Словом, впереди у Эльминстера была земля веселья, празднеств, волшебных чудес и пения, где причудливые особняки достают шпилями до звезд, а лес и город растут один вокруг другого, чередуясь с большими садами. И в то же время там, в конце пути, его ждала земля, где убивают любого, кто не похож на эльфа.
Ну что ж, была же строчка в старинной аталантарской балладе о глупом разбойнике, который с отвращением говорил, что сжег бы «это сокровище», только попадись оно ему в руки! Поэтому Эл предполагал большую часть времени перемещаться по Кормантору в виде легкой дымки или измороси, присматриваясь и прислушиваясь.
И все-таки лучше не справиться с заданием Мистры, чем вечное забвение, считал он. Слишком не хотелось после смерти от заклинания валяться забытым в земле какого-нибудь эльфийского сада.
Молодой человек остановился у подножия огромного, почти как дом, дерева с тенистой разлапистой верхушкой, перекинул седельную сумку с одного плеча на другое, потянулся, как кот, и, определив где юг, где восток, быстро двинулся дальше. Его сапоги не издавали ни звука, словно он ступал по воздуху. Проходя мимо маленького водоема, Эльминстер увидел свое отражение. Из воды смотрел длинный, неловкий, небритый юноша с растрепанной бородой и с проницательными синими глазами, спутанными черными волосами и острым носом, похожим на клюв. Не самая некрасивая, но все же не заслуживающая особенного доверия внешность. М-да, если он собирается произвести впечатление хоть на кого-то из эльфов, то иногда…
Если бы в этот момент Эл оглянулся назад, то заметил бы, как над влажной лесной почвой взлетело и мягко шлепнулось обратно несколько грибов, как будто их зацепил кто-то невидимый, как будто кто-то прошептал проклятие и поспешно отвернул в сторону.
Уж не сунулся ли молодой человек в самое сердце Кормантора? Охраняемое, между прочим?
Вдруг лесной мрак к югу и востоку от путника вспыхнул кольцами огня, задрожала земля. Да, кажется, он добрался.
Эльминстер заспешил, понесся по воздуху, размахивая седельной сумкой взад и вперед, чтобы придать себе большее ускорение. Это была битва заклинаний, которые, похоже, швыряли слишком поспешно.
Впереди на трепещущих ветвях пылала листва, где-то на западе упало дерево в ответ на сильный грохочущий раскат взрыва, от которого только что задрожало все вокруг.
Эльминстер, прячась за длинным суком лесного гиганта и холмиком, спустился в скалистую, заросшую папоротником лощину. На дне оврага между старыми, но по-весеннему мшистыми валунами били родники. Один из валунов кувыркался по земле, волоча за собой хвост пламени и подпрыгивающие кости с останками чего-то, разорванного на куски.
Там же шла настоящая битва. Эльфы, как разглядел Эл, сражались с дюжими краснокожими воинами с жуткими длинными клыками. Противники эльфов хобгоблины были одеты в черные кожаные доспехи, которые щетинились кинжалами, боевыми топорами и булавами. Они застали хозяев леса врасплох у ручья и к этому моменту перебили почти всех.
Когда Эл пролетал над папоротником, слегка касаясь его своей сумкой и заставляя растения волноваться и плясать вслед, эльфийский меч вспыхнул светом заклинания, поднялся и упал. Его хозяин тоже рухнул на землю, воя от боли и зажимая изуродованную шею. В тот же миг железная дубина другого хобгоблина опустилась на голову второго эльфа с таким крепким стуком, что отвратительное и громкое эхо прокатилось по всей лощине.
Голова чудесного лесного мага раскололась, брызнув кровью, и его дергающееся тело упало рядом с телом товарища. Высокий эльф – кажется, последний оставшийся в живых из всего патруля – носил мантию, украшенную рядами овальных кулонов с драгоценными камнями, которые вспыхнули и заискрились, когда он окружил себя магической защитой. Маг, решил Эл и поднял руку, чтобы метнуть заклинание.
Эльф оказался быстрее. Его рука расцвела огненным шаром, который он направил прямо в морду хобгоблина, вооруженного железной дубиной. Когда противник опрокинулся назад, рыча от злости и боли, из огня вырвались еще два длинных языка пламени, похожие на рога буйвола, и прожгли доспехи краснокожего чудовища, добираясь до его серой кожи. Дубина загремела по камням, а ее владелец со всего маху врезался в камни, заорав страшнее прежнего. Тем временем эльфийский маг скрутил пламенем другого противника. Но было слишком поздно. Огонь еще лизал рычащее, похожее на морду летучей мыши лицо одного воина, когда другому удалось дотянуться и вонзить в тело мага свои клыки, темные и длинные, как вилы.
Самонаводящиеся стрелы, которые метнул Эльминстер, еще неслись по воздуху, когда пронзенный эльф резким рывком освободился из окровавленной пасти рукха и с криком упал в ручей. Стая хобгоблинов кружилась над ним, торопясь нанести хотя бы еще один удар по телу, корчившемуся в муках. Эл увидел, как прекрасное, словно выточенное, лицо мага запрокинулось в агонии, и он что-то выкрикнул, да нет, выдохнул, и сразу воздух над ручьем наполнился бесчисленным количеством роящихся серебристых искр.
Все хобгоблины задергались, выгибаясь мучительной дугой, будто их сводили судороги, а эльф в это время все глубже уходил в бурлящую воду потока. Но его заклинание еще действовало, и потому оружие рукхов с грохотом рассыпалось вокруг. Их хозяева все еще шатались и раскачивались, когда молнии Эла воткнулись в них, заставив рукхов вертеться волчком и взрываться бело-синим огнем.
Колдовское пламя с ревом вырывалось из их глоток, а глаза выскакивали из орбит и лопались, разбрызгивая вокруг светло-голубую муть. Обожженные фигуры бессмысленно топтались среди камней, а потом падали, подминая папоротник. В воде стонал раненый эльф, а в дальнем конце лощины пестрели туши самых свирепых рукхов, которые так и не выпустили из рук боевые топоры, рогатины и клинки.
Вокруг Эльминстера лежали скрюченные и скрученные в дугу тела эльфов. Эл подошел и остановился над одним из них. Затуманенные болью изумрудные глаза моргнули из-под слипшихся от смертельного пота белых волос и удивленно расширились при виде человека.
– Я останусь с вами, – сказал эльфу аталантарец, приподняв голову раненого над потемневшей от крови водой. Под тяжестью умирающего заклинание, державшее Эла над землей, потеряло силу, и молодой человек довольно скоро почувствовал, как в разбитый сапог начала заливаться холодная вода.
А еще он обнаружил, что на самом-то деле времени для оказания помощи у него нет, потому что вокруг него зашелестели папоротники и из них с гадливыми торжествующими ухмылками стали подниматься те, что остались лежать вдалеке, притворяясь мертвыми. Кажется, эльфийский патруль расположился лагерем в самом центре обитания хобгоблинов, или, что более вероятно, пока эльфы спали, патруль был взят в плотное кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Ну что ж, была же строчка в старинной аталантарской балладе о глупом разбойнике, который с отвращением говорил, что сжег бы «это сокровище», только попадись оно ему в руки! Поэтому Эл предполагал большую часть времени перемещаться по Кормантору в виде легкой дымки или измороси, присматриваясь и прислушиваясь.
И все-таки лучше не справиться с заданием Мистры, чем вечное забвение, считал он. Слишком не хотелось после смерти от заклинания валяться забытым в земле какого-нибудь эльфийского сада.
Молодой человек остановился у подножия огромного, почти как дом, дерева с тенистой разлапистой верхушкой, перекинул седельную сумку с одного плеча на другое, потянулся, как кот, и, определив где юг, где восток, быстро двинулся дальше. Его сапоги не издавали ни звука, словно он ступал по воздуху. Проходя мимо маленького водоема, Эльминстер увидел свое отражение. Из воды смотрел длинный, неловкий, небритый юноша с растрепанной бородой и с проницательными синими глазами, спутанными черными волосами и острым носом, похожим на клюв. Не самая некрасивая, но все же не заслуживающая особенного доверия внешность. М-да, если он собирается произвести впечатление хоть на кого-то из эльфов, то иногда…
Если бы в этот момент Эл оглянулся назад, то заметил бы, как над влажной лесной почвой взлетело и мягко шлепнулось обратно несколько грибов, как будто их зацепил кто-то невидимый, как будто кто-то прошептал проклятие и поспешно отвернул в сторону.
Уж не сунулся ли молодой человек в самое сердце Кормантора? Охраняемое, между прочим?
Вдруг лесной мрак к югу и востоку от путника вспыхнул кольцами огня, задрожала земля. Да, кажется, он добрался.
Эльминстер заспешил, понесся по воздуху, размахивая седельной сумкой взад и вперед, чтобы придать себе большее ускорение. Это была битва заклинаний, которые, похоже, швыряли слишком поспешно.
Впереди на трепещущих ветвях пылала листва, где-то на западе упало дерево в ответ на сильный грохочущий раскат взрыва, от которого только что задрожало все вокруг.
Эльминстер, прячась за длинным суком лесного гиганта и холмиком, спустился в скалистую, заросшую папоротником лощину. На дне оврага между старыми, но по-весеннему мшистыми валунами били родники. Один из валунов кувыркался по земле, волоча за собой хвост пламени и подпрыгивающие кости с останками чего-то, разорванного на куски.
Там же шла настоящая битва. Эльфы, как разглядел Эл, сражались с дюжими краснокожими воинами с жуткими длинными клыками. Противники эльфов хобгоблины были одеты в черные кожаные доспехи, которые щетинились кинжалами, боевыми топорами и булавами. Они застали хозяев леса врасплох у ручья и к этому моменту перебили почти всех.
Когда Эл пролетал над папоротником, слегка касаясь его своей сумкой и заставляя растения волноваться и плясать вслед, эльфийский меч вспыхнул светом заклинания, поднялся и упал. Его хозяин тоже рухнул на землю, воя от боли и зажимая изуродованную шею. В тот же миг железная дубина другого хобгоблина опустилась на голову второго эльфа с таким крепким стуком, что отвратительное и громкое эхо прокатилось по всей лощине.
Голова чудесного лесного мага раскололась, брызнув кровью, и его дергающееся тело упало рядом с телом товарища. Высокий эльф – кажется, последний оставшийся в живых из всего патруля – носил мантию, украшенную рядами овальных кулонов с драгоценными камнями, которые вспыхнули и заискрились, когда он окружил себя магической защитой. Маг, решил Эл и поднял руку, чтобы метнуть заклинание.
Эльф оказался быстрее. Его рука расцвела огненным шаром, который он направил прямо в морду хобгоблина, вооруженного железной дубиной. Когда противник опрокинулся назад, рыча от злости и боли, из огня вырвались еще два длинных языка пламени, похожие на рога буйвола, и прожгли доспехи краснокожего чудовища, добираясь до его серой кожи. Дубина загремела по камням, а ее владелец со всего маху врезался в камни, заорав страшнее прежнего. Тем временем эльфийский маг скрутил пламенем другого противника. Но было слишком поздно. Огонь еще лизал рычащее, похожее на морду летучей мыши лицо одного воина, когда другому удалось дотянуться и вонзить в тело мага свои клыки, темные и длинные, как вилы.
Самонаводящиеся стрелы, которые метнул Эльминстер, еще неслись по воздуху, когда пронзенный эльф резким рывком освободился из окровавленной пасти рукха и с криком упал в ручей. Стая хобгоблинов кружилась над ним, торопясь нанести хотя бы еще один удар по телу, корчившемуся в муках. Эл увидел, как прекрасное, словно выточенное, лицо мага запрокинулось в агонии, и он что-то выкрикнул, да нет, выдохнул, и сразу воздух над ручьем наполнился бесчисленным количеством роящихся серебристых искр.
Все хобгоблины задергались, выгибаясь мучительной дугой, будто их сводили судороги, а эльф в это время все глубже уходил в бурлящую воду потока. Но его заклинание еще действовало, и потому оружие рукхов с грохотом рассыпалось вокруг. Их хозяева все еще шатались и раскачивались, когда молнии Эла воткнулись в них, заставив рукхов вертеться волчком и взрываться бело-синим огнем.
Колдовское пламя с ревом вырывалось из их глоток, а глаза выскакивали из орбит и лопались, разбрызгивая вокруг светло-голубую муть. Обожженные фигуры бессмысленно топтались среди камней, а потом падали, подминая папоротник. В воде стонал раненый эльф, а в дальнем конце лощины пестрели туши самых свирепых рукхов, которые так и не выпустили из рук боевые топоры, рогатины и клинки.
Вокруг Эльминстера лежали скрюченные и скрученные в дугу тела эльфов. Эл подошел и остановился над одним из них. Затуманенные болью изумрудные глаза моргнули из-под слипшихся от смертельного пота белых волос и удивленно расширились при виде человека.
– Я останусь с вами, – сказал эльфу аталантарец, приподняв голову раненого над потемневшей от крови водой. Под тяжестью умирающего заклинание, державшее Эла над землей, потеряло силу, и молодой человек довольно скоро почувствовал, как в разбитый сапог начала заливаться холодная вода.
А еще он обнаружил, что на самом-то деле времени для оказания помощи у него нет, потому что вокруг него зашелестели папоротники и из них с гадливыми торжествующими ухмылками стали подниматься те, что остались лежать вдалеке, притворяясь мертвыми. Кажется, эльфийский патруль расположился лагерем в самом центре обитания хобгоблинов, или, что более вероятно, пока эльфы спали, патруль был взят в плотное кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95