Адмирал держался с ним очень дружелюбно, даже по-отечески, и в таком его отношении явственно проскальзывали нотки искреннего участия – ведь он и сам был в опале, поэтому мог понять чувства молодого, блестящего офицера, чьи честолюбивые надежды в одночасье рухнули и обратились в прах.
Вопреки ожиданиям, Сантини не походил на человека, сломленного судьбой, разочарованного в жизни и в карьере. В свои пятьдесят шесть лет он выглядел едва ли на пятьдесят и не очень сильно отличался от того адмирала Сантини, которого Конте помнил по лекциям в академии. Это по-прежнему был энергичный, целеустремлённый, уверенный в себе и в своих силах человек, который знал, чего хочет добиться, и не собирался сворачивать с намеченного пути.
– Признаться, – произнёс адмирал, – я сначала не поверил своим глазам, когда с «Отважного» пришёл телекс за вашей подписью. Вот уж не думал, что дело дойдёт до ссылки на Дамогран.
– Вы не знали о моём назначении? – вежливо поинтересовался Конте.
Он отрицательно покачал головой:
– Я узнал об этом лишь сегодня утром, когда вы вышли на связь с базой. У нас большие проблемы с оперативной информацией. Мы получаем новости из внешнего мира не курьерами, как другие базы, а обычно оказией – почтовыми, пассажирскими или грузовыми кораблями. В нашем случае верховное командование предпочитает не тратиться на курьеров – всё равно в настоящее время дамогранская база не имеет никакого стратегического значения. Лет через пятьдесят – да, в этом регионе станет горячо, но пока это тихое и мирное захолустье. Тмутаракань, как здесь говорят. Последние известия, которые мы получили с Терры-Сицилии, касаются событий, происходивших за две недели до вашего отлёта. Тогда вас ещё не назначили капитаном «Отважного».
– Так точно, адмирал, – подтвердил Конте. – Я получил это назначение за восемь дней до старта.
Он ожидал, что Сантини заведёт с ним разговор о событиях на Тукумане и выскажет своё мнение по поводу предъявленных ему обвинений, но адмирал обошёл эту тему молчанием, даже не поинтересовавшись итогами работы следственной комиссии. Впрочем, один итог – перевод на Дамогран – был очевиден и без всяких расспросов.
– Итак, к делу, – заговорил Сантини, включив терминал на столе и вставив в считывающее устройство свою идентификационную карточку. – Я уже подготовил приказ о вашем новом назначении. Оставлять вас капитаном устаревшего эсминца я считаю нецелесообразным – это неподходящая должность для офицера с вашим опытом и квалификацией. Вы согласны со мной?
Конте кивнул:
– Полагаю, адмирал, что мне по плечу и более ответственный пост.
– Я тоже так думаю, коммодор. Тем не менее, передать в ваше подчинение одну из пяти бригад я не могу – их возглавляют опытные, знающие своё дело люди, которые не заслуживают понижения в должности. Та же ситуация и с ведущими кораблями эскадры, к тому же только три из них выше классом, чем эсминец «Отважный». Что до штаба, то его возглавляет равный вам по званию, хоть и не такой талантливый офицер – коммодор Валенти. Он отлично справляется со своими обязанностями, и у меня нет к нему ни малейших претензий. А значит... – Сантини выдержал короткую паузу, проницательно глядя на него, – остаётся сама эскадра.
Конте был застигнут врасплох, но постарался скрыть свои чувства под маской вежливого удивления.
– Прошу прощения, адмирал, но ведь командир эскадры – вы.
– Совершенно верно. Как начальник дамогранской базы, я являюсь главнокомандующим всех дислоцированных в этом секторе вооружённых сил Корпуса. А поскольку эти силы, если не считать орбитальной станции и прикреплённого к ней дивизиона планетарных заградителей, состоят из одной эскадры, то одновременно я занимаю пост её командующего. Это обычная практика, позволяющая устранить лишнее звено в командной цепочке. Однако ничто не мешает мне поставить во главе эскадры кого-то другого – я располагаю соответствующими полномочиями. Ваше назначение, конечно, должны будут утвердить в Генеральном Штабе, но вряд ли там станут возражать. Для ваших злопыхателей все едино, командуете вы эсминцем или всей эскадрой; главное, что вы вдали от всех основных баз Корпуса.
– Это адмиральская должность, – осторожно заметил Конте.
– На Тукумане эти соображения вас не остановили, – тотчас парировал Сантини. – И в целом вы неплохо справились с взятыми на себя полномочиями. На нашей базе я единственный адмирал, так что проблем с нарушением старшинства не возникнет. Верховное командование поставило меня в весьма неловкое положение, прислав вас на Дамогран на этом древнем эсминце. Оно, несомненно, понимало, что я окажусь в затруднении, пытаясь найти подходящую для вас должность, не ущемив при этом других офицеров базы, и фактически само подтолкнуло меня к такому решению. Ещё замечания есть, коммодор?
– Нет, адмирал, – с бесстрастным выражением лица ответил Конте. – Я готов подчиниться вашему приказу.
– Значит, вопрос решён. – С этими словами Сантини активировал речевой интерфейс терминала, назвал дату и точное время, после чего подтвердил вступление приказа в силу. – Поздравляю, коммодор. Теперь вы командующий дамогранской эскадрой.
Конте хотел было подняться с кресла и по уставу отдать честь, но адмирал взмахом руки остановил его.
– Погодите до официального представления, сейчас мы с вами просто беседуем. Я уже отдал распоряжение собрать весь присутствующий на базе командный состав эскадры, через час вы будете введены в свою новую должность. А пока суд да дело я хотел бы услышать, что за неприятности случились у вас во время остановок на Нью-Джорджии и Эль-Парайсо. С вашими письменными рапортами, которые вы прислали по телексу, я уже успел ознакомиться. Теперь расскажите об этом подробнее.
Конте в деталях поведал адмиралу о двух происшествиях в пути – как о трупе незнакомца в машинном отделении, так и об исчезновении Келли Симпсон. Он сообщил всё, что знал, кроме одного крайне важного момента – а именно, признания Василова. После длительных размышлений Конте решил утаить эти сведения, поскольку Сантини был одним из подозреваемых в организации диверсии, а в таком случае жизнь Виктории Ковалевской, невесть откуда прознавшей о бомбе, оказывалась под угрозой. Вместе с ней мог пострадать и Василов – просто так, за компанию. Поэтому ближе к концу полёта Конте сказал своему старшему помощнику, что передаст его отчёт в Службу Безопасности (что, в общем, соответствовало действительности) и приказал держать язык за зубами. Василов с радостью согласился – он понимал, что если дело засекретили, то он, скорее всего, не заработает даже взыскания.
Правда, Джустини предлагала ничего не скрывать от Сантини и тем самым спровоцировать его на решительные действия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108