Очевидно, эпицентр активности медицинского персонала находился где-то в другом месте. Алик широко улыбнулся и отважно качнулся в сторону лифта. Этаж был выбран наугад. Для хорошего человека везде найдется компания.
* * *
Неврологическое отделение пребывало в растерянности. Тяжелый пациент поступил под вечер. Как раз после скромного банкета по поводу дня рождения Авиценны. Инвалида положили на только что освободившуюся койку в коридоре. Рядом на стуле разместили глаз и зубы, почему-то прибывшие отдельно от хозяина. Старик периодически постанывал, не шевелился и на вопросы не отвечал. Он застыл поверх одеяла, скрестив на груди руки. Правая нога была неестественно вывернута в сторону, словно ее просто засунули в штанину, приставив к колену.
Профессионализм не зависит от настроения и степени опьянения. Поступивший больной должен быть осмотрен, невзирая ни на что. И он был осмотрен. Доктор тщательно обстучал пациента молоточком, стараясь дышать в сторону В принципе, диагноз был ясен. Сотрясение мозга сомнений не вызывало. Но, помимо классических симптомов, обнаружился досадный феномен. Коленные рефлексы на правой ноге отсутствовали напрочь! На левой, все было как обычно. А на правой — отсутствовали и все! Несимметричность была вопиющая.
Разбудили заведующего отделением. Тот Авиценну уважал больше рядовых сотрудников. Поэтому долго просыпался и фокусировал взгляд. Необычное расположение обследуемого колена ввело заведующего в транс. Надо отдать должное опыту старого клинициста. Молотком он владел виртуозно. Раз за разом он бил в одну заветную точку и не промахнулся ни на сантиметр. Пока его вежливо не оттащили за халат.
Ситуация складывалась серьезная. Несовпадение реакций слева и справа тревожила коллектив. Консилиум состоялся в ординаторской. Споров было достаточно.
— Парез?
— Паралич!
— Ваше здоровье!
— Ушиб?
— Инсульт!
— Ну, будем здоровы!
— Бабинский?
— Россолимом!
Заведующий глубокомысленно поставил точку:
— Меня настораживает необычная локализация. Зовем хирургов!
В ожидании консультанта с хирургии помянули великого врача древности, вспомнив, что он был еще и Ибн-Синой. Тоже какая-то путаница. Но пытливые светила неврологии больницы Всех Святых любили сложные задачи.
* * *
Алик наткнулся на консилиум случайно. Небольшую толпу в коридоре неврологического отделения обойти было невозможно. Он интеллигентно полез в обход, но зацепился за ножку больничной койки и чуть не упал. Невропатологи разом смолкли. Ближайший к Алику доктор впился цепким взглядом в бейджик на кармане и прочитал вслух самые крупные буквы:
— Хирургическое отделение.
— Наконец-то! — шумно обрадовались коллеги и потащили Потрошилова к койке. — Вот пациент!
Историю с ногой и коленными рефлексами Алик выслушал, не моргнув глазом. Признаваться в том, что настоящий хирург спит с «Черным Джеком», он и не подумал. В нынешнем состоянии Альберт Степанович мог все что угодно. Кроме предательства друга. Он многозначительно покашлял. Ему тут же предъявили феномен.
Коллеги вокруг смолкли и расступились. В больнице Всех Святых хирургов побаивались. Альберт Степанович мог работать без помех. Невропатологи тактично отошли подальше. Он склонился над Моченым и спросил:
— Товарищ! Ау! Вам плохо?
Авторитет приоткрыл левый глаз. Голос был знаком до боли. Слова всколыхнули воспоминания тридцатилетней давности. Он словно спинным мозгом почувствовал приближение сына ненавистной «коровы». В голове гудели колокола и мельтешили болезненные обрывки мыслей. Вдруг из белесой мути вынырнула гадостная физиономия в обрамлении медицинского прикида. Услышав издевательский вопрос, Моченый собрал волю в кулак и заорал изо всех сил в лицо врагу:
— ДА-А-А!!!
От непосильного выброса энергии сознание его вспыхнуло прожектором на вышке зоны и угасло. Авторитет впал в кому.
Алик собрал морщины на лбу. По его мнению, каждое движение больного могло означать нечто важное. Его мутноватый взор наткнулся на вывернутую ногу. По спине потек холодный пот. Оторванные конечности были его очень слабым местом. К горлу подступила тошнота.
В последнем отчаянном скачке интеллектуального напряжения Потрошилов внезапно осознал, что крови нигде нет. Преодолевая себя и думая о Климе, он аккуратно взялся за пятку. Протез легко вылез из штанины. Крепежный механизм располагался в районе колена. Алик вспомнил далекое инженерное прошлое, сунул ногу обратно и пристегнул на место одним движением. Раздался легкий щелчок. Внешняя симметрия восстановилась.
Раздался дружный вздох восхищения. Свидетели подлинного чуда остолбенели. Нетерпеливые руки с молоточками потянулись к пациенту. С чувством выполненного долга Алик сделал шаг в сторону. Невропатологи застучали как стая дятлов. Моченый лежал безучастно, в глубокой коме. Рефлексы отсутствовали с обеих сторон. Вожделенная симметрия внутренних реакций была достигнута. Одновременно с внешней. И все — одним непринужденным движением!
По этому поводу установилась восторженная тишина. Потрошилов почувствовал, что плывет в лучах уважения и славы. От него ждали каких-то специальных слов. Престиж ронять было нельзя. Но и как его нести, Алик не знал. Он выпятил грудь и, не задумываясь, изрек:
— Мы, хирурги, — сапожники без сапог!
Возможно, в цитату «от Распутина» и вкралась ошибка. Это было неважно. Он победил. Симметрия восстановилась. Невропатологи бурно зааплодировали профессионализму коллеги. Альберт Степанович важно развернулся и пошел к выходу. Он уходил с чувством выполненного долга. Сделав свое трудное дело. Затащив престиж хирургии на недосягаемую высоту. Вдогонку ему неслась овация. Невропатологи хлопали молотками по своим ладоням и качались вслед Алику.
Юркнув в лифт, он обессиленно прислонился к стенке и порывисто сорвал с себя предательский бейджик. Снова оказаться хирургом ему не хотелось. Пора было возвращаться назад. Больше бродить по больнице ему не хотелось. «Блэк Джек» стремительно всасывался в кровь, вызывая головокружение. Створки лифта раскрылись. Альберт Степанович вернулся на хирургию.
Куда можно пойти вечером, если ты вдруг попал на хирургическое отделение? Можно направо. А можно налево. Алик покрутил головой. Разницы в маршрутах не было никакой. Он хотел было тронуться с места. Хотя бы вперед. До противоположной стены. Чтобы вспомнить алгоритм передвижения по ровной поверхности. Но не успел. На отделение вошли четверо. После закрытия левого глаза их оказалось двое. После закрытия правого люди неожиданно исчезли. Вместе с коридором и стенами.
Алик постоял в темноте. Легкие шаги звучали все громче. Он открыл глаза и гениально изобразил приветливую улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
* * *
Неврологическое отделение пребывало в растерянности. Тяжелый пациент поступил под вечер. Как раз после скромного банкета по поводу дня рождения Авиценны. Инвалида положили на только что освободившуюся койку в коридоре. Рядом на стуле разместили глаз и зубы, почему-то прибывшие отдельно от хозяина. Старик периодически постанывал, не шевелился и на вопросы не отвечал. Он застыл поверх одеяла, скрестив на груди руки. Правая нога была неестественно вывернута в сторону, словно ее просто засунули в штанину, приставив к колену.
Профессионализм не зависит от настроения и степени опьянения. Поступивший больной должен быть осмотрен, невзирая ни на что. И он был осмотрен. Доктор тщательно обстучал пациента молоточком, стараясь дышать в сторону В принципе, диагноз был ясен. Сотрясение мозга сомнений не вызывало. Но, помимо классических симптомов, обнаружился досадный феномен. Коленные рефлексы на правой ноге отсутствовали напрочь! На левой, все было как обычно. А на правой — отсутствовали и все! Несимметричность была вопиющая.
Разбудили заведующего отделением. Тот Авиценну уважал больше рядовых сотрудников. Поэтому долго просыпался и фокусировал взгляд. Необычное расположение обследуемого колена ввело заведующего в транс. Надо отдать должное опыту старого клинициста. Молотком он владел виртуозно. Раз за разом он бил в одну заветную точку и не промахнулся ни на сантиметр. Пока его вежливо не оттащили за халат.
Ситуация складывалась серьезная. Несовпадение реакций слева и справа тревожила коллектив. Консилиум состоялся в ординаторской. Споров было достаточно.
— Парез?
— Паралич!
— Ваше здоровье!
— Ушиб?
— Инсульт!
— Ну, будем здоровы!
— Бабинский?
— Россолимом!
Заведующий глубокомысленно поставил точку:
— Меня настораживает необычная локализация. Зовем хирургов!
В ожидании консультанта с хирургии помянули великого врача древности, вспомнив, что он был еще и Ибн-Синой. Тоже какая-то путаница. Но пытливые светила неврологии больницы Всех Святых любили сложные задачи.
* * *
Алик наткнулся на консилиум случайно. Небольшую толпу в коридоре неврологического отделения обойти было невозможно. Он интеллигентно полез в обход, но зацепился за ножку больничной койки и чуть не упал. Невропатологи разом смолкли. Ближайший к Алику доктор впился цепким взглядом в бейджик на кармане и прочитал вслух самые крупные буквы:
— Хирургическое отделение.
— Наконец-то! — шумно обрадовались коллеги и потащили Потрошилова к койке. — Вот пациент!
Историю с ногой и коленными рефлексами Алик выслушал, не моргнув глазом. Признаваться в том, что настоящий хирург спит с «Черным Джеком», он и не подумал. В нынешнем состоянии Альберт Степанович мог все что угодно. Кроме предательства друга. Он многозначительно покашлял. Ему тут же предъявили феномен.
Коллеги вокруг смолкли и расступились. В больнице Всех Святых хирургов побаивались. Альберт Степанович мог работать без помех. Невропатологи тактично отошли подальше. Он склонился над Моченым и спросил:
— Товарищ! Ау! Вам плохо?
Авторитет приоткрыл левый глаз. Голос был знаком до боли. Слова всколыхнули воспоминания тридцатилетней давности. Он словно спинным мозгом почувствовал приближение сына ненавистной «коровы». В голове гудели колокола и мельтешили болезненные обрывки мыслей. Вдруг из белесой мути вынырнула гадостная физиономия в обрамлении медицинского прикида. Услышав издевательский вопрос, Моченый собрал волю в кулак и заорал изо всех сил в лицо врагу:
— ДА-А-А!!!
От непосильного выброса энергии сознание его вспыхнуло прожектором на вышке зоны и угасло. Авторитет впал в кому.
Алик собрал морщины на лбу. По его мнению, каждое движение больного могло означать нечто важное. Его мутноватый взор наткнулся на вывернутую ногу. По спине потек холодный пот. Оторванные конечности были его очень слабым местом. К горлу подступила тошнота.
В последнем отчаянном скачке интеллектуального напряжения Потрошилов внезапно осознал, что крови нигде нет. Преодолевая себя и думая о Климе, он аккуратно взялся за пятку. Протез легко вылез из штанины. Крепежный механизм располагался в районе колена. Алик вспомнил далекое инженерное прошлое, сунул ногу обратно и пристегнул на место одним движением. Раздался легкий щелчок. Внешняя симметрия восстановилась.
Раздался дружный вздох восхищения. Свидетели подлинного чуда остолбенели. Нетерпеливые руки с молоточками потянулись к пациенту. С чувством выполненного долга Алик сделал шаг в сторону. Невропатологи застучали как стая дятлов. Моченый лежал безучастно, в глубокой коме. Рефлексы отсутствовали с обеих сторон. Вожделенная симметрия внутренних реакций была достигнута. Одновременно с внешней. И все — одним непринужденным движением!
По этому поводу установилась восторженная тишина. Потрошилов почувствовал, что плывет в лучах уважения и славы. От него ждали каких-то специальных слов. Престиж ронять было нельзя. Но и как его нести, Алик не знал. Он выпятил грудь и, не задумываясь, изрек:
— Мы, хирурги, — сапожники без сапог!
Возможно, в цитату «от Распутина» и вкралась ошибка. Это было неважно. Он победил. Симметрия восстановилась. Невропатологи бурно зааплодировали профессионализму коллеги. Альберт Степанович важно развернулся и пошел к выходу. Он уходил с чувством выполненного долга. Сделав свое трудное дело. Затащив престиж хирургии на недосягаемую высоту. Вдогонку ему неслась овация. Невропатологи хлопали молотками по своим ладоням и качались вслед Алику.
Юркнув в лифт, он обессиленно прислонился к стенке и порывисто сорвал с себя предательский бейджик. Снова оказаться хирургом ему не хотелось. Пора было возвращаться назад. Больше бродить по больнице ему не хотелось. «Блэк Джек» стремительно всасывался в кровь, вызывая головокружение. Створки лифта раскрылись. Альберт Степанович вернулся на хирургию.
Куда можно пойти вечером, если ты вдруг попал на хирургическое отделение? Можно направо. А можно налево. Алик покрутил головой. Разницы в маршрутах не было никакой. Он хотел было тронуться с места. Хотя бы вперед. До противоположной стены. Чтобы вспомнить алгоритм передвижения по ровной поверхности. Но не успел. На отделение вошли четверо. После закрытия левого глаза их оказалось двое. После закрытия правого люди неожиданно исчезли. Вместе с коридором и стенами.
Алик постоял в темноте. Легкие шаги звучали все громче. Он открыл глаза и гениально изобразил приветливую улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104