Лошади было тяжело нести двоих. Рейвен требовал, чтобы дворф слез, но тот не обращал на его слова никакого внимания. Он по-прежнему сидел сзади и хвастался богатством, ожидавшим его, когда он доберется до какой-то горы. Наконец Рейвен соскочил с лошади. Выхватив меч, он пригрозил, что обрежет дворфу уши, если тот не уйдет. К этому времени дорога стала еще оживленнее. Заметив недоуменные взгляды других путешественников и услышав смех, Рейвен только теперь понял, что на лошади никого нет. Утомление вызвало у него галлюцинации.
Рейвен потерял счет дням. От измождения все его чувства притупились. Что бы ни случилось с ним, ему уже было все равно — так он утомился. Иногда ему казалось, что это путешествие продлится всю оставшуюся жизнь. Но однажды, подняв голову, он увидел на горизонте Дункар. Слезы навернулись на глаза Рейвена.
Изящные минареты и спиралевидные башни чередовались с приземистыми, напоминавшими луковицы, куполами, и все вместе казалось прихотливым узором из черных кружев на фоне золотисто-красного великолепия предзакатного солнца. До Дункара было еще далеко, но он хотя бы видел город, и за эту милость Рейвен искренне благодарил богов. Пусть он сумеет въехать в столицу только к ночи, но главное — он достигнет Дункара.
Рейвен ненадолго остановился у придорожного колодца, чтобы напоить лошадь, освежить холодной водой воспаленное лицо и в который уже раз вымыть руки. Ему хотелось рухнуть на землю и заснуть, однако Рейвен ни в коем случае не хотел провести еще одну ночь в обществе зловещих доспехов. Он не щадил ни себя, ни лошадь, и когда она вдруг остановилась, опустив голову и дрожа от усталости, Рейвен соскользнул на землю, взял лошадь под уздцы и остаток дороги до Дункара шел пешком.
Столицу со всех сторон окружали стены. Въезд со стороны главной дороги хорошо охранялся. Подойдя к сторожевой будке, Рейвен громким голосом возвестил о своем прибытии. Ночью мало кто въезжал в город, и, если бы он прошел молча, это могло бы насторожить караульных. Рейвен не узнал собственного голоса. Некоторое время его воспаленный разум пытался сообразить, кто же это кричит.
На крик вышли стражники с зажженными факелами. Яркий свет больно резал Рейвену глаза. Он заморгал отяжелевшими веками и загородился от света рукой. К счастью, солдаты узнали его, и настороженные взгляды сменились приветственными улыбками.
— Капитан! — воскликнул один из солдат. — Мы никак не ждали вас из отпуска так рано.
— Поворачивайте-ка назад, — со смехом произнес другой. — Вопреки ожиданиям командиров ни один здравомыслящий солдат не спешит возвращаться из родного дома в казарму!
— Что это вы нам привезли? — спросил третий, освещая факелом парусину. — Выпивку? Добрый кусок вяленой оленины?
— Эй, не вздумай это трогать! — угрюмо прорычал Рейвен.
Удивленный солдат отступил.
— Слушаюсь, господин капитан, — шутливо отчеканил он, недоуменно переглянувшись с товарищами.
У Рейвена не хватало сил объяснять им, что к чему.
— Пропустите меня, — потребовал он.
Солдаты неохотно подчинились, бросая на него недовольные взгляды. Рейвен понял, что упал в их глазах, и это почему-то задело его, хотя не должно было задевать. Командир вовсе не обязан нравиться своим солдатам. Но Рейвену почему-то хотелось плакать от мысли, что эти солдаты возненавидели его.
— Боги милостивые, — произнес он вслух, отирая с лица пот. — Кажется, я схожу с ума. Я становлюсь таким же безумцем, как моя сестра.
Эта мысль испугала его, а страх вернул чувство реальности.
— Потерпи еще чуть-чуть, — сказал он лошади. — Совсем немного — и мы избавимся от этого груза.
Ведя за собой спотыкавшуюся лошадь, Рейвен побрел по пустынным узким улицам, направляясь к Храму Магов.
* * *
— Господин, вы просите о невозможном, — сказал привратник, разглядывая Рейвена через решетку. — Я не могу глухой ночью пропустить вас в Храм.
— Тогда я брошу это прямо на улице, — пообещал Рейвен и поднял сжатые кулаки. Сжатые кулаки помогали ему не утратить рассудок. — Я брошу, а расхлебывать последствия придется вам. Я не спал много дней, спеша сюда.
Кажется, кто-то кричал, нарушая ночную тишину. Рейвен с трудом сообразил, что это он сам.
— Впустите меня, иначе, клянусь богами, я…
— Что там происходит, привратник? — послышался другой голос. По двору Храма шел один из магов. Услышав крики Рейвена, он решил узнать, в чем дело. — Кто поднял весь этот шум? Так недолго разбудить всех братьев.
Привратник ткнул пальцем в сторону Рейвена.
— Брат Улаф, этот офицер требует, чтобы его впустили. Я сказал, чтобы он приходил утром, но он отказывается. Говорит, у него неотложное дело, которое не может ждать.
— Пожалуй, я смогу ему помочь, — сказал маг. — Открой ворота и впусти его.
— Но правила…
— Не волнуйся, привратник, я отвечаю.
Привратник, бормоча что-то себе под нос, открыл ворота. Рейвен вместе с лошадью и зловещим грузом вошли во внутренний двор Храма. Ворота сразу же закрылись. Брат Улаф, приветливо улыбаясь, повернулся к Рейвену. Улыбка сразу же погасла, когда он подошел ближе.
— Капитан, да вы еле держитесь на ногах. Что с вами?
— Не со мной, а вот с этим, — глухим голосом ответил Рейвен.
Достав нож, он обрезал веревки, окончательно освободив лошадь от ужасной ноши. Высохшие ветки с громким стуком упали на камни двора.
— Подойдите ближе. Вы поймете, о чем я говорю.
Заинтригованный брат Улаф подошел ближе. Склонившись над узлом, он протянул руку, чтобы дотронуться до него. Но Рейвену не пришлось предостерегать мага. Брат Улаф тихо вскрикнул и отдернул руку. Сморщившись, он поглядел на Рейвена.
— Я чувствую смрад, свойственный магии Пустоты, — жестким голосом произнес он. — Что там?
— Вы разбираетесь в этом лучше, чем я, — ответил Рейвен.
Подхватив лошадь под уздцы, он собрался уйти.
— Постойте! — голос брата Улафа хлестанул по нему, словно прут.
Маг был молод, не больше тридцати, но в его тоне звучала властность, и Рейвен инстинктивно подчинился. Он остался на месте; чудовищная усталость тянула его голову вниз. И все же он радовался, что наконец-то избавился от источника своих кошмаров.
— Джозеф, — окликнул привратника брат Улаф. — Принеси фонарь.
Привратник, качая головой, поднялся по лестнице, ведущей в здание Храма.
Брат Улаф, спрятав руки в рукава своей сутаны, остался вместе в Рейвеном в темноте двора. В Храме не светилось ни одного окна. Даже те, кто привык засиживаться допоздна за своими занятиями, к этому времени уже легли спать. Воин и маг стояли молча. Брат Улаф, застыв от ужаса и изумления, смотрел на темнеющий узел. Рейвен стоял, выпрямившись во весь рост, словно на параде, и смотрел прямо перед собой.
Храм Магов представлял собой внушительное здание, уступавшее своими размерами только королевскому дворцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193