Трисия нервно запахнула полы халата, но ее лицо не выдало ни малейшего волнения.
– Фу, какая невоспитанность. Видимо, частое общение с белой швалью помогло тебе начисто забыть правила хорошего тона.
Шейла не собиралась тратить время на мелочную перебранку. Она подошла к приемнику и так резко выключила музыку, что даже почувствовала боль в запястье. Наступила гнетущая тишина. Шейла смотрела в лицо той, которую до сих пор называла сестрой.
– Ты не заслуживаешь моей вежливости. Будь довольна, что я не воздаю тебе по заслугам!
Она была в таком страшном гневе, что едва сдерживалась, чтобы не накинуться на Трисию и не вцепиться в ее блестящие белокурые волосы. Но сильнее гнева было недоумение.
– Зачем тебе это понадобилось, скажи? Что за цель ты преследовала, когда сказала Коттону, будто я сделала аборт?
– С чего ты взяла, что я ему это говорила?
– Хватит притворяться! – выкрикнула Шейла. – Я знаю! Не знаю только зачем. Скажи мне, ради Бога, зачем ты лгала?
Трисия порывисто вскочила с места, так что кимоно распахнулось.
– Чтобы он не грыз мне холку, вот зачем. Чтобы прекратил проклинать меня, что я увела у тебя Кена. Хотя увести его было не так-то трудно.
– Значит, Коттон проклинал тебя за то, что ты увела Кена?
Трисия коротко рассмеялась и серьезно ответила:
– Проклинал. Смешивал с грязью. Поносил. Называй, как хочешь. Послушать его, так можно было подумать, будто я и впрямь загнала тебе кол в сердце. А потом такое понес!.. Я тебя предала, я соблазнила Кена только затем, чтобы насолить тебе.
– А разве это не так? – презрительно спросила Шейла. – Разве Кен понадобился тебе не потому, что он был моим?
– Нет! – взвизгнула Трисия. – Я влюбилась в него! Ты совсем как папа – всегда готова думать обо мне самое худшее.
– Ты просто не даешь никому возможности думать иначе, Трисия. Ты всю свою жизнь интригуешь. Но это… это… Как ты могла додуматься до такой мерзости?
– О, ради Бога!.. Я сказала первое попавшееся, что пришло в голову, когда он в очередной раз подступил ко мне с вопросами, как я могла так обездолить бедную маленькую Шейлу. – Она шаловливо опустила руку на грудь сестре.
– Не верю. Ты знала, что это навсегда разлучит нас.
– Какая чепуха! – Трисия вернулась к туалетному столику. Нагнувшись к зеркалу она положила на веко густую тень. – Зачем устраивать из этого событие государственной важности. Аборт – это вполне правдоподобная причина, из-за которой вы с Кеном могли поссориться. Я даже не предполагала, что папа станет носиться с этим столь долгое время.
– А когда выяснилось, что станет, когда он оттолкнул меня, почему ты не сказала ему правду?
– Потому что я не хотела, чтобы он возненавидел меня.
– Но по твоей милости он возненавидел меня!
Трисия повернулась.
– Что же, значит, настало мое время и наши роли переменились.
Шейла даже отступила на шаг, пораженная откровенной ненавистью в глазах сестры. Ее лицо не выражало ничего, кроме ненависти.
– Не понимаю…
– Разве не открывалась мне в то время зеленая улица, чтобы заслужить его одобрение? Привлечь его внимание? Завоевать его любовь?
Ее красивая грудь вздымалась и опускалась под атласом пеньюара. Все, что накапливалось в ней много лет, теперь полилось безудержным потоком.
– Он чуть ли не молился на тебя. Все, что ты делала, было правильным, превосходным. Если ему случалось обернуться, чтобы увидеть тебя, а это оказывалась я, он бывал недоволен.
– Это не правда, Трисия! Но Трисия не слушала:
– Если он обращался ко мне, то только чтобы сделать замечание. Ты – другое дело. Ты в его глазах всегда была права.
Она сбросила кимоно и направилась в гардеробную, сняв с вешалки платье, стала надевать, вступив в него сначала одной, затем другой ногой. Шейла еще раз убедилась, насколько она прекрасна. Ее фигура была совершенна – тонкая и пропорциональная. Лицо тоже было бы совершенно, если бы его женственную нежность не портило выражение горечи.
Трисия вновь подошла к туалетному столику и взяла губную помаду. Вывернув из золотистой трубочки душистый стержень, она нанесла быстрые, легкие мазки на нижнюю губу.
– Не знаю только, какого черта они удочерили меня. Она потерла губы одну о другую и со стуком бросила помаду на столик.
– Они хотели, чтобы ты жила у них, – удалось произнести Шейле.
Трисия презрительно фыркнула:
– Твоя наивность просто поражает. Мама была помешана на желании иметь собственных детей.
– Да, она очень хотела родить папе ребенка. Трисия горько рассмеялась.
– Она хотела ребенка для того, чтобы Бель-Тэр перешел в наследство Лоренту. Неспособность родить сделала ее менее требовательной к наследнику. Ведь кому-то должно перейти имущество. Вот она и взяла нас.
– Не говори так. Мама, может быть, не была особенно счастлива, но…
– К чертям твои оговорки. Она была несчастна. Да! – снова перебила Трисия, заметив, что Шейла пытается возразить. – Она была несчастная, эгоистичная дрянь. И основным ее занятием в жизни было – делать несчастными других. Она не любила нас. Она любила только себя, и то временами. Коттон любил тебя. Еще бы! Ты ведь обожала даже землю, по которой он ступал. А что оставалось мне? Ноль?! Околевать?! И так каждый день моей жизни! И когда появился Кен Хоуэл, аристократ с разбитым сердцем, я как сумасшедшая, тут ты права, захотела его. Почему бы и нет? Это был мой шанс!
Последнее она уже прокричала, прижав руку к груди.
– Ты говоришь, я соблазнила его? Да я сделала бы все на свете, лишь бы получить его.
– Все на свете?! Так, значит, ребенка у тебя не было? Ты тоже не была беременна. Это тоже ложь! И не было выкидыша после свадьбы, правда, ведь не было?
– Какая тебе разница.
– Говори!
– Не было.
Их ненависть стала почти осязаемой. Одно слово, подтверждающее давние подозрения Шейлы, ударило в воздухе, словно гонг, возвещающий о конце раунда, когда противники должны разойтись по разным углам. Обе затаили дыхание. Шейла заговорила первая:
– Кен знает, что ты обманула его? Трисия пожала плечами, закуривая.
– Наверное. Он, конечно, не Эйнштейн, но и не дурак. Мы об этом никогда не говорили. – Она выпустила в потолок облачко душистого дыма. – По-моему, он предпочитает верить, что мы потеряли ребенка. Пускай себе, если ему так легче примириться с потерей тебя.
Она внимательно поглядела на Шейлу.
– Откровенно говоря, я гораздо больше подхожу ему в жены, чем ты. Твоя независимость его пугает. Он восхищается ею, но она ему не нравится. Она унизительна для него.
– Не тебе судить о том, какой женой я была бы для Кена. Я очень любила его.
Губы Трисии дрогнули в улыбке.
– Да, – нежно сказала она. – Я знаю.
– И он после всех твоих усилий вернулся ко мне. А этого ты не могла допустить.
Голос Шейлы гремел по комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91