– Скажу. Но пусть они сперва будут полностью готовы. Вы знаете, это не удержит их от возвращения. Чтобы уменьшить возможность замешательства, обождем с сообщением до последней минуты. Это увас с собой?
– Нет, я оставил это с его бумагами в домике для гостей.
– Я пойду взгляну на него. Предупредите братьев и займите наших гостей.
– Да, домине.
Аббат направился к домику для гостей. Когда он вошел, брат-фармацевт как раз выходил из комнаты.
– Будет он жить, брат?
– Я не знаю, домине. Дурное обращение, голод, долгое пребывание на солнце, лихорадка… Если будет воля Господня… – Он пожал плечами.
– Могу я поговорить с ним?
– Я думаю, это не имеет смысла. Он в бреду.
Аббат вошел в комнату и тихо закрыл за собой дверь.
– Брат Кларет?
– Не надо опять, – произнес человек, лежавший на постели. – Ради бога, не надо опять… Я рассказал вам все, что знал. Я предал его. А теперь оставьте меня…
Дом Пауло с жалостью рассматривал секретаря покойного Маркуса Аполло. Он посмотрел на руки писца. На месте ногтей были только гноящиеся раны.
Аббат вздрогнул и повернулся к маленькому столику возле постели. Отдельно от небольшой пачки бумаг и кучки личных вещей лежал небрежно отпечатанный листок, который беглец привез с собой с востока.
«Мы, Ханнеган, правитель милостию Божией, сюзерен Тексарканы, император Ларедана, защитник веры, доктор права, вождь кланов язычников и духовный пастырь прерий – всем епископам, священникам и прелатам церкви нашего законного королевства шлем приветствие и обращаем внимание на нижеследующее, имеющее силу закона, а именно:
I. Поскольку один иноземный князь, некий Бенедикт XXII, епископ Нового Рима, самонадеянно предъявляя претензии на не принадлежащую по праву ему власть над духовенством нашей страны, осмелился сначала покуситься на то, чтобы подвергнуть церковь Тексарканы отлучению, а затем отменил это решение, что вызвало великое замешательство и пренебрежение к духовным делам среди верующих, Мы, единственный законный глава церкви в нашем королевстве, действуя в согласии с собором епископов и духовенства, настоящим объявляем Нашему верному народу, что вышеуказанный князь и епископ Бенедикт XXII есть еретик, симонит, убийца, гомосексуалист и атеист, недостойный какого-либо признания со стороны святой церкви в землях Нашего королевства, империи или земель, находящихся под Нашим протекторатом. Кто служит ему, не служит Нам.
II. Да будет поэтому известно, что оба декрета – об отлучении и об его отмене – сим отменяются, аннулируются, объявляются недействительными и не имеющими последствий, как не обладающие законной силой…»
Дом Пауло пробежал глазами оставшуюся часть документа. Вчитываться не было нужды. Это «обращает внимание» правителя предусматривало выдачу разрешений духовенству Тексарканы, делало отправление святых таинств лицами, не имеющими на то разрешения, преступлением перед законом, а клятву в преданности правителю – условием для признания и получения такого разрешения. Бумага была подписана не только личным крестиком правителя, но еще и несколькими «епископами», имена которых были неизвестны аббату.
Он бросил прокламацию на стол и сел около кровати. Глаза беглеца, устремленные в потолок, были открыты. Он часто и тяжело дышал.
– Брат Кларет, – мягко позвал аббат. – Брат…
В это время в подвале глаза ученого сияли нахальным торжеством специалиста, вторгающегося в область другого специалиста ради искоренения всей имеющейся там путаницы.
– Да, верно! – сказал он в ответ на вопрос послушника. – Я обнаружил здесь один источник, который, я думаю, заинтересует дона Махо. Конечно, я не историк, но…
– Дон Махо? Не тот ли, который пытался исправить Книгу Бытия? – скривив губы, спросил отец Голт.
– Да, это… – Ученый умолк под пристальным взглядом Голта.
– Все правильно, – признес священник с усмешкой. – Многие из нас считают, что Книга Бытия более или менее аллегорична. Что же вы нашли?
– Мы обнаружили допотопный текст, в котором содержится, насколько я понимаю, одна идея, переворачивающая все наши представления. Если я правильно уяснил содержание этого фрагмента, человек был создан незадолго до падения последней цивилизации.
– Что-о-о? А откуда тогда взялась цивилизация?
– Она была создана не человечеством, а предшествующей расой, которая исчезла в огне Потопа.
– Но Священное Писание восходит ко времени за тысячи лет до Потопа!
Дон Таддео многозначительно промолчал.
– Вы считаете, – ужаснувшись, спросил отец Голт, – что мы не являемся потомками Адама? Не относимся к историческому человечеству?
– Постойте-постойте! Я лишь высказываю предположение, что допотопная раса, называвшая себя людьми, достигла успеха в создании искусственной жизни. Незадолго перед падением их цивилизации они создали предков нынешнего человечества… «по своему образу и подобию» в качестве слуг.
– Если даже вы полностью отрицаете Апокалипсис, то уж это – совсем ненужное запутывание простых и ясных общих представлений! – жалобно проговорил Голт.
Аббат тихо спустился по ступенькам, остановился на нижней площадке и слушал с недоверием.
– Возможно, это выглядит так, – доказывал дон Таддео, – пока вы не примете во внимание, как много это объясняет. Вы знаете легенды о временах Упрощения. Мне кажется, все они становятся более внятными, если взглянуть на Упрощение как на восстание существ, созданных в качестве слуг, против их создателей, как и предполагается в этом фрагменте. Это также объясняет, почему современное человечество выглядит настолько ниже по уровню развития, чем древние, и почему наши предки впали в варварство, когда их хозяева исчезли, и почему…
– Боже, яви свою милость этому дому! – воскликнул аббат, шагнув к алькову. – Прости нас, Господи, ибо не ведаем, что творим.
– Я-то вполне ведаю, – пробормотал ученый, ни к кому в особенности не обращаясь.
Старый священник наступал на своего гостя, словно воплощенная Немезида.
– Итак, мы являемся творениями других существ, сэр философ? Созданы меньшими божествами, чем Всевышний и, по понятным причинам, менее совершенны… не по своей вине, конечно.
– Это только предположение, но оно может многое объяснить, – натянуто произнес дон, невольно отступая.
– И многое извинить, не правда ли? Восстание людей против своих создателей было, без сомнения, просто оправданным тираноубийством бесконечно порочных сыновей Адама.
– Я не говорил…
– Покажите мне этот текст!
Дон Таддео начал рыться в своих записях. Свет замерцал, поскольку послушники у приводного колеса старались прислушаться к разговору. Небольшая аудитория ученого находилась в шоковом состоянии, пока бурное появление аббата не расшевелило оцепеневших от страха слушателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91