— А разве ты не идешь сегодня с нами? — спросил Дроссель.
Все остальные, дожидавшиеся его в задней комнате, были в военной форме. Одна Лессерети оставалась в длинном платье с ниспадавшими складками, удачно скрывавшем язвы, нарывы и рубцы.
— Разумеется, нет, — ответила она. — Меня сразу же опознают, и что ты тогда станешь делать?
Она не произнесла слов «круглый идиот», но они угадывались по тону ее голоса.
У Дросселя внутри начал закипать гнев, но он не позволил ему прорваться наружу. Капитан не боялся никого, кроме одной лишь Лессерети. И страх его имел вполне определенную причину. Не кто иной, как Дроссель подсыпал сераскеру в жаркое яд, который получил от Лессерети. Спрятавшись в кухне, он был непосредственным свидетелем смерти Онасета. Яд был настолько сильным, что сераскер умер, не успев до конца прожевать первый кусок.
— Значит, сераскер умер, точно жертвенный ягненок? — спросила Лессерети, усмехнувшись собственной шутке.
— Все произошло так, как ты и предсказывала, — ответил Дроссель. — Он даже не успел позвать на помощь. Удивленный возглас — это все, что я от него услышал. Вместе со слугой мы перенесли его на постель. Всем, кто придет, слуга будет отвечать, что сераскер решил выспаться перед боем. Когда начнется штурм, его, конечно, хватятся, но…
— … к тому времени будет слишком поздно. Тебе надо спешить. Дроссель. Скорее всего, слуга уже сбежал.
— Я достаточно ему заплатил.
— Эх ты! Никому и никогда ты не можешь заплатить достаточно. Ладно, теперь все в сборе.
Лессерети подняла лампу и резко дернула головой.
— Вставайте, бравые вояки. Вставайте и стройтесь. Сегодня вам необходимо будет немного поиграть в солдатики.
Двенадцать человек встали, переминаясь с ноги на ногу. В отличие от большинства торговцев, Лессерети предпочитала жить не на втором этаже, а на первом, чтобы в случае надобности легко покинуть дом. Многие думали, что она снимает помещение под лавку, однако на самом деле дом принадлежал ей, и не только этот дом, но и соседний.
Дроссель внимательно оглядел каждого из двенадцати, убедившись, что все в порядке. Он подтянул ремни, разгладил складки, а одному велел вытереть грязь с сапог. Воинство выглядело хуже, чем он надеялся, и Дроссель жалел, что ему не дали времени немного помуштровать их.
— Не беспокойся, Дроссель, — нетерпеливо бросила ему Лессерети. — Когда обнаружится, что они ненастоящие солдаты, все будет уже кончено.
— Я надеюсь, — сказал Дроссель. — Если нас схватят, мне это будет стоить головы. Скорее всего, тебе тоже. Им не придется меня пытать, чтобы узнать, кто отдавал мне приказы.
— Насчет меня можешь не волноваться, — ответила Лессерети. — Если дело провалится, ты не доживешь до допросов. — Она оглядела всех остальных. — Никто из вас не доживет. Я уже позаботилась об этом.
У Дросселя внутри все похолодело. Он вспомнил ее слова: «Никому и никогда ты не можешь заплатить достаточно». Лессерети не бросала своих угроз на ветер, и эти слова были сказаны отнюдь не шутки ради. Дроссель искоса глянул на остальных, но по их лицам не смог понять, страшно им или нет. Все они были опытными магами Пустоты, и это читалось в их глазах.
— Нам пора идти, — произнес Дроссель нарочито резким голосом, чтобы скрыть неприятные чувства, владевшие им. — Эй, приятель, — обратился он к одному из магов. — Если ты не передвинешь свой меч, он при ходьбе отсечет тебе то, что еще может пригодиться. Левее надо.
Дроссель следил, как человек неуклюже возится с оружием.
— Не совсем так, но уже лучше. Кто у них главный?
— Паша, — ответила Лессерети, указав на пожилого человека, чья кожа была настолько испещрена рубцами, что от лица почти ничего не осталось.
Дроссель узнал Пашу. Тот многие годы был подмастерьем у серебряных дел мастера. Люди, наверное, думали, что с ним произошел несчастный случай и он обжег себе лицо расплавленным серебром. Однако Дроссель понимал: серебро здесь ни при чем. Шрамы были платой за тайны магии Пустоты.
— Он знает, что от него требуется? — беспокойно спросил Дроссель.
— Естественно, — ответила Лессерети. — Ты же знаешь, что требуется от тебя .
Синий глаз ее ярко блеснул в свете лампы.
— Я что-то начинаю сомневаться насчет тебя, капитан.
— Не сомневайся. Я действительно знаю, что от меня требуется, — произнес Дроссель.
Он сосредоточил свои мысли на мешочке с серебряными монетами, и ему стало легче.
— Тебе нужно лишь привести их на место. Остальное они сделают сами.
— А что потом?
— Не твоя забота. Они сами о себе позаботятся.
— Ты известила насчет меня?
— Да, — ответила Лессерети. — Владыка Дагнарус будет тебя ждать.
Она взяла лампу и осветила им выход из лавки. Когда все тринадцать ушли, Лессерети закрыла дверь и заложила ее металлическими брусьями. Она не попрощалась с ушедшими и не пожелала им удачи.
Дроссель собирался было построить свой отряд в две шеренги и заставить их идти позади себя. Но едва взглянув на своих «солдат», он понял, что затея не удастся. Эти люди не умели ходить в ногу, не говоря уже о том, чтобы держаться прямо и не сгибать спину.
— Пойдете все вместе, — сказал он. — Если нам повезет, нас примут за дозорных, возвращающихся из караула. На ходу и на месте не раскрывать рта. Говорить буду я. Вопросы есть? Прекрасно. А теперь, Паша, расскажи мне, что ты и твои подручные намерены делать, когда мы окажемся на месте.
Паша пустился в объяснения. Слушая, Дроссель оглянулся на дверь дома Лессерети, подумав, что она, быть может, наблюдает за ними.
Дверь была заперта. Из-под нее не пробивалось ни лучика света.
Дроссель невесело усмехнулся. Лессерети ровным счетом наплевать и на их дело, и на то, что станется с ними. Она, скорее всего, уже позаботилась о собственном будущем и теперь преспокойно спит.
* * *
Дункар опоясывала двойная каменная стена, внутреннее пространство которой было плотно заполнено толстым слоем песка вперемешку с обломками скал. Стена имела двое главных ворот — в западной части и со стороны гавани. Портовые ворота, так их называли, были постоянно открыты, и старожилы Дункара не помнили, чтобы их хотя бы однажды заперли. В последний раз эти ворота закрывали сто семьдесят пять лет назад, во время тяжелой и разрушительной войны с Карну. Опасаясь нападения с моря, Дункар постоянно укреплял оборонительные сооружения гавани. Со временем там построили огромные катапульты, способные метать зажигательные снаряды, по действию напоминавшие оркский огонь.
Западные ворота, выходящие на Дункарскую дорогу, ведущую к западным границам королевства, закрывались ежедневно, как только садилось солнце. Массивные, отлитые из железа створки ворот изумляли каждого, кто их видел впервые. Чтобы отлить эти створки, а затем поставить их, потребовались совместные усилия всех кузнецов Дункарги, равно как и помощь всех магов, сведущих и искусных в магии Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193