— Это оружие мне теперь ни к чему.
— Только, любезный дон Торрибио, поскольку никто не может предвидеть будущего, вы не откажетесь дать письменное обязательство?
— Конечно, но где достать бумагу?
— Кажется, в моих альфорхасах есть все необходимое для письма.
— Я ведь уже говорил вам, что вы человек редкостный и предусмотрительный.
Дон Фернандо сходил за своими альфорхасами. Это нечто вроде двойных карманов, подвешиваемых к седлу, куда кладут вещи, необходимые в дороге. В Мексике да и во всей испанской Америке альфорхасы заменяют чемоданы. Дон Фернандо достал бумагу, перья и чернила и разложил все это пред доном Торрибио.
— Теперь, — сказал он, — напишите, что я вам продиктую.
— Диктуйте, любезный сеньор, я готов.
— Я, нижеподписавшийся, — начал дон Фернандо, — дон Торрибио Квирога, свидетельствую, что я честно проиграл мою жизнь дону Фернандо Каррилю. Я признаю, что моя жизнь принадлежит отныне дону Фернандо Каррилю, который будет властен располагать ею по своему усмотрению, а я обязан безоговорочно повиноваться его приказаниям, и если он сочтет необходимым, лишить меня жизни у него на глазах или погибнуть в опасной экспедиции, ибо речь идет о жизни, которую я проиграл и которую он даровал мне по своей воле. Я свидетельствую, кроме того, что всякое чувство ненависти к вышеупомянутому дону Фернандо Каррилю угасло в моем сердце и что я никогда не буду ему вредить прямо или косвенно. Настоящее обязательство я принимаю на десять лет, считая со дня подписания этого акта, после чего я вступаю в обладание всех моих прав и могу располагать своей жизнью по своему усмотрению, а дон Фернандо утрачивает права на мою жизнь. Составлено и подписано мною 17-го марта 18… года. Ниже следует подпись свидетеля дона Эстебана Диаса. Теперь, — добавил дон Фернандо, — подпишите, попросите подписать дона Эстебана и отдайте эту бумагу мне.
Дон Торрибио любезно исполнил формальность, великолепным росчерком запечатлел свою подпись и передал перо дону Эстебану, который также без малейшего возражения подписал эту странную бумагу.
Затем дон Торрибио посыпал бумагу пылью, чтобы высушить чернила, аккуратно сложил ее вчетверо и отдал дону Фернандо, который, прочтя внимательно, спрятал на груди.
— Сделка совершена, — сказал дон Торрибио. — Теперь, любезный сеньор, если вам не угодно что-нибудь мне приказать, я попрошу позволения уйти.
— Мне было бы очень неприятно удерживать вас долее, кабальеро, ступайте, желаю вам успеха.
— Благодарю за это пожелание, но боюсь, что оно не исполнится. С некоторых пор мне явно не везет.
Поклонившись в последний раз обоим, он взнуздал свою лошадь, вскочил в седло и ускакал.
— Неужели вы действительно потребуете исполнения этого условия? — спросил дон Эстебан, когда остался наедине с доном Фернандо.
— Конечно, — ответил тот. — Вы забываете, что этот человек — мой смертельный враг. Но я должен покинуть вас, дон Эстебан. Я хочу попасть сегодня в Лас-Нориас, а теперь уже становится поздно.
— Вы отправляетесь в асиенду дона Педро де Луна?
— Собственно, не в асиенду, а в окрестности ее.
— Если так, нам по пути, потому что и я тоже еду в ту сторону.
— Вы? — спросил дон Фернандо, бросив на него вопросительный взгляд.
— Я мажордом асиенды, — просто ответил Эстебан Диас.
Они вместе вышли из грота и сели на лошадей. Дон Фернандо Карриль ехал задумчиво рядом со своим спутником, односложно отвечая на вопросы последнего.
XI. Ранчо
Нашим путешественникам предстоял довольно длинный путь. Дон Эстебан не прочь был бы сократить его в беседе с доном Фернандо, тем более что знакомство с ним, а главное — его поступки основательно разожгли любопытство молодого человека. К несчастью, дон Фернандо Карриль, судя по всему, не был расположен поддерживать разговор, и мажордому пришлось сообразовываться с настроением своего спутника.
Уже давно остался позади поселок, и они уже скакали по берегу Вермехо, когда услышали приближающийся топот лошади. Мы говорим услышали, потому что вскоре после отъезда из грота солнце скрылось за горизонтом и почти сразу же без перехода густой мрак окутал землю. В Мексике, где полиции не существует или где она существует только номинально, каждый вынужден сам заботиться о собственной безопасности. Поэтому, когда ночью на дороге встречаются двое, они подъезжают друг к другу с большой осторожностью, предварительно убедившись, что им ничего не грозит.
— Проезжайте мимо! — закричал дон Фернандо ехавшему навстречу человеку, когда тот подъехал к ним на расстояние, чтобы услышать его голос.
— Почему же это? Вы знаете, что вам нечего меня опасаться, — ответил встречный путник, останавливая лошадь.
— Я узнаю этот голос.
— И человека тоже, сеньор дон Фернандо, потому что вы недавно с ним встречались. Я — эль-Сапоте.
— А! — приветливо отозвался дон Фернандо. — Это ты, Тонильо. Подъезжай, мой милый. Тот немедленно подъехал.
— Что ты делаешь в столь поздний час на дороге?
— Я возвращаюсь с одного свидания в поселке.
— Я надеюсь, это свидание не связано с каким-нибудь плохим делом.
— Вы меня обижаете, дон Фернандо, я честный человек.
— Я в этом не сомневаюсь. Впрочем, твои дела меня не касаются. Я не хочу в них вмешиваться. Прощай, Тонильо.
— Позвольте задержать вас на минуту. Если уж мне по счастливилось встретиться с вами, уделите мне несколько минут, тем более что я вас искал.
— Ты? Уж не за тем ли, зачем искал намедни? Я думал, что ты отказался от такого рода затей, которые со мною тебе не удаются.
— В двух словах вот в чем дело, дон Фернандо. После того, что произошло между нами намедни, я подумал, что обязан вам жизнью и что, следовательно, я более свободен в своих действиях относительно вас. Но вы знаете, сеньор, я кабальеро и как честный человек должен держать слово. Я решил отправиться к человеку, который заплатил мне за вашу смерть. Тяжело, конечно, было возвращать такую большую сумму, однако я не колебался. Недаром же говорят, что доброе дело всегда бывает вознаграждено.
— Ты должен знать это лучше других, — сказал, смеясь, дон Фернандо.
— Вы смеетесь? Судите сами. Я искал того, о ком идет речь, следовательно, нет надобности называть вам его имя.
— Да, конечно, я его знаю.
— Прекрасно! Сегодня утром один кабальеро из числа моих друзей предупредил меня, что этот человек желает поговорить со мною. Стало быть, я был совсем близок к исполнению своего намерения, но представьте себе, в тот момент, когда я приготовился было возвратить деньги и отказаться от его поручения, человек этот заявил, что теперь вы помирились с ним и стали его лучшим другом, а потому он оставляет мне сто пиастров в качестве вознаграждения за беспокойство, которое он мне причинил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Только, любезный дон Торрибио, поскольку никто не может предвидеть будущего, вы не откажетесь дать письменное обязательство?
— Конечно, но где достать бумагу?
— Кажется, в моих альфорхасах есть все необходимое для письма.
— Я ведь уже говорил вам, что вы человек редкостный и предусмотрительный.
Дон Фернандо сходил за своими альфорхасами. Это нечто вроде двойных карманов, подвешиваемых к седлу, куда кладут вещи, необходимые в дороге. В Мексике да и во всей испанской Америке альфорхасы заменяют чемоданы. Дон Фернандо достал бумагу, перья и чернила и разложил все это пред доном Торрибио.
— Теперь, — сказал он, — напишите, что я вам продиктую.
— Диктуйте, любезный сеньор, я готов.
— Я, нижеподписавшийся, — начал дон Фернандо, — дон Торрибио Квирога, свидетельствую, что я честно проиграл мою жизнь дону Фернандо Каррилю. Я признаю, что моя жизнь принадлежит отныне дону Фернандо Каррилю, который будет властен располагать ею по своему усмотрению, а я обязан безоговорочно повиноваться его приказаниям, и если он сочтет необходимым, лишить меня жизни у него на глазах или погибнуть в опасной экспедиции, ибо речь идет о жизни, которую я проиграл и которую он даровал мне по своей воле. Я свидетельствую, кроме того, что всякое чувство ненависти к вышеупомянутому дону Фернандо Каррилю угасло в моем сердце и что я никогда не буду ему вредить прямо или косвенно. Настоящее обязательство я принимаю на десять лет, считая со дня подписания этого акта, после чего я вступаю в обладание всех моих прав и могу располагать своей жизнью по своему усмотрению, а дон Фернандо утрачивает права на мою жизнь. Составлено и подписано мною 17-го марта 18… года. Ниже следует подпись свидетеля дона Эстебана Диаса. Теперь, — добавил дон Фернандо, — подпишите, попросите подписать дона Эстебана и отдайте эту бумагу мне.
Дон Торрибио любезно исполнил формальность, великолепным росчерком запечатлел свою подпись и передал перо дону Эстебану, который также без малейшего возражения подписал эту странную бумагу.
Затем дон Торрибио посыпал бумагу пылью, чтобы высушить чернила, аккуратно сложил ее вчетверо и отдал дону Фернандо, который, прочтя внимательно, спрятал на груди.
— Сделка совершена, — сказал дон Торрибио. — Теперь, любезный сеньор, если вам не угодно что-нибудь мне приказать, я попрошу позволения уйти.
— Мне было бы очень неприятно удерживать вас долее, кабальеро, ступайте, желаю вам успеха.
— Благодарю за это пожелание, но боюсь, что оно не исполнится. С некоторых пор мне явно не везет.
Поклонившись в последний раз обоим, он взнуздал свою лошадь, вскочил в седло и ускакал.
— Неужели вы действительно потребуете исполнения этого условия? — спросил дон Эстебан, когда остался наедине с доном Фернандо.
— Конечно, — ответил тот. — Вы забываете, что этот человек — мой смертельный враг. Но я должен покинуть вас, дон Эстебан. Я хочу попасть сегодня в Лас-Нориас, а теперь уже становится поздно.
— Вы отправляетесь в асиенду дона Педро де Луна?
— Собственно, не в асиенду, а в окрестности ее.
— Если так, нам по пути, потому что и я тоже еду в ту сторону.
— Вы? — спросил дон Фернандо, бросив на него вопросительный взгляд.
— Я мажордом асиенды, — просто ответил Эстебан Диас.
Они вместе вышли из грота и сели на лошадей. Дон Фернандо Карриль ехал задумчиво рядом со своим спутником, односложно отвечая на вопросы последнего.
XI. Ранчо
Нашим путешественникам предстоял довольно длинный путь. Дон Эстебан не прочь был бы сократить его в беседе с доном Фернандо, тем более что знакомство с ним, а главное — его поступки основательно разожгли любопытство молодого человека. К несчастью, дон Фернандо Карриль, судя по всему, не был расположен поддерживать разговор, и мажордому пришлось сообразовываться с настроением своего спутника.
Уже давно остался позади поселок, и они уже скакали по берегу Вермехо, когда услышали приближающийся топот лошади. Мы говорим услышали, потому что вскоре после отъезда из грота солнце скрылось за горизонтом и почти сразу же без перехода густой мрак окутал землю. В Мексике, где полиции не существует или где она существует только номинально, каждый вынужден сам заботиться о собственной безопасности. Поэтому, когда ночью на дороге встречаются двое, они подъезжают друг к другу с большой осторожностью, предварительно убедившись, что им ничего не грозит.
— Проезжайте мимо! — закричал дон Фернандо ехавшему навстречу человеку, когда тот подъехал к ним на расстояние, чтобы услышать его голос.
— Почему же это? Вы знаете, что вам нечего меня опасаться, — ответил встречный путник, останавливая лошадь.
— Я узнаю этот голос.
— И человека тоже, сеньор дон Фернандо, потому что вы недавно с ним встречались. Я — эль-Сапоте.
— А! — приветливо отозвался дон Фернандо. — Это ты, Тонильо. Подъезжай, мой милый. Тот немедленно подъехал.
— Что ты делаешь в столь поздний час на дороге?
— Я возвращаюсь с одного свидания в поселке.
— Я надеюсь, это свидание не связано с каким-нибудь плохим делом.
— Вы меня обижаете, дон Фернандо, я честный человек.
— Я в этом не сомневаюсь. Впрочем, твои дела меня не касаются. Я не хочу в них вмешиваться. Прощай, Тонильо.
— Позвольте задержать вас на минуту. Если уж мне по счастливилось встретиться с вами, уделите мне несколько минут, тем более что я вас искал.
— Ты? Уж не за тем ли, зачем искал намедни? Я думал, что ты отказался от такого рода затей, которые со мною тебе не удаются.
— В двух словах вот в чем дело, дон Фернандо. После того, что произошло между нами намедни, я подумал, что обязан вам жизнью и что, следовательно, я более свободен в своих действиях относительно вас. Но вы знаете, сеньор, я кабальеро и как честный человек должен держать слово. Я решил отправиться к человеку, который заплатил мне за вашу смерть. Тяжело, конечно, было возвращать такую большую сумму, однако я не колебался. Недаром же говорят, что доброе дело всегда бывает вознаграждено.
— Ты должен знать это лучше других, — сказал, смеясь, дон Фернандо.
— Вы смеетесь? Судите сами. Я искал того, о ком идет речь, следовательно, нет надобности называть вам его имя.
— Да, конечно, я его знаю.
— Прекрасно! Сегодня утром один кабальеро из числа моих друзей предупредил меня, что этот человек желает поговорить со мною. Стало быть, я был совсем близок к исполнению своего намерения, но представьте себе, в тот момент, когда я приготовился было возвратить деньги и отказаться от его поручения, человек этот заявил, что теперь вы помирились с ним и стали его лучшим другом, а потому он оставляет мне сто пиастров в качестве вознаграждения за беспокойство, которое он мне причинил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54