— Ну и пусть эта баба катится ко всем чертям со своими порядками. Подумайте, каково бы вам пришлось среди этой дохлятины? — сказал Шадамер.
— Сам знаю, что несладко, — глубоко вздохнул Грегори. — Но дворец был моим домом. Вы же знаете, мой отец служил камердинером у отца покойного Хирава. Я буду скучать, не видя нашего нового короля. Признаться, мне тревожно за мальчика. Раньше он был таким живым и веселым ребенком. А теперь почти не улыбается. Как будто эти чертовы маги высосали из него всю жизнь… — Грегори вдруг умолк и побледнел. — Простите меня, господин барон. Я это сказал, не подумав.
— Вы сказали то, что было у вас на сердце, Грегори. Да, кстати, — поспешно добавил Шадамер, опасаясь, как бы их не прервали, — где я могу вас разыскать в случае надобности?
— Я снял комнатку на постоялом дворе «Белый олень», господин барон.
— Что ж, прекрасно. Быть может, ближе к вечеру я загляну к вам. Все будет зависеть от того, сколько мы проторчим здесь. Вы бы не возражали поработать для меня?
— Я почел бы за честь, господин барон, — ответил Грегори, и его взгляд потеплел.
— Насколько могу судить, юный король любит вас и доверяет вам.
— Мне хотелось бы так думать, — ответил камердинер, удивленный расспросами барона.
— Вот и отлично. — Шадамер стиснул руку Грегори. — Берегите себя. Да благословят вас боги и все такое прочее.
Беззаботно улыбаясь, Шадамер направился к эльфам, которые стояли в другом углу и тихо разговаривали.
— Делаем вид, что любуемся здешней мебелью, — сказал Шадамер. — Как бы вы отнеслись к возможности похищения?
Дамра и Гриффит изумленно уставились на него, затем понимающе переглянулись.
— Ну скажите, разве это не удивительно? — громко спросил Шадамер, переходя с языка томаги на эльдерский. — Никак не скажешь, что этому стулу тридцать лет. Я уж подумал было, что его заменили. Но нет, он просто великолепно сохранился. Если вы посмотрите на правую ножку, то заметите там следы моих зубов. Моя матушка любила повторять, что я пробую на зуб государственную политику.
Наклонившись к эльфам, Шадамер вновь перешел на томаги.
— Если я прав, Высокочтимый Верховный Маг на самом деле является врикилем. Она удалила из дворца всех верных слуг короля и заменила их своими людьми. Сдается мне, что она намерена отдать Новый Виннингэль и юного короля прямо в когти Дагнаруса. Мы должны спасти мальчика и любым способом увезти его из города. Иначе, боюсь, они либо куда-нибудь запрут ребенка, либо попросту убьют. Что вы скажете на это?
Дамра и Гриффит вновь переглянулись. Гриффит кивнул.
— У нас возникли схожие мысли, барон Шадамер, — тихо ответил эльф. — Мы заметили, что вокруг происходит нечто странное, но не знали, как вам сказать. Что вы предлагаете?
— Выбраться отсюда живыми, — ответил Шадамер, видя, как медленно открывается дверь, ведущая во внутренние покои. — И, по возможности, не оставить в живых врикиля.
Появившийся в дверях маг звучно провозгласил:
— Поклон его величеству — высочайшему и святейшему королю Виннингэля Хираву Второму!
ГЛАВА 5
Помещение, куда ввели пленников, некогда было самым любимым местом покойного короля. Он называл эту комнату «рабочей». Просторная, наполненная воздухом, она была угловой и располагалась на острие северного луча дворцового «полумесяца». Из ее западного окна открывался изумительный вид на Новый Виннингэль. Северное окно смотрело на плодородные земли в долине реки Арвен.
Хирав, страстно любивший охоту, наполнил эту комнату многочисленными трофеями. Шадамер не был здесь пятнадцать лет, но хорошо помнил белую шкуру шнэя — свирепого и опасного зверя, — устилавшую пол. Стены украшали головы благородных оленей вперемешку с любимым оружием короля. Помнил Шадамер и голый ствол сухого дерева, на котором любил сидеть охотничий ястреб короля. Нередко ястреб оказывался единственным молчаливым собеседником Хирава, привыкшего заниматься в этой комнате государственными делами.
Нынче, с болью в душе отметил Шадамер, «рабочая» комната утратила прежний вид. Со стен исчезли оленьи головы. Шкура шнэя была свернута и запихнута в угол. Вместе с головами оленей бесследно пропало и оружие. Письменный стол короля, некогда стоявший у окна (король любил смотреть на залитые вечерним солнцем луга), теперь был развернут к двери. Тяжелые бархатные портьеры преграждали доступ солнечному свету. При этом чувствовалось, что исполнена лишь половина задуманного и комнату ждут дальнейшие перемены.
Скорее всего, эти перемены совершались с благословения и по приказу нового регента — Высокочтимого Верховного Мага Кловис. Ей было за шестьдесят. Грузная, с серо-стальными глазами, цвет которых чем-то напоминал цвет лезвия боевого топора, она восседала в королевском кресле. Все черты ее лица обвисли, а тонкие поджатые губы едва ли когда-нибудь улыбались.
Шадамер пристально смотрел на новую хозяйку комнаты в надежде поймать хоть какой-то намек, что перед ним — врикиль. Барон не решался оглядываться на эльфов, ибо знал, что и они сейчас пытаются пробиться сквозь внешний облик и увидеть за подобием жизни мертвенность Пустоты. Сам он не видел в серых глазах Кловис отблеска Пустоты; только жесткое недовольство.
Потом он как бы невзначай оторвал взгляд от Верховного Мага, чтобы посмотреть на ее приспешников и оценить, с кем, возможно, придется сражаться.
Только теперь он заметил еще одного мага.
Шадамер от рождения был необычайно уверен в собственном уме, сноровке и мужестве. В этих своих качествах он почти никогда не сомневался. Однако при взгляде на упомянутого мага Шадамеру стало несколько не по себе. Барона мало волновало, что их стерегут четверо гвардейцев — по одному на каждого пленника. Если добавить к ним двух личных королевских телохранителей, получалось шестеро. Шестеро против четверых. Если следовать поговорке, Шадамер был готов к таким превратностям каждый божий день, а по святым праздникам — вдвойне. Присутствие Владычицы значительно облегчало дело. Однако барон как-то упустил из виду, что Высокочтимый Верховный Маг призовет к себе на подмогу подвластного ей боевого мага.
Шадамер глубоко вздохнул. Он хорошо знал этого боевого мага. Тасгалл, так того звали, являлся грозным противником. Правда, в последний раз они сражались на одной стороне. Шадамер дружески улыбнулся Тасгаллу, как товарищ товарищу.
Взгляд Тасгалла остался каменным. Шадамер вспомнил (увы, запоздало), что этот маг всегда недолюбливал его.
«Если уж и Тасгалл вляпался в Пустоту, тогда нам всем остается поцеловать на прощание собственные зады», — мысленно произнес Шадамер.
Среди всех магов боевые маги вызывали наибольший страх. Боевой маг обучался магическим способам ведения войны, направленным на то, чтобы остановить или уничтожить врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193