По тротуару спешили прохожие. На скамейках сидели сугубо мужские компании и дружно читали газеты.
По странному совпадению в середине каждого печатного листа красовалась дыра. Через нее читатели наблюдали за 108-м отделением милиции. В этом была какая-то странность. Может быть, потому что обычно в дождь прессу принято просматривать в помещении. А может, потому что ранним утром нормальные люди спешат на работу, а не сидят с дырявой и мокрой газетой по два часа без движения. И вообще за милицией у нас обычно не следят. Скорее, наоборот.
Альберт Степанович и Клим на причуды окружающих внимания не обратили. Им предстоял серьезный мужской разговор о женщине. В сравнении с этим остальное меркло. Они перешли через дорогу и направились к ближайшему скверику. В невысоком заборе приглашающе зияла дыра. Ворота располагались на тридцать метров дальше. Поэтому через них никто не ходил. Бывшие претенденты на мускулистую руку и функционально безупречное сердце доктора Люды, не оборачиваясь, исчезли в проломе чугунной ограды. Им было о чем поговорить. Тема личных переживаний всегда трепещет живо. И нуждается в заинтересованности посторонних.
С их уходом окрестности внезапно оживились. Как будто невидимая пружина начала выбрасывать со скамеек разных людей. Первым вскочил невзрачный мужчина в кожаной куртке. В городском дурдоме и воркутинских зонах он был известен как Чегевара. По плану слежки, рожденному в тихой и страшноватой квартире Рыжова, ему отводилась роль лидера наблюдения. Он воровато огляделся, словно собирался совершить что-то неприличное. Газета полетела в урну. При этом на лице бывшего зэка отразилось явное облегчение. Читать Чегевара не любил в принципе. Тем более что маскироваться пришлось «Вестником судостроения» — как самым дешевым изданием.
Перед началом преследования он нащупал в кармане справку от Скворцова-Степанова. Ощущение полной безнаказанности его успокоило. Чегевара пригнулся, стараясь слиться с природой, и нырнул в дыру. На прощание он четырежды причесался, дважды кивнув. Это был установленный заранее сигнал для остальных.
Сидящий на крайней скамейке Артур Александрович Кнабаух достал из кармана блокнот и, отыскав нужную запись, перевел себе под нос загадочную для непосвященных жестикуляцию:
— Начинаю наблюдение. Объектов двое.
Худощавая корма бывшего зэка зацепилась за отогнутый прут решетки сквера. Его ноги судорожно дернулись, и Чегевара наконец скрылся из виду целиком.
— Идиот, — без выражения констатировал Кнабаух.
Вторым стартовал бывший доктор Рыжов. Экстрасенс действовал намного естественней своего подельника. В том смысле, что не прикидывался шпионом, а оставался самим собой. Он с видимым сожалением сунул за пазуху журнал «Магическое обозрение» и щедро снял порчу и сглаз с окружающих. Заодно Игорь Николаевич продул себе чакры и приоткрыл третий глаз. Дело предстояло серьезное и неосвоенное. Приходилось напрягать энергию Чи до посинения ауры. Размашистые пассы не прошли зря.
— Отчихнись, потрох тухлый!!! — зарычал мощным басом неблагодарный сосед по скамейке.
Самого его не было видно из-за «Урюпинской правды», но грозный рык донесся до Кнабауха без искажений, заставив вздрогнуть. Артур Александрович панически боялся мест лишения свободы и их обитателей. Он попытался рассмотреть лицо скандалиста с уголовной дисфункцией речи. Но мокрая пресса надежно закрывала того от праздного любопытства.
— Кругом тюремный жаргон! — прокомментировал Кнабаух инцидент. — Похоже, курсы углубленного изучения фени не прошел только я.
Рыжов рванул к скверу, интенсивно причесываясь и дергая себя за воротник.
— … пять, шесть, семь…— тихо считал Кнабаух, стараясь не сбиться.
Экстрасенс скрестил руки на груди и юркнул в пролом ограды.
— Наблюдение затруднено, меня поймали, спасайся кто может, все идет по плану, — озадаченно перевел Мозг. Он немного подумал, покачал головой и добавил к переводу от себя: — Обнаружил Тунгусский метеорит и фараона Рамзеса.
Следующим в сквер вошел Коля-Коля. Он с трудом оторвался от «Советского спорта», размялся серией быстрых ударов и скрылся, не причесываясь. Артур Александрович покосился на раскрытый блокнот. Аналогов сложным боксерским движениям там не нашлось.
— Импровизирует, —решил он и поднялся.
Пора было возглавить слежку. Кнабаух быстрым шагом дошел до ворот. Он не любил толпу. И никогда не шел проторенными путями. Если народ ломился с черного хода, значит, он должен идти с парадного.
На этом исход наблюдателей не закончился. Обладатель мощного баса и знаток фени аккуратно сложил сырую газету. Стеклянный глаз мрачно сверкнул, отражая в искаженном виде 108-й оплот правопорядка. Моченый поднялся.
— Санек, трое сбоку на теленке, — шепнул он своему спутнику.
— Секу, папа, — ответил Гнида, вскакивая, — смайнаем без кипежа
В руке его блеснула финка и снова скрылась в рукаве. Два благообразных господина двинулись на прогулку в сквер. После них осталось два номера «Урюпинской правды» и несмываемое ощущение опасности.
Сократ и Диоген дождались, пока все преследователи старшего брата скроются в убогой городской тайге. Такое количество народа, гуляющее за будущим тойоном, их озадачило. Якуты вылезли из клумбы, задумчиво пожевывая анютины глазки. Местный ягель им нравился. А ситуация — нет. Вокруг брата роился человечий гнус. На непроницаемые лица оленеводов легла тень.
— Однако, за нашим вождем тянется народ, — философски заметил Сократ.
— Однако, мутные люди. Зачем идут, непонятно. Вождь-то наш? — глубокомысленно отозвался Диоген.
Они стремительно пересекли дорогу и нырнули в кусты по другую сторону ограды. Якуты в тайге чувствовали себя почти так же хорошо, как в родной тундре.
Последним от 108-го отделения милиции ушел серебристый «лексус». Тихо урча мотором, машина тронулась с места, по дуге огибая сквер. Она идеально подходила для слежки. Практически как табуретка в качестве стола для пинг-понга. Незаметней ее мог быть разве что мамонт на Дворцовой площади. Рулил сам Бай. Рядом сидел Краб. На заднем сиденье затаился Ахмет. Его загипсованные пальцы смутно белели в полумраке тонированного салона.
Отбытие Алика под присмотром бригады Кнабауха, Моченого с Гнидой и загадочной японской мафии потрясло устои мыслительной деятельности бывших спортсменов.
— Во, крутые! — прошипел Краб. — Не успели приехать, а уже мутят темы. Такую толпу собрали, что не разберешь, кто за кого болеет.
— Якудза. Базара нет, — постукивая гипсом по коленке, сказал Ахмет, обращаясь к затылку шефа. — Интересно, а зачем им мент?
— Однозначно, нас на нашей же поляне разводят! — невнятно высказался Бай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104