— Вот они опять, — сказал Эдрингтон.
Кавалерия построилась для новой атаки, но каре уже ждало ее. Лошади устали, а люди порастеряли свой пыл. На английских солдат двигалась не прежняя сплошная стена всадников, а отдельные кучки, которые бросались то туда, то сюда, и отскакивали в сторону, натолкнувшись на ряд штыков. Атака была слишком слаба, чтоб устоять перед беглым огнем; по команде сержанта солдаты время от времени обстреливали наиболее назойливые отряды. Хорнблауэр видел, как один человек (судя по золотому шитью на мундире — офицер) натянул поводья перед строем штыков и вытащил пистолет. Прежде чем он успел выстрелить, разом грянули полдюжины ружей; лицо офицера превратилось в жуткую кровавую маску, он вместе с лошадью рухнул на землю. Потом кавалерия разом повернулась, как скворцы на поле, и колонна могла продолжать свой путь.
— Никакой дисциплины у этих французов, что с той стороны, что с этой, — сказал Эдрингтон.
Колонна двигалась к морю, к спасительным кораблям, но Хорнблауэру казалось, что она еле ползет. Солдаты с томительной тщательностью печатали шаг, а рядом и впереди бурным потоком неслись эмигранты, торопясь укрыться в безопасности. Оглядываясь, Хорнблауэр видел наступающие колонны — революционная пехота нагоняла.
— Только позвольте людям бежать, и вы ничего другого от них уже не добьетесь, — сказал Эдрингтон, проследив взгляд мичмана.
Крики и стрельба с фланга привлекли их внимание. По полю рысью неслась запряженная в повозку кляча. Повозка подпрыгивала на кочках, кто-то в моряцкой одежде держал поводья, другие моряки отстреливались от нападающих всадников. Это был Брейсгедл на своей ассенизационной повозке —он потерял пушки, зато спас людей. Когда повозка приблизилась к колоннам, преследователи отстали; Брейсгедл заметил Хорнблауэра и возбужденно ему замахал.
— Боадицея и ее колесница! — завопил он.
— Вы очень обяжете меня, сэр! — гаркнул Эдринггон — если отправитесь вперед и подготовите все к нашей погрузке.
— Есть, сэр!
Тощая лошаденка рысью побежала вперед, таща за собой подпрыгивающую повозку, ухмыляющиеся моряки цеплялись за борта. Сбоку волной накатила пехота; безумная размахивающая руками, бегущая толпа пыталась перерезать 43-му путь. Эдринггон взглядом окинул поле.
— 43-й! В развернутый строй! — крикнул он. Словно хорошо смазанная машина, полубатальон выстроился в ряд на пути бегущей толпы; каждый солдат вставал на свое место, словно кирпич в кладку.
— 43-й вперед марш!
Медленно и неумолимо красная цепочка двинулась вперед. Толпа бежала к ней, офицеры размахивали шпагами, зовя людей за собой.
— Заряжай!
Ружья разом опустились вниз, щелкнули зарядные полки.
— Цельсь!
Ружья поднялись вверх, толпа заколебалась. Кто-то пытался отступить в толпу и укрыться за телами товарищей.
— Пли!
Грохот выстрелов. Хорнблауэр, глядя с лошади поверх голов, видел, как рухнули подкошенные выстрелами передовые французы. Красная цепочка двигалась вперед; после каждого шага раздавался приказ, и солдаты перезаряжали, как автоматы. Пятьсот ртов выплевывали пятьсот пуль, пятьсот правых рук враз поднимали пятьсот шомполов. Когда солдаты вскидывали ружья, чтобы прицелиться, красная цепочка оказывалась среди убитых и раненых; при наступлении толпа отпрянула назад, и теперь под угрозой огня отступала дальше. Залп был дан, наступление продолжалось. Новый залп, новое наступление. Толпа рассыпалась, кто-то обратился в бегство. Теперь все повернулись спинами к стрелкам и бросились бежать. Склоны холма были черны от бегущих людей, как тогда, когда бежали эмигранты.
— Стой!
Наступление прекратилось; цепочка перестроилась в сдвоенную колонну и продолжала отступление.
— Весьма удовлетворительно, — заметил Эдринггон. Лошадь Хорнблауэра осторожно переступала через убитых и раненых, а сам он так старался усидеть в седле, так растерялся, что не сразу заметил, что они поднялись на последний склон и перед ними блещет залив. Здесь качались на якоре корабли и — о благословенное зрелище! — шлюпки гребли к берегу. Как раз вовремя — самые отчаянные из революционных пехотинцев уже настигали колонны, обстреливая их издалека. То один, то другой солдат падал убитым.
— Сомкнись! — командовал сержант, и колонны твердо шли вперед, оставляя за собой убитых и раненых.
Лошадь под адъютантом вдруг фыркнула, прянула в сторону и упала на колени, затем, брыкаясь, стала заваливаться на бок. Веснушчатый адъютант успел высвободить ноги из стремян и отскочить в сторону: еще немного, и лошадь придавила бы его.
— Вы ранены, Стэнли? — спросил Эдринггон.
— Нет, милорд. Все в порядке, — ответил адъютант, отряхивая красный мундир.
— Вам недолго придется идти пешком, — сказал Эдринггон. — Нет надобности высылать солдат вперед, чтобы отогнать этот сброд. Встанем здесь.
Он посмотрел на рыбачьи хижины, на бегущих в панике эмигрантов, на революционную пехоту, наступающую по полям. Времени на размышления не оставалось. Солдаты в красных мундирах вбежали в дома, и вскоре уже высовывали из окон ружья. К счастью, рыбацкая деревушка охраняла подход к морю с одной стороны, с другой же был крутой и неприступный склон, на вершине которого уже закрепились солдаты в красных мундирах. В промежутке между этими точками две роты выстроились в развернутый строй, едва укрытый за небольшим береговым валом.
Эмигранты уже грузились в качающиеся на слабых волнах шлюпках. Хорнблауэр услышал пистолетный выстрел и догадался, что кто-то из офицеров использовал последний довод, способный сдержать обезумевших от страха людей, не дать всем сразу набиться в шлюпки и потопить их. Артиллерийская батарея закрепилась на расстоянии ружейного выстрела и обстреливала британские позиции, за ней собралась революционная пехота. Пушечные ядра пролетали прямо над головой.
— Пусть себе стреляют, — сказал Эдринггон, — Чем дольше, тем лучше.
Артиллерия не могла причинить большого вреда британцам, скрытым за береговым валом, и командир революционеров понял, что зря теряет драгоценное время. Со стороны противника зловеще зарокотали барабаны, и колонны двинулись вперед. Так близко они были, что Хорнблауэр видел лица передовых офицеров. Они размахивали шляпами и шпагами.
— 43-й, заряжай! — скомандовал Эдрингтон. Щелкнули полки. — Семь шагов вперед, марш!
Раз…два…три…семь мучительных шагов, и строй на гребне вала.
— Целься! Пли!
Перед таким огнем ничто не могло устоять. Французская колонна замедлилась и смешалась. Новый залп, за ним еще один. Колонна побежала.
— Превосходно! — сказал Эдрингтон.
Громыхнула батарея — двое солдат в красных мундирах попадали, как куклы. Они лежали страшной кровавой массой у самых ног чалой лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62