скрестив руки на груди и скорбно кивая головой в сторону костра, – вот я сижу здесь с вами, несчастная жертва чужой гордыни. И все-таки, мой дорогой Джон, хоть я и лишен каких-либо средств к существованию, никогда мне не было так хорошо, как сейчас. Карманы мои пусты, а одежда далека от идеала, но я все-таки надеюсь, что вы сочтете меня достойным спутником и…
– Джентльменом! – добавил сэр Мармадьюк.
Мистер Беллами тоскливо оглядел свое потертый костюм и печально покачал головой.
– Боюсь, этот факт не так-то легко заметить, – вздохнул он.
– Сегодня днем он проявился со всей очевидностью, – улыбнулся сэр Мармадьюк. – Я имею в виду некую бочку, полную воды.
– Так вы видели? Этот тип получил по заслугам, Джон! Он законченный негодяй!
– Вне всяких сомнений! – согласно кивнул сэр Мармадьюк.
– О ком вы говорите? – спросила Ева-Энн, тайком позевывая.
– Позвольте, я расскажу! – воскликнул мистер Беллами. – За время моих горестных странствий я встречал немало странных личностей, таких же несчастных и бездомных, как и я сам. И большинство из них, рано или поздно, оказывались мошенниками. А на днях я познакомился с совсем уж жалким плутом по имени Джимми Вэмпер.
– Вот как? – Ева-Энн мгновенно перестала зевать.
– Да. Так вот этот тип рассказал мне об одном джентльмене – заметьте, джентльмене – который готов хорошо заплатить за работу. Следуя указаниям Вэмпера, я пришел на постоялый двор, где этот парень остановился, встретился с ним, поговорил, окунул его в бочку и ушел…
– О! – воскликнула Ева. – Но почему?
– Ну… бочка с водой оказалась под рукой и, кроме того, у меня появилось страстное желание окунуть его подлую голову в воду.
– А зовут его, – ка бы между прочим заметил сэр Мармадьюк, – Роберт Дентон.
– Ах! – воскликнула Ева и нахмурилась.
– Вы знаете этого негодяя, Джон?
– Да, мы оба его знаем. И он, конечно же, предложил вам деньги за похищение Евы-Энн?
– Именно так! Этот мерзавец очень точно описал место, где стоит ваша палатка, и я направился прямиком сюда в надежде помахать кулаками.
– Теперь я поняла! – воскликнула Ева-Энн. – Как же это отвратительно! Я уже заканчивала стирать, Джон, когда сзади ко мне подкрались два человека. Поначалу я всего лишь удивилась, но затем испугалась и побежала к палатке за пистолетом, но один из них схватил меня и тут…
– Я сбил его с ног! – улыбнулся мистер Беллами. – А неплохая драчка получилась! Вволю поразмялись.
– Если Дентон так точно описал вам это место, – задумчиво сказал сэр Мармадьюк, – значит Вэмпер все рассказал ему. Завтра мы снимаемся.
– Зачем, дорогой Гоббс?! – возразил Руперт. – К чему такая спешка? Для стоянки здесь идеальное место – мягкая трава, тенистые деревья, чистая вода. А с Дентоном мы без труда справимся, и с его мошенниками тоже, вы, я и… мисс, то есть мадам.
– Друг Руперт, зови меня Евой-Энн. – Ева грациозно поднялась. Молодой человек тут же вскочил. – Сегодня ты доказал свое отношение к нам, и я тебе очень благодарна. Перед сном я помолюсь за тебя, Руперт Беллами. – Она протянула ему руку.
Молодой человек с благоговением посмотрел на эту нежную и в то же время такую умелую и сильную девичью руку. Он, наверное, поцеловал бы ее, если бы осмелился, но вместо этого он довольствовался пожатием, коснувшись руки так бережно, словно это была священная реликвия.
Ева повернулась к сэру Мармадьюку, как-то странно и нерешительно улыбаясь.
– Видишь, Джон, как неисповедимы бывают пути Господни. Он послал тебе в помощь Руперта, чтобы тот стал твоим другом. Я буду молиться за него и за тебя.
Некоторое время после ее ухода они сидели в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Несколько раз мистер Беллами поднимал глаза на своего нового товарища, словно собираясь о чем-то спросить, но всякий раз не решался. Наконец, после нескольких безуспешных попыток, он все-таки осмелился заговорить.
– Гоббс, дружище, не будете ли вы так любезны… то есть, можно ли спросить вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73