С момента его выезда с асиенды к тому времени не прошло и двадцати минут.
Один из всадников был несомненно индеец, а в другом капатас сразу узнал утреннего посетителя асиенды.
Васкес жестом приказал отряду остановится и выехал вперед навстречу всадникам.
— Каким образом вы оказались здесь, сеньор? — обратился он к дону Луи. — Ведь место, где мы решили встретиться, находится достаточно далеко отсюда.
И он почтительно приветствовал графа.
Дон Луи отвечал на привет легким поклоном.
— Да, правда, до назначенного места встречи далеко. Но оказывается, в прериях нет ни одного следа апачей, и мы решили, что бесполезно заставлять вас делать такой большой крюк. Вот я и подождал вас здесь, чтобы провести прямо к месту засады.
— Это разумно. А нам далеко ехать?
— Не более четверти часа. Мы отправимся вон к тому островку, который можно увидеть, если приподняться в стременах.
— Ну что же, — заметил капатас, — место выбрано отлично, оттуда видно всю реку.
— Вот поэтому-то мы и заняли его.
— В таком случае ведите нас, сеньор, мы следуем за вами.
Отряд тронулся. Как и говорил дон Луи, через четверть часа капатас и сорок пеонов были уже на островке. Густая трава и деревья, росшие по берегам, скрывали людей на острове так хорошо, что их невозможно было открыть ни с того, ни с другого берега.
Как только капатас отдал необходимые распоряжения пеонам, он занял место у костра. Дон Луи представил его обоим мексиканцам и Весельчаку.
Первым, кого заметил Васкес, был дон Марсиаль Тигреро. Увидев его, он не мог сдержать восклицания изумления.
— Вот это, что называется, на ловца и зверь бежит! — воскликнул он и разразился смехом.
— Я не понимаю вас, — заметил ему мексиканец, не совсем довольный этой встречей, на которую он не рассчитывал и не думал, что капатас узнает его.
— А разве вы не дон Марсиаль Асухена по прозвищу Тигреро? — продолжал Блаз.
— Да, это я! — ответил дон Марсиаль, все больше приходя в беспокойство.
— Честное слово, мне трудно было бы поймать вас в Гуаймасе, и вдруг совершенно неожиданно я встречаю вас здесь.
— Объясните, пожалуйста, я ничего не понимаю.
— У меня есть к вам поручение от моей молодой госпожи.
— Что вы говорите? — почти закричал Тигреро, почувствовав, что сердце его подпрыгнуло от радости.
— Только то, что я сказал, ничего более. Донья Анита хочет, по-видимому, купить у вас две ягуаровые шкуры.
— У меня?
— Так точно.
Дон Марсиаль продолжал глядеть на него таким ничего не понимающим взглядом, что капатас залился смехом. Этот смех заставил молодого человека прийти в себя. Он тотчас же сообразил, что тут что-то кроется и что, если он по-прежнему будет показывать свое изумление, то пробудит подозрение у храброго Блаза Васкеса, которому, по-видимому, и самому не известен ключ к загадке.
— Да, да, правда, припоминаю, — начал он, как бы с трудом восстанавливая что-то в своей памяти, — я припоминаю, некоторое время тому назад…
— Вот! — перебил его капатас. — Мне поручено передать вам письмо, как только я вас встречу.
— Письмо от кого?
— Ах! Да от моей госпожи, конечно.
— От доньи Аниты?
— Ну да, от кого же еще?
— Давайте, давайте его сюда! — встрепенувшись, вскричал Тигреро.
Капатас подал ему письмо. Дон Марсиаль схватил его, дрожащей рукой сорвал печать и жадно впился глазами в мелко написанные строки.
Окончив чтение, он спрятал письмо на груди.
— Ну, что же пишет вам моя госпожа? — спросил его Блаз.
— То же самое, что и вы мне передали, — ответил Тигреро голосом, в котором слышалось плохо сдерживаемое волнение.
Блаз Васкес потряс головой.
— Гм! — проговорил он про себя. — Этот человек что-то скрывает от меня. Неужели донья Анита меня обманула?
Между тем Тигреро в волнении начал ходить по биваку, словно обдумывая какой-то план. Наконец он подошел к Весельчаку, который молча курил, нагнулся к нему и прошептал ему на ухо несколько слов, на что канадец отвечал утвердительно. Радость засветилась в черных глазах Тигреро, он сделал Кукаресу знак следовать за собой и покинул бивак.
Через несколько минут дон Марсиаль и его верный леперо, оба верхом на лошадях, переплывали узкий рукав реки, отделявший островок от берега.
Капатас увидел их, когда они уже выезжали из воды, и испустил крик изумления.
— Что же это такое? — растерянно обратился он к оставшимся. — Тигреро уезжает от нас. Но куда он едет?
Весельчак лукаво посмотрел на Васкеса и ответил:
— Вероятно, он поехал за ответом на письмо, которое вы ему вручили.
— Весьма возможно, — задумавшись, ответил капатас.
В это время солнце скрылось в золотом пурпуре далеко за горизонтом, за снежными вершинами Сьерры-Мадре. Ночь не замедлила окутать землю темным покровом.
ГЛАВА XIII. Ночной поход
В эту ночь произошло столько событий, что мы, для того, чтобы рассказать читателю о них в той же последовательности, в какой они совершались, должны будем постоянно переходить от одного действующего лица к другому.
Дон Марсиаль был богат, даже очень богат. Страстно любя приключения, увлекаемый своим беспокойным, воинственным характером, он избрал своей профессией истребление пум, ягуаров и прочих диких зверей. Это давало ему повод и являлось целью его постоянных скитаний по пустыне, и он всю свою жизнь проводил, бродя по ней из конца в конец.
Название тигреро дается обыкновенно опытным, выдающимся охотникам, которые оговаривают с асиендадос условия, состоящие в том, что охотники обязуются истреблять в их владениях всех диких зверей, опустошающих стада, и получают за каждую шкуру определенную плату.
То, что другие делают из-за денег, дон Марсиаль совершал из любви к искусству и для своего удовольствия. Поэтому его всюду по мексиканской границе знали и любили, особенно асиендадос, которые в неустрашимом охотнике находили не только действительно полезного человека, но и хорошего товарища, приятного собеседника, словом, настоящего кабальеро во всех отношениях.
Дон Марсиаль впервые увидел донью Аниту, когда бродячая жизнь завела его на одну из асиенд, принадлежащих дону Сильве, где менее чем за месяц он перебил до десятка диких зверей.
С первого же дня Тигреро — слово это стало для дона Марсиаля прозвищем — влюбился в донью Аниту со всей свойственной ему кипучей страстью. Он стал постоянно следить за ней, и однажды ему пришлось быть свидетелем, как лошадь, на которой она каталась, понесла. Он был неподалеку и кинулся спасать девушку, рискуя собственной жизнью.
Во время этого приключения донья Анита в первый раз обратила внимание на своего обожателя и, произнося слова благодарности, заметила, что, при своей рыцарской храбрости, он чрезвычайно красив. Остальное читателю известно.
Прочтя письмо доньи Аниты, дон Марсиаль покинул островок в сопровождении Кукареса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Один из всадников был несомненно индеец, а в другом капатас сразу узнал утреннего посетителя асиенды.
Васкес жестом приказал отряду остановится и выехал вперед навстречу всадникам.
— Каким образом вы оказались здесь, сеньор? — обратился он к дону Луи. — Ведь место, где мы решили встретиться, находится достаточно далеко отсюда.
И он почтительно приветствовал графа.
Дон Луи отвечал на привет легким поклоном.
— Да, правда, до назначенного места встречи далеко. Но оказывается, в прериях нет ни одного следа апачей, и мы решили, что бесполезно заставлять вас делать такой большой крюк. Вот я и подождал вас здесь, чтобы провести прямо к месту засады.
— Это разумно. А нам далеко ехать?
— Не более четверти часа. Мы отправимся вон к тому островку, который можно увидеть, если приподняться в стременах.
— Ну что же, — заметил капатас, — место выбрано отлично, оттуда видно всю реку.
— Вот поэтому-то мы и заняли его.
— В таком случае ведите нас, сеньор, мы следуем за вами.
Отряд тронулся. Как и говорил дон Луи, через четверть часа капатас и сорок пеонов были уже на островке. Густая трава и деревья, росшие по берегам, скрывали людей на острове так хорошо, что их невозможно было открыть ни с того, ни с другого берега.
Как только капатас отдал необходимые распоряжения пеонам, он занял место у костра. Дон Луи представил его обоим мексиканцам и Весельчаку.
Первым, кого заметил Васкес, был дон Марсиаль Тигреро. Увидев его, он не мог сдержать восклицания изумления.
— Вот это, что называется, на ловца и зверь бежит! — воскликнул он и разразился смехом.
— Я не понимаю вас, — заметил ему мексиканец, не совсем довольный этой встречей, на которую он не рассчитывал и не думал, что капатас узнает его.
— А разве вы не дон Марсиаль Асухена по прозвищу Тигреро? — продолжал Блаз.
— Да, это я! — ответил дон Марсиаль, все больше приходя в беспокойство.
— Честное слово, мне трудно было бы поймать вас в Гуаймасе, и вдруг совершенно неожиданно я встречаю вас здесь.
— Объясните, пожалуйста, я ничего не понимаю.
— У меня есть к вам поручение от моей молодой госпожи.
— Что вы говорите? — почти закричал Тигреро, почувствовав, что сердце его подпрыгнуло от радости.
— Только то, что я сказал, ничего более. Донья Анита хочет, по-видимому, купить у вас две ягуаровые шкуры.
— У меня?
— Так точно.
Дон Марсиаль продолжал глядеть на него таким ничего не понимающим взглядом, что капатас залился смехом. Этот смех заставил молодого человека прийти в себя. Он тотчас же сообразил, что тут что-то кроется и что, если он по-прежнему будет показывать свое изумление, то пробудит подозрение у храброго Блаза Васкеса, которому, по-видимому, и самому не известен ключ к загадке.
— Да, да, правда, припоминаю, — начал он, как бы с трудом восстанавливая что-то в своей памяти, — я припоминаю, некоторое время тому назад…
— Вот! — перебил его капатас. — Мне поручено передать вам письмо, как только я вас встречу.
— Письмо от кого?
— Ах! Да от моей госпожи, конечно.
— От доньи Аниты?
— Ну да, от кого же еще?
— Давайте, давайте его сюда! — встрепенувшись, вскричал Тигреро.
Капатас подал ему письмо. Дон Марсиаль схватил его, дрожащей рукой сорвал печать и жадно впился глазами в мелко написанные строки.
Окончив чтение, он спрятал письмо на груди.
— Ну, что же пишет вам моя госпожа? — спросил его Блаз.
— То же самое, что и вы мне передали, — ответил Тигреро голосом, в котором слышалось плохо сдерживаемое волнение.
Блаз Васкес потряс головой.
— Гм! — проговорил он про себя. — Этот человек что-то скрывает от меня. Неужели донья Анита меня обманула?
Между тем Тигреро в волнении начал ходить по биваку, словно обдумывая какой-то план. Наконец он подошел к Весельчаку, который молча курил, нагнулся к нему и прошептал ему на ухо несколько слов, на что канадец отвечал утвердительно. Радость засветилась в черных глазах Тигреро, он сделал Кукаресу знак следовать за собой и покинул бивак.
Через несколько минут дон Марсиаль и его верный леперо, оба верхом на лошадях, переплывали узкий рукав реки, отделявший островок от берега.
Капатас увидел их, когда они уже выезжали из воды, и испустил крик изумления.
— Что же это такое? — растерянно обратился он к оставшимся. — Тигреро уезжает от нас. Но куда он едет?
Весельчак лукаво посмотрел на Васкеса и ответил:
— Вероятно, он поехал за ответом на письмо, которое вы ему вручили.
— Весьма возможно, — задумавшись, ответил капатас.
В это время солнце скрылось в золотом пурпуре далеко за горизонтом, за снежными вершинами Сьерры-Мадре. Ночь не замедлила окутать землю темным покровом.
ГЛАВА XIII. Ночной поход
В эту ночь произошло столько событий, что мы, для того, чтобы рассказать читателю о них в той же последовательности, в какой они совершались, должны будем постоянно переходить от одного действующего лица к другому.
Дон Марсиаль был богат, даже очень богат. Страстно любя приключения, увлекаемый своим беспокойным, воинственным характером, он избрал своей профессией истребление пум, ягуаров и прочих диких зверей. Это давало ему повод и являлось целью его постоянных скитаний по пустыне, и он всю свою жизнь проводил, бродя по ней из конца в конец.
Название тигреро дается обыкновенно опытным, выдающимся охотникам, которые оговаривают с асиендадос условия, состоящие в том, что охотники обязуются истреблять в их владениях всех диких зверей, опустошающих стада, и получают за каждую шкуру определенную плату.
То, что другие делают из-за денег, дон Марсиаль совершал из любви к искусству и для своего удовольствия. Поэтому его всюду по мексиканской границе знали и любили, особенно асиендадос, которые в неустрашимом охотнике находили не только действительно полезного человека, но и хорошего товарища, приятного собеседника, словом, настоящего кабальеро во всех отношениях.
Дон Марсиаль впервые увидел донью Аниту, когда бродячая жизнь завела его на одну из асиенд, принадлежащих дону Сильве, где менее чем за месяц он перебил до десятка диких зверей.
С первого же дня Тигреро — слово это стало для дона Марсиаля прозвищем — влюбился в донью Аниту со всей свойственной ему кипучей страстью. Он стал постоянно следить за ней, и однажды ему пришлось быть свидетелем, как лошадь, на которой она каталась, понесла. Он был неподалеку и кинулся спасать девушку, рискуя собственной жизнью.
Во время этого приключения донья Анита в первый раз обратила внимание на своего обожателя и, произнося слова благодарности, заметила, что, при своей рыцарской храбрости, он чрезвычайно красив. Остальное читателю известно.
Прочтя письмо доньи Аниты, дон Марсиаль покинул островок в сопровождении Кукареса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81