- Разумеется? Только сейчас мне от этого не легче, - ответил бедняга и был, без сомнения, прав.
Обалду, крепись, мой друг!
Я б не вынес этих мук!
Ему объявили, что казнь состоится на следующее утро, в восемь, и отвели обратно в темницу, где ему было оказано всевозможное внимание. Жена тюремщика прислала ему чаю, а дочь надзирателя попросила расписаться в ее альбоме: там стояли автографы многих господ, находившихся в подобных же обстоятельствах.
- Да отстаньте вы с вашим альбомом! - закричал Обалду.
Пришел гробовщик и сиял мерку для самого распрекрасного гроба, какой только можно достать за деньги, - даже это не утешило Обалду. Повар принес ему кушанья, до которых он был особый охотник, но он к ним не притронулся; он уселся писать прощальное письмо Анжелике, а часы все тикали и тикали, и стрелки двигались навстречу утру. Вечером пришел цирюльник и предложил выбрить его перед казнью. Обалду пинком вышвырнул сто за дверь и опять взялся за письмо Анжелике, а часы все тикали и тикали, и стрелки мчались навстречу утру. Он взгромоздил на стол кровать, на кровать стул, на стул картонку из-под шляпы, на картонку влез сам и выглянул нарубку в надежде выбраться из темницы; а часы тем временем все тикали и тикали, и стрелки продвигались вперед и вперед.
Но одно дело - выглянуть в окошко, а другое - из него выпрыгнуть; к тому же городские часы уже пробили семь. И вот Обалду улегся в постель, чтобы немножко соснуть, но тут вошел тюремщик и разбудил его словами:
- Вставайте, ваше благородие, оно уже, с вашего позволения, без десяти минут восемь.
Уж его казнят вот-вот,
Но Розальба всех спасет.
И вот бедный Обалду поднялся с постели - он улегся в одежде (вот ведь лентяй!), - стряхнул с себя сон и сказал, что он ни одеваться, ни завтракать, спасибо, не будет; и тут он заметил пришедших за ним солдат. Ведите! - скомандовал он, и они повели его, растроганные до глубины души. И они вышли во двор, а оттуда на площадь, куда пожаловал проститься с ним король Перекориль; его величество сердечно пожал бедняге руку, и печальное шествие двинулось дальше, как вдруг - что это?
"Р-Р-РРРР!.."
То рычали какие-то дикие звери. А следом, к великому страху всех мальчишек и даже полисмена и церковного сторожа, в город на львах въехала кто бы вы думали? - Р_о_з_а_л_ь_б_а.
Дело в том, что когда капитан Атаккуй прибыл в замок Львиный Зев и вступил в беседу с королем Заграбасталом, львы выскочили в распахнутые ворота, съели в один присест шесть гвардейцев и умчали Розальбу, - она по очереди ехала то на одном, то на другом, - и так они скакали, пока не достигли города, где стояла лагерем армия Перекориля.
Смех, веселье, клятвы, ласки
Все счастливые, как в сказке!
Когда король услышал о прибытии королевы, он, разумеется, оставил свой завтрак и выбежал из столовой, чтобы помочь ее величеству спешиться. Львы, сожрав Окаяна и всех этих гвардейцев, стали круглыми, как боровы, и такими ручными, что всякий мог их погладить.
Едва Перекориль - с величайшей грацией - преклонил колена и протянул принцессе руку, как подбежал Обалду и осыпал поцелуями льва, на котором она ехала. Он обвил руками шею царя зверей, обнимал его, смеялся и плакал от радости, приговаривая:
- Ах ты, мой милый зверь, как же я рад тебя видеть и нашу дражайшую Бет... то есть Розальбу.
- О, это вы, бедный Обалду? - промолвила королева. - Я рада вас видеть. - И она протянула ему руку для поцелуя.
Король Перекориль дружески похлопал его по спине и сказал:
- Я очень доволен, Обалду, голубчик, что королева вернулась жива-здорова.
- И я тоже, - откликнулся Обалду, - сами знаете почему.
Тут приблизился капитан Атаккуй. - Половина девятого, государь, сказал он. - Не пора ли приступить к казни?
- Вы что, рехнулись?! - возмутился Обалду.
- Солдат знает одно: приказ, - отвечал Атаккуй и протянул ему бумагу, на что его величество Перекориль с улыбкой заметил:
- На сей раз принц Обалду прощен, - и с превеликой любезностью пригласил пленника завтракать.
Глава XVII,
в которой описывается жестокая битва и сообщается, кто одержал в ней победу
Когда его величество Заграбастал узнал о событии, нам уже известном, а именно о том, что его жертва, прекрасная Розальба, ускользнула из его рук, он пришел в такое неистовство, что пошвырял в котел с кипящим маслом, приготовленный для принцессы, лорд-камергера, лорд-канцлера и всех прочих попавшихся ему на глаза сановников. Потом он двинул на врага свою армию, пешую и конную, с пушками и бомбардами, а впереди несметного войска поставил, ну, но меньше чем двадцать тысяч трубачей, барабанщиков и флейтистов.
Разумеется, передовые части Перекориля донесли своему государю о действиях врага, но он ничуточки не встревожился. Он был настоящий рыцарь и не желал волновать свою прекрасную гостью болтовней о грозящих боях. Напротив, он делал все, чтобы развлечь ее и потешить: дал пышный завтрак и торжественный обед, а вечером устроил для нее бал, на котором танцевал с нею все тапще подряд.
Бедный Обалду опять попал в милость и теперь разгуливал на свободе. Ему заказали новый гардероб, король величал его "любезным братом", и все вокруг воздавали ему почет. Однако нетрудно было заметить, что на душе у него скребут кошки... А причина была в том, что бедняга вновь до смерти влюбился в Бетсинду, которая казалась еще прекрасней в своем новом изысканном туалете. Он и думать забыл про Анжелику, свою законную супругу, оставшуюся дома и тоже, как вы знаете, не питавшую к нему большой нежности.
Праздник тот недолог был
Враг их скоро осадил!
Когда король танцевал с Розальбой двадцать пятую по счету польку, он вдруг с удивлением заметил на ее пальце свое кольцо; и тут она рассказала ему, что получила его от Спускунет: наверно, фрейлина подобрала колечко, когда Анжелика вышвырнула его в окошко.
- Да, - промолвила тут Черная Палочка (она явилась взглянуть на эту пару, относительно которой у нее, как видно, были свои планы), - я подарила это колечко матери Перекорпля; она (не при вас будь сказано) не блистала умом. Колечко - волшебное: кто его носит, тот кажется всему свету на редкость красивым. А бедному принцу Обалду я подарила на крестинах чудесную розу: пока она при нем - он мил и пригож. Только он отдал ее Анжелике, и та опять мигом стала красавицей, а Обалду-чучелом, каким был от роду.
- Право, Розальбе нет в нем нужды, - сказал Перекориль, отвешивая низкий поклон. - Для меня она всегда красавица, к чему ей волшебные чары! О сударь!.. - прошептала Розальба. - Сними же колечко, не бойся, - приказал король и решительным движением сдернул кольцо с ее пальца; и она после этого ничуть не показалась ему хуже.
Король уже решил было закинуть его куда-нибудь, - ведь оттого, что все сходили по Розальбе с ума, на нее только сыпались несчастья, - но, будучи монархом веселым и добродушным, он, заметна бедного Обалду, ходившего с убитым видом, промолвил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25