Санитар кинулся к телефону, горестно подвывая. Доклад дежурному врачу прозвучал сбивчиво и без подробностей. Про клубы дыма и кровавый венец на голове у Кнабауха Семен сообщать не стал. В его планы заполнение освободившихся коек собственным телом не входило.
* * *
Артур Александрович вывалился из задымленного холла, оставив за спиной стенающую толпу. На страже узкого бокового коридора, ведущего в сторону душевой, стоял Коля-Коля. Увидев Кнабауха, он дружелюбно изобразил хук с правой, в знак уважения не прикрыв челюсть плечом. Из всего отделения только Коля-Коля умел искренне и адекватно молчать. Артур Александрович внезапно подумал, что если и будет по кому-то скучать на воле, так это по бесхитростному инвалиду ринга. Неожиданно даже для самого себя матерый Мозг, идущий в бега, остановился и спросил:
— Николай, хотите на волю?
Боксер вопросительно ушел в нырок, всем туго скрученным корпусом выражая недоумение.
— Там нет стен, Николай. Там люди, женщины и манящий ветер свободы. Хотите?
Многократно изувеченная челюсть дрогнула, приоткрываясь. Последовал резкий выдох и короткий предупредительный свинг левой в воздух. Ответ напрочь исключал двусмысленные толкования:
— Коля-Коля.
В коридорчик, выпустив последние клубы театрального дыма, выскочили Рыжов и Чегевара. Экстрасенс сдернул с шеи ожерелье из стаканов и поводил в воздухе руками, направляя в холл энергетический посыл к всенародному бунту.
— Эмигрируем, — коротко скомандовал Мозг, — Николай идет с нами.
Его соратники удивленно уставились на боксера. Тот прижал локти к животу, моментально уходя в глухую защиту. Возможно, у кого-то и могли возникнуть сомнения по поводу расширения численности бегущей группы. Но не успели. Многоголосый вой ударил по ушам и подтолкнул беглецов в спины, заставляя поторопиться.
— Будет торпедой! — понял замысел шефа Чегевара, с уважением глядя снизу вверх на Кнабауха, и они устремились навстречу свободе.
Побег шел четко по плану. Ничто не могло помешать им покинуть пределы отделения. Препятствий на пути не встречалось. Долго. Целых двадцать метров. До поворота к душевой. Возле двери с заранее вскрытым Чегеварой замком стояла постовая медсестра Галя Булкина. Такого сюрприза хитроумный план не предусматривал. Группа в синих пижамах встала, как вкопанная. Бегство неожиданно повисло на грани краха.
Медсестра повернула безупречно мелированную голову и с изумлением уставилась на Кнабауха. Вид окровавленного великомученика в венце и рубище потряс ее до оргазма. Она томно вздрогнула всем стройным телом. Внезапно полыхнувшая страсть к чему-то чистому, пронзительному и святому подступила к горлу, доставляя непередаваемое блаженство. Тем не менее служебный долг заставил непослушный язык протолкнуть строгие слова сквозь перламутровые губки:
— Далеко собрались?
Мозг сориентировался моментально. Великолепная память и тщательно собранная информация позволили с лету определять тактику.
Галя Булкина была человеком особенным. Правда, другие здесь встречались гораздо реже. Ее уникальность заключалась в способности любить. Злые люди когда-то, давным-давно, назвали этот божий дар патологией. И Галю долго лечили от нимфомании на женском отделении. Наука о душевных болезнях отличается от хирургии тем, что ампутировать пострадавшее место невозможно. Конечно, Булкину научили держать себя в руках и рамках приличий. Но полностью лишить способности к любви не смогли. Зато девушка прикипела к психиатрии душой. И телом, близким к совершенству. Особенно к заведующему отделением. Который и помог Гале поступить в медучилище. А потом и с устройством на работу.
Булкина шагнула навстречу оцепеневшим пациентам, круто заворачивая сексуальнейшим бедром, и спросила еще раз:
— Далеко собрались, мужчина? — Губы ее немного подрагивали, и в голосе звучала манящая хрипотца.
Кнабаух просчитал ситуацию на счет «раз». На счет «два» он улыбнулся и прорычал театральным тоном завзятого соблазнителя:
— К вам, владычица моих помыслов и грешных устремлений!
Галя машинально облизнулась. Тонкий розовый язычок невольно совершил круговое движение и чуть задержался, соблазнительно вибрируя между зубами.
— Я мечтал об этой встрече долгими ночами! — жарко выдохнул Кнабаух, тоже делая шаг вперед и глядя девушке прямо в томящуюся душу. — Ваши нежные руки ласкали меня в моих пылких грезах!
Булкина затрепетала. Вулкан страсти забурлил, окончательно просыпаясь. Высокая грудь подалась навстречу красивым и правильным словам сама собой, почти отдельно от хозяйки. Дыхание ее участилось, а сердце замерло.
— Пойдем же со мной, звезда моей мечты! — Руки Кнабауха протянулись в сторону душевой, словно указывая путь к райскому блаженству. — Вперед, к вершинам страсти!
Не то терновый, не то липовый венец сполз на самые брови. Он чуть не наступил на незавязанные рукава, болтающиеся под ногами. Но цель была достигнута. Галя тихо охнула и как загипнотизированная шагнула в приоткрытую дверь.
Цокнули высокие каблучки. Вихрем взметнулся короткий белоснежный халатик, едва прикрывающий длинные ноги. Упруго колыхнулось то место, откуда они росли. Величаво проплыл натуральный бюст неправдоподобно силиконового размера.
Рыжов с Чегеварой дружно и тяжело задышали. Вид томной Гали Булкиной поражал куда эффективней тощенькой стрелы Амура. Скорее, как кувалда бога по имени Эрос.
Труднее всех пришлось Коле-Коле. Такие удары его держать не учили. Боксер сбился с наработанного ритма в серии апперкотов. Едва увернувшись от нокаута, он вошел в клинч со стеной и замер, восстанавливая дыхание.
Кнабаух обернулся, властно мотнул головой и, не снимая с лица плотоядной улыбки завзятого донжуана, шагнул следом за Галей.
В душевой было просторно, Монотонно капала вода из кранов. Кафельные стены отражали звуки, превращая их в гулкое эхо. Очаровательная медсестра стояла у окна и возбужденно крутила тонкими пальцами верхнюю пуговицу халатика. Артур Александрович уверенно подошел к ней и пылко прошептал, склоняясь к очаровательному ушку:
— Ну вот мы и вместе! Еще немного, и наши организмы сольются в экстазе.
Его пытливый взор скользнул поверх соблазнительно округлого плеча. Но предметом рассмотрения стала не еще более округлая попка Булкиной. А то, на чем она сидела. План, вычерченный кривым ногтем Потапыча, очутился между правым и левым полупопиями. От возбуждающей близости мужчины Галя начала терять голову. Сладко закружились окружающие предметы и потемнело в глазах. Крепкая мужская рука легла ей на бедро. Она зажмурилась, мелко подрагивая. Может, на вид ее новый знакомый и был похож на святого. Но хватка у него была что надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104