И все же вы – за исключением Филаурели, Шиндры и маленькой Нантлиин – напали на него. Вы внушаете мне отвращение.
Поднялся протестующий ропот. Он подавил его пламенем, вспыхнувшим в старых глазах, и продолжал:
– Да, вы вызываете у меня отвращение. Дом Аластрарра имеет сейчас наследные права только потому что этот человек рисковал жизнью и честью. Он проделал трудный путь в наш город, мимо сотен, если не больше, эльфов, каждый из которых мог его убить… И убил бы, знай он его истинную природу– Он пришел только потому, что Юмбрил просил его об этом. И потому, что он держит свое слово перед тем. кто не был его родственником, даже не был одной с ним расы, перед тем, кого он знал всего лишь несколько часов. И только потому, что он пренебрег всеми опасностями, кийра – эта память нашего дома, мудрость наших предков – не утрачена, И мы можем сохранить наше законное место в королевстве как первая династия. И все благодаря этому человеку, чьего имени мы даже не знаем.
– Как бы то ни было… – начала его сестра Намирийта.
– Я еще не закончил, – перебил ее брат, словно отрезал кинжалом. – Вы слышите меньше молодых, сестра.
Был бы момент не столь важным, а воздух не столь насыщен страхом и напряжением, весь двор мог бы насладиться зрелищем того, как в полной тишине острая на язык матриарх открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба, как ее лицо залилось темно-красной, почти пурпурной, краской. Хотя на нее никто и не взглянул – все глаза были устремлены на Нейриндама, старейшего из ныне живущих Аластрарров.
– Человек воззвал к нашему закону, – твердо сказал старый маг. – Хорошенько запомните, молодежь: закон есть закон! Нельзя отступать или отказываться от него. Если мы это сделаем, мы будем не лучше самых отвратительных рукхов или самых бесчестных людей. Я не стану безучастно смотреть, как вы кровью Туррувина роняете честь рода, принадлежащую ему по праву. Честь нашего дома… и даже нашей расы.
Последовавшую за этими словами тишину нарушил только стон, донесшийся под ногами старого мага. Горбоносый, с волосами цвета воронова крыла человеческий юноша, пошевелившись, издал непроизвольный крик боли. Одна загорелая и довольно грязная рука случайно задела обутую ногу воина дома Аластрарра. Тот вскрикнул и схватился за меч.
Еще один клинок, и прямо над взлохмаченной головой человека, который пытался подняться, цепляясь за ногу стоявшего над ним эльфа.
Нейриндам спокойно наблюдал за происходящим, но в нужный момент точно рассчитанным ударом своего меча отбил занесенное над человеческой головой оружие и отбросил его в угол.
– Вы слушали, но плохо слышали, не так ли? – с мягкой печалью спросил он, увидев, как стражник съежился от страха. – Когда этот дом начнет пользоваться своим рассудком?
– Мой разум говорит мне, что Аластрарры навсегда запятнают свою репутацию и будут бесконечно презираемы всеми корманторцами из конца в конец нашего прекрасного королевства, как дом, который предоставил кров человеку, – с горечью сообщила леди Намирийта, драматически воздев руки.
– Да, – поднимаясь с пола, вмешалась Меларю, потирая ушибы после столкновения с барьером. – Свой рассудок вы потеряли, дядя!
– Что скажете вы, Орнталас? – спросил старый маг, ни на кого не глядя. – Что говорят… наши предки?
Надменный молодой эльф сейчас выглядел и серьезнее, и мрачнее, чем обычно. Никто из присутствующих в комнате не мог припомнить, чтоб видел его таким. У него все еще болела бровь, но странные тени уже появились в его глазах, будто память, но не собственная, погрузила его в бесконечное, удивительное прошлое. Он произнес медленно и неохотно:
– Благоразумие повелевает нам сопроводить человека к коронелю, чтобы никакое пятно не легло на наш дом. – Он переводил взгляд с одного члена семьи на другого. – И еще, если хоть один волосок упадет с его головы, наш дом лишится своей чести. Этот человек сослужил нам службу, какую не сослужил ни один живой эльф, исключая вас, благородный Нейриндам.
– А! – удовлетворенно воскликнул старый мат. – Вот видите, Намирийта, какое сокровище эта кийра? Орнталас носит ее совсем чуть-чуть, а уже рассуждает мудро.
Его сестра застыла в новом приступе гнева, но Орнталас улыбнулся с сожалением и сказал:
– Боюсь, что вы говорите сущую правду, дядя. Позвольте нам покинуть это поле битвы, пока на нем не разразилось новое сражение. Пусть песни будут нашей памятью Юмбрилу, моему брату, до рассвета… или до сонного забытья. Сестры, вы присоединитесь ко мне?
Он протянул руки, Меларю с Филаурелью, после некоторого колебания протянули в ответ свои, и все трое покинули опочивальню.
В дверях, когда они уже выходили, Филаурель оглянулась на человека как раз в тот момент, когда иноземец поднялся на ноги:
– Примите мою благодарность, сэр человек.
– Я – Эльминстер, – ответил горбоносый человек, поднимая голову. В его эльфийском появился странный акцент. – Принц Аталантара.
Он обратился к Нейриндаму:
– Я перед вами в долгу, высокочтимый лорд. Если вы поведете меня к коронелю, я готов.
– Да, брат, – прорычала леди Наймирита, и лицо ее передернулось от отвращения, – заберите это из наших покоев… И хватит пялиться на него, Нанти; ты унижаешь себя перед этим немытым животным.
Малышка, к которой относились эти слова, приоткрыв рот, смотрела на человека, у которого волосы растут даже на подбородке, у которого такие короткие, словно обрубленные, уши и… и все остальное. Эл ей дружелюбно подмигнул.
Увидев это, леди Намирийта чуть не задохнулась от ярости, а Шиидра, мать Нантлиин, схватила дочь за руку и едва не волоком утащила ее из опочивальни.
– Пойдемте, принц Эльминстер, – сухо сказал старый маг. – Впечатлительные молодые леди нашего дома не для вас. Хотя внушает доверие то, что вы не испытываете отвращения, сталкиваясь с представителем чужой расы. К сожалению, многие из моей родни не столь умны и великодушны, поэтому здесь вы в опасности. – Он протянул все еще поблескивающий меч рукояткой вперед. – Не понесете ли вы мой клинок?
Удивленный Эльминстер принял заколдованный меч и почувствовал слабое покалывание сильного заклинания, когда поднял легкое и гибкое лезвие. Меч был великолепен. Эл вскинул его, восхищенный и ощущениями, и тем, что сталь – если это была сталь – сияла таким ярко-голубым светом в освещенной опочивальне. Не один воин тревожно ахнул при виде того, что маг передал свое оружие незваному гостю, да еще человеку, но Нейриндам не обратил на них внимания.
– Для нас тоже есть опасность в том, что человек увидел величие и обороноспособность нашего королевства. Поэтому мы относимся снисходительно даже к некоторой потере вашей крови, да и вашей жизни тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Поднялся протестующий ропот. Он подавил его пламенем, вспыхнувшим в старых глазах, и продолжал:
– Да, вы вызываете у меня отвращение. Дом Аластрарра имеет сейчас наследные права только потому что этот человек рисковал жизнью и честью. Он проделал трудный путь в наш город, мимо сотен, если не больше, эльфов, каждый из которых мог его убить… И убил бы, знай он его истинную природу– Он пришел только потому, что Юмбрил просил его об этом. И потому, что он держит свое слово перед тем. кто не был его родственником, даже не был одной с ним расы, перед тем, кого он знал всего лишь несколько часов. И только потому, что он пренебрег всеми опасностями, кийра – эта память нашего дома, мудрость наших предков – не утрачена, И мы можем сохранить наше законное место в королевстве как первая династия. И все благодаря этому человеку, чьего имени мы даже не знаем.
– Как бы то ни было… – начала его сестра Намирийта.
– Я еще не закончил, – перебил ее брат, словно отрезал кинжалом. – Вы слышите меньше молодых, сестра.
Был бы момент не столь важным, а воздух не столь насыщен страхом и напряжением, весь двор мог бы насладиться зрелищем того, как в полной тишине острая на язык матриарх открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба, как ее лицо залилось темно-красной, почти пурпурной, краской. Хотя на нее никто и не взглянул – все глаза были устремлены на Нейриндама, старейшего из ныне живущих Аластрарров.
– Человек воззвал к нашему закону, – твердо сказал старый маг. – Хорошенько запомните, молодежь: закон есть закон! Нельзя отступать или отказываться от него. Если мы это сделаем, мы будем не лучше самых отвратительных рукхов или самых бесчестных людей. Я не стану безучастно смотреть, как вы кровью Туррувина роняете честь рода, принадлежащую ему по праву. Честь нашего дома… и даже нашей расы.
Последовавшую за этими словами тишину нарушил только стон, донесшийся под ногами старого мага. Горбоносый, с волосами цвета воронова крыла человеческий юноша, пошевелившись, издал непроизвольный крик боли. Одна загорелая и довольно грязная рука случайно задела обутую ногу воина дома Аластрарра. Тот вскрикнул и схватился за меч.
Еще один клинок, и прямо над взлохмаченной головой человека, который пытался подняться, цепляясь за ногу стоявшего над ним эльфа.
Нейриндам спокойно наблюдал за происходящим, но в нужный момент точно рассчитанным ударом своего меча отбил занесенное над человеческой головой оружие и отбросил его в угол.
– Вы слушали, но плохо слышали, не так ли? – с мягкой печалью спросил он, увидев, как стражник съежился от страха. – Когда этот дом начнет пользоваться своим рассудком?
– Мой разум говорит мне, что Аластрарры навсегда запятнают свою репутацию и будут бесконечно презираемы всеми корманторцами из конца в конец нашего прекрасного королевства, как дом, который предоставил кров человеку, – с горечью сообщила леди Намирийта, драматически воздев руки.
– Да, – поднимаясь с пола, вмешалась Меларю, потирая ушибы после столкновения с барьером. – Свой рассудок вы потеряли, дядя!
– Что скажете вы, Орнталас? – спросил старый маг, ни на кого не глядя. – Что говорят… наши предки?
Надменный молодой эльф сейчас выглядел и серьезнее, и мрачнее, чем обычно. Никто из присутствующих в комнате не мог припомнить, чтоб видел его таким. У него все еще болела бровь, но странные тени уже появились в его глазах, будто память, но не собственная, погрузила его в бесконечное, удивительное прошлое. Он произнес медленно и неохотно:
– Благоразумие повелевает нам сопроводить человека к коронелю, чтобы никакое пятно не легло на наш дом. – Он переводил взгляд с одного члена семьи на другого. – И еще, если хоть один волосок упадет с его головы, наш дом лишится своей чести. Этот человек сослужил нам службу, какую не сослужил ни один живой эльф, исключая вас, благородный Нейриндам.
– А! – удовлетворенно воскликнул старый мат. – Вот видите, Намирийта, какое сокровище эта кийра? Орнталас носит ее совсем чуть-чуть, а уже рассуждает мудро.
Его сестра застыла в новом приступе гнева, но Орнталас улыбнулся с сожалением и сказал:
– Боюсь, что вы говорите сущую правду, дядя. Позвольте нам покинуть это поле битвы, пока на нем не разразилось новое сражение. Пусть песни будут нашей памятью Юмбрилу, моему брату, до рассвета… или до сонного забытья. Сестры, вы присоединитесь ко мне?
Он протянул руки, Меларю с Филаурелью, после некоторого колебания протянули в ответ свои, и все трое покинули опочивальню.
В дверях, когда они уже выходили, Филаурель оглянулась на человека как раз в тот момент, когда иноземец поднялся на ноги:
– Примите мою благодарность, сэр человек.
– Я – Эльминстер, – ответил горбоносый человек, поднимая голову. В его эльфийском появился странный акцент. – Принц Аталантара.
Он обратился к Нейриндаму:
– Я перед вами в долгу, высокочтимый лорд. Если вы поведете меня к коронелю, я готов.
– Да, брат, – прорычала леди Наймирита, и лицо ее передернулось от отвращения, – заберите это из наших покоев… И хватит пялиться на него, Нанти; ты унижаешь себя перед этим немытым животным.
Малышка, к которой относились эти слова, приоткрыв рот, смотрела на человека, у которого волосы растут даже на подбородке, у которого такие короткие, словно обрубленные, уши и… и все остальное. Эл ей дружелюбно подмигнул.
Увидев это, леди Намирийта чуть не задохнулась от ярости, а Шиидра, мать Нантлиин, схватила дочь за руку и едва не волоком утащила ее из опочивальни.
– Пойдемте, принц Эльминстер, – сухо сказал старый маг. – Впечатлительные молодые леди нашего дома не для вас. Хотя внушает доверие то, что вы не испытываете отвращения, сталкиваясь с представителем чужой расы. К сожалению, многие из моей родни не столь умны и великодушны, поэтому здесь вы в опасности. – Он протянул все еще поблескивающий меч рукояткой вперед. – Не понесете ли вы мой клинок?
Удивленный Эльминстер принял заколдованный меч и почувствовал слабое покалывание сильного заклинания, когда поднял легкое и гибкое лезвие. Меч был великолепен. Эл вскинул его, восхищенный и ощущениями, и тем, что сталь – если это была сталь – сияла таким ярко-голубым светом в освещенной опочивальне. Не один воин тревожно ахнул при виде того, что маг передал свое оружие незваному гостю, да еще человеку, но Нейриндам не обратил на них внимания.
– Для нас тоже есть опасность в том, что человек увидел величие и обороноспособность нашего королевства. Поэтому мы относимся снисходительно даже к некоторой потере вашей крови, да и вашей жизни тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95