И для тех, кто был в этой старинной, обшитой дубом комнате, мир сразу же, точно по мановению волшебной палочки, разделился на три части - где обслуживают хорошо, где обслуживают куда лучше и где в вашем распоряжении бесплатная турецкая баня.
- Если вы любите настоящие турецкие бани, - вмешался в разговор высокий юноша с гладко выбритым красным лицом (он недавно вошел в комнату и теперь стоял, чуть приоткрыв рот и как-то беспомощно выставив вперед огромные ступни), - вам, знаете, ли, надо поехать в Будапешт: бани там великолепнейшие!
Шелтон заметил, как еле уловимое удовлетворение разлилось по лицам всех присутствующих, точно им предложили трюфелей или что-то не менее изысканное.
- О нет, Пудлс, - заметил человек, восседавший на пуфе, - мне один знакомый рассказывал, что никакие бани не могут сравниться с софийскими. - И лицо его преобразила тайная радость человека, вкусившего порок хотя бы понаслышке.
- Ах, никакие бани не могут соперничать с багдадскими, - протянул толстяк с маленьким ртом.
Слова его снова прозвучали над присутствующими как благословение, и снова весь мир разделился на три части: где обслуживают хорошо, где обслуживают куда лучше и... Багдад!
А Шелтон подумал: "Почему это я не знаю такого места, где было бы лучше, чем в Багдаде?"
Он казался сам" себе таким ничтожеством. Выходит, что он не знает ни одного из этих чудесных мест и ничем не может быть полезен своим ближним; впрочем, в глубине души он был убежден, что остальные столь же мало знают о предмете разговора, как и он сам, - просто им приятно вспомнить все когда-то слышанное и со смаком сообщить об этом. Увы! Шелтон не знал забавных историй, за какие светских людей удостаивают ярлычка "славный малый" и к тому же "весельчак".
- А вы были когда-нибудь в Багдаде? - робко спросил он толстяка.
Тот, ничего не ответив, стал рассказывать какой-то анекдот; крошечный рот его на широком лице извивался, как гусеница. Анекдот был презабавный.
За исключением Антонии, Шелтон не видел почти никого из женской половины общества, собравшегося в Холм-Оксе, ибо, следуя установленному в таких поместьях обычаю, мужчины и дамы старались по возможности избегать друг друга. Они встречались за столом, иногда собирались, чтобы сыграть партию в крокет или теннис; в остальное же время, словно по тайному уговору, они держались порознь, как на Востоке.
Однажды, разыскивая Антонию, Шелтон заглянул в гостиную и обнаружил в ней несколько дам, занятых горячим спором. Он уже хотел было удалиться, но, не желая слишком явно показать, что зашел сюда лишь в поисках своей невесты, сел и стал слушать.
Высокородная Шарлотта Пенгвин сидела на низком диване у окна и вязала неизменный шелковый галстук - шестой по счету, с тех пор как она начала вязать точно такой же в Йере; рядом на подоконнике стояла гортензия, и лепестки круглых, как шар, цветов почти касались горящих румянцем щек тетушки. Она смотрела с томным интересом! на говорившую даму. Дама эта была плотная, небольшого роста; седые волосы ее, зачесанные назад, открывали низкий лоб; лицо у нее было энергичное и немного недовольное. Она стояла с книгой в руках, словно произнося проповедь. Будь она мужчиной, про нее можно было бы сказать, что это бойкий молодой делец, ибо, несмотря на седины, чувствовалось, что она никогда не состарится и никогда не утратит способности быстро принимать решения. Черты ее лица обладали большой подвижностью, в живом, но немного жестком взгляде сквозила фанатическая убежденность в правильности собственных суждений; подчеркнуто простое платье словно утверждало ее право вмешиваться в чужие дела. Лицо у нее было не красное и не бледное, не желтое и не зеленое, но все эти оттенки сливались в нем словно для того, чтобы она возможно меньше выделялась на фоне окружающей природы; и улыбка у нее была какая-то странная, кисло-сладкая, больше всего напоминающая вкус яблока с гнильцой.
- Я их просто не слушаю, - говорила она. Голос у нее был не резкий, но деловитый: чувствовалось, что у нее нет времени заниматься пустяками. - Я на опыте убедилась, что с ними лучше всего обращаться, как с детьми.
Услышав это, дама, читавшая "Таймс", улыбнулась; ее рот, вернее, все ее жесткое красивое лицо напоминало деревянных лошадок в яблоках, которых можно купить в пассаже в Сохо. Она скрестила ноги, зашуршав дорогим тяжелым шелком юбок. Казалось, вся она захрустела и затрещала, произнеся резко, не глядя на окружающих:
- А я считаю, что бедняки - очаровательные люди!
Сибилла Деннант, сидевшая на диване, рассмеялась серебристым смехом и, бросив Шелтону на колени залаявшего терьера, спросила:
- А вы, Дик? Какого вы мнения о бедных?
Шелтон в замешательстве огляделся по сторонам.
Пожилые дамы, которые уже высказали свое мнение, смотрели теперь на него, и в их взглядах он прочел полное пренебрежение.
"О, этот молодой человек? - казалось, говорили они. - И вы ждете от него каких-то разумных замечаний? Полно!"
- Какого я мнения о бедных? - запинаясь, спросил Шелтон. - Да никакого.
Дама по имени миссис Мэтток - та, что все время рассуждала стоя, посмотрела на утонченную особу, читавшую "Таймс", и, улыбнувшись своей кисло-сладкой улыбкой, заметила:
- Возможно, вы не знаете лондонских бедняков, леди Бонингтон?
В ответ леди Бонингтон только зашуршала юбками.
- Ах, миссис Мэтток, пожалуйста, расскажите нам о трущобах! воскликнула Сибилла. - Посещать трущобы, должно быть, так интересно! А здесь такая смертельная скука - только и делаем, что шьем для них фланелевые юбки!
- Бедняки, душенька, совсем не такие, какими вы их себе представляете... - начала было миссис Мэтток.
- А знаете, - прервала ее тетушка Шарлотта, выглядывая из-под гортензии, - по-моему, они такие милые!
- Вы так думаете? - резко спросила миссис Мэтток. - А по-моему, они только и делают, что на все ворчат.
- На меня они никогда не ворчат; они очаровательные люди.
И леди Бонингтон с сумрачной улыбкой посмотрела на Шелтона.
А он невольно подумал, что нужно быть необычайно храбрым, чтобы осмелиться ворчать в присутствии этой богатой деспотичной особы.
- Бедняки - самые неблагодарные люди на свете! - заметила миссис Мэтток.
"Зачем же вы тогда ходите к ним?" - спросил про себя Шелтон.
И, словно в ответ на его мысль, миссис Мэтток сказала:
- Мы обязаны помогать им, обязаны выполнять свой долг, но дождаться от них благодарности...
- Несчастные! У них такая тяжкая участь! - с иронической улыбкой заметила леди Бонингтон.
- А маленькие дети! - вздохнула тетушка Шарлотта, вспыхнув и глядя вокруг блестящими глазами. - Они такие трогательные!
- Ох, эти дети! - сказала миссис Мэтток. - Я прямо из себя выхожу при виде этих заброшенных созданий. Нет, мы слишком сентиментально относимся к беднякам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
- Если вы любите настоящие турецкие бани, - вмешался в разговор высокий юноша с гладко выбритым красным лицом (он недавно вошел в комнату и теперь стоял, чуть приоткрыв рот и как-то беспомощно выставив вперед огромные ступни), - вам, знаете, ли, надо поехать в Будапешт: бани там великолепнейшие!
Шелтон заметил, как еле уловимое удовлетворение разлилось по лицам всех присутствующих, точно им предложили трюфелей или что-то не менее изысканное.
- О нет, Пудлс, - заметил человек, восседавший на пуфе, - мне один знакомый рассказывал, что никакие бани не могут сравниться с софийскими. - И лицо его преобразила тайная радость человека, вкусившего порок хотя бы понаслышке.
- Ах, никакие бани не могут соперничать с багдадскими, - протянул толстяк с маленьким ртом.
Слова его снова прозвучали над присутствующими как благословение, и снова весь мир разделился на три части: где обслуживают хорошо, где обслуживают куда лучше и... Багдад!
А Шелтон подумал: "Почему это я не знаю такого места, где было бы лучше, чем в Багдаде?"
Он казался сам" себе таким ничтожеством. Выходит, что он не знает ни одного из этих чудесных мест и ничем не может быть полезен своим ближним; впрочем, в глубине души он был убежден, что остальные столь же мало знают о предмете разговора, как и он сам, - просто им приятно вспомнить все когда-то слышанное и со смаком сообщить об этом. Увы! Шелтон не знал забавных историй, за какие светских людей удостаивают ярлычка "славный малый" и к тому же "весельчак".
- А вы были когда-нибудь в Багдаде? - робко спросил он толстяка.
Тот, ничего не ответив, стал рассказывать какой-то анекдот; крошечный рот его на широком лице извивался, как гусеница. Анекдот был презабавный.
За исключением Антонии, Шелтон не видел почти никого из женской половины общества, собравшегося в Холм-Оксе, ибо, следуя установленному в таких поместьях обычаю, мужчины и дамы старались по возможности избегать друг друга. Они встречались за столом, иногда собирались, чтобы сыграть партию в крокет или теннис; в остальное же время, словно по тайному уговору, они держались порознь, как на Востоке.
Однажды, разыскивая Антонию, Шелтон заглянул в гостиную и обнаружил в ней несколько дам, занятых горячим спором. Он уже хотел было удалиться, но, не желая слишком явно показать, что зашел сюда лишь в поисках своей невесты, сел и стал слушать.
Высокородная Шарлотта Пенгвин сидела на низком диване у окна и вязала неизменный шелковый галстук - шестой по счету, с тех пор как она начала вязать точно такой же в Йере; рядом на подоконнике стояла гортензия, и лепестки круглых, как шар, цветов почти касались горящих румянцем щек тетушки. Она смотрела с томным интересом! на говорившую даму. Дама эта была плотная, небольшого роста; седые волосы ее, зачесанные назад, открывали низкий лоб; лицо у нее было энергичное и немного недовольное. Она стояла с книгой в руках, словно произнося проповедь. Будь она мужчиной, про нее можно было бы сказать, что это бойкий молодой делец, ибо, несмотря на седины, чувствовалось, что она никогда не состарится и никогда не утратит способности быстро принимать решения. Черты ее лица обладали большой подвижностью, в живом, но немного жестком взгляде сквозила фанатическая убежденность в правильности собственных суждений; подчеркнуто простое платье словно утверждало ее право вмешиваться в чужие дела. Лицо у нее было не красное и не бледное, не желтое и не зеленое, но все эти оттенки сливались в нем словно для того, чтобы она возможно меньше выделялась на фоне окружающей природы; и улыбка у нее была какая-то странная, кисло-сладкая, больше всего напоминающая вкус яблока с гнильцой.
- Я их просто не слушаю, - говорила она. Голос у нее был не резкий, но деловитый: чувствовалось, что у нее нет времени заниматься пустяками. - Я на опыте убедилась, что с ними лучше всего обращаться, как с детьми.
Услышав это, дама, читавшая "Таймс", улыбнулась; ее рот, вернее, все ее жесткое красивое лицо напоминало деревянных лошадок в яблоках, которых можно купить в пассаже в Сохо. Она скрестила ноги, зашуршав дорогим тяжелым шелком юбок. Казалось, вся она захрустела и затрещала, произнеся резко, не глядя на окружающих:
- А я считаю, что бедняки - очаровательные люди!
Сибилла Деннант, сидевшая на диване, рассмеялась серебристым смехом и, бросив Шелтону на колени залаявшего терьера, спросила:
- А вы, Дик? Какого вы мнения о бедных?
Шелтон в замешательстве огляделся по сторонам.
Пожилые дамы, которые уже высказали свое мнение, смотрели теперь на него, и в их взглядах он прочел полное пренебрежение.
"О, этот молодой человек? - казалось, говорили они. - И вы ждете от него каких-то разумных замечаний? Полно!"
- Какого я мнения о бедных? - запинаясь, спросил Шелтон. - Да никакого.
Дама по имени миссис Мэтток - та, что все время рассуждала стоя, посмотрела на утонченную особу, читавшую "Таймс", и, улыбнувшись своей кисло-сладкой улыбкой, заметила:
- Возможно, вы не знаете лондонских бедняков, леди Бонингтон?
В ответ леди Бонингтон только зашуршала юбками.
- Ах, миссис Мэтток, пожалуйста, расскажите нам о трущобах! воскликнула Сибилла. - Посещать трущобы, должно быть, так интересно! А здесь такая смертельная скука - только и делаем, что шьем для них фланелевые юбки!
- Бедняки, душенька, совсем не такие, какими вы их себе представляете... - начала было миссис Мэтток.
- А знаете, - прервала ее тетушка Шарлотта, выглядывая из-под гортензии, - по-моему, они такие милые!
- Вы так думаете? - резко спросила миссис Мэтток. - А по-моему, они только и делают, что на все ворчат.
- На меня они никогда не ворчат; они очаровательные люди.
И леди Бонингтон с сумрачной улыбкой посмотрела на Шелтона.
А он невольно подумал, что нужно быть необычайно храбрым, чтобы осмелиться ворчать в присутствии этой богатой деспотичной особы.
- Бедняки - самые неблагодарные люди на свете! - заметила миссис Мэтток.
"Зачем же вы тогда ходите к ним?" - спросил про себя Шелтон.
И, словно в ответ на его мысль, миссис Мэтток сказала:
- Мы обязаны помогать им, обязаны выполнять свой долг, но дождаться от них благодарности...
- Несчастные! У них такая тяжкая участь! - с иронической улыбкой заметила леди Бонингтон.
- А маленькие дети! - вздохнула тетушка Шарлотта, вспыхнув и глядя вокруг блестящими глазами. - Они такие трогательные!
- Ох, эти дети! - сказала миссис Мэтток. - Я прямо из себя выхожу при виде этих заброшенных созданий. Нет, мы слишком сентиментально относимся к беднякам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64