Но теперь, увы! Наша с супругой великая любовь должна принести плоды, и необходимо следовать логике. Так что я вполне осознаю – без противоестественного чувства сожаления – что моя обожаемая жена вскоре навсегда покинет меня.
– Прекрасно! Так значит, за столь короткий период вы успели перейти от удовольствий придворной жизни к радостям домашнего очага?..
– Месье, я де Пайзен. Мужчины в нашем роду отличаются большой страстностью.
– …И она уже?..
– Месье, я лишь повторю уже сказанное.
– Ну да, конечно же. Вы не теряли времени даром, и вероятно даже не спали, стремясь оправдать репутацию своей фамилии. Педантизм и верность старым добрым традициям ваших отцов впечатляет. Теперь о нашей сделке. Хотя я и проникся к вам уважением, и, несмотря на то, что расставание с женой заставит вас страдать, Флориан, соглашение не может быть нарушено…
Герцог выразительно нахмурил брови.
– Несомненно, мои ближайшие друзья называют меня…
– Согласен, что заслужил упрек, беру назад звательное местоимение и вновь прошу вашего прощения, монсеньор герцог.
Флориан учтиво кивнул.
– Я не столько упрекаю вас, господин Жанико, сколько выражаю искреннее сожаление, что не имею чести знать вас близко. Так вот, джентльмен ни при каких условиях не отказывается от данного слова. Логика не допускает изменения условий договора, хотя вы должны понимать, как горько мне выполнять свою часть сделки.
– Да, теперь я начинаю понимать всю тяжесть ожидающей вас утраты. Нервное напряжение даже вызвало кашель, мешающий вам свободно говорить. Однако все это можно было предвидеть, – ответил Жанико.
– Я пришел сюда узнать, как я могу получить меч Фламберж, который, как вы, возможно, помните, фигурирует в церемонии – прошу прощения, но я действительно подхватил навязчивый кашель на ночном воздухе – получения вашего гонорара согласно древнему ритуалу.
Жанико задумался, потом произнес:
– Вы посвятили мне…
– Месье, умоляю вас, будем же логичны! Я ничего не посвящал вам, ибо не имею обыкновения участвовать во всяких языческих обрядах. Напомню вам, что на дворе Рождество, и я лишь последовал христианскому обычаю обмена подарками.
– И вновь я приношу вам свои извинения и беру назад некорректный глагол. Вы преподнесли мне в качестве рождественского подарка жизнь человека, обладавшего определенным положением и могуществом в обществе людей. Вы вправе просить моей помощи. Хотя в вашем доме есть кое-кто, способный дать вам необходимую информацию, а возможно, и сам меч. Вам даже не придется отлучаться от домашнего очага и обожаемой супруги. У вас осталось совсем немного времени для наслаждения семейной идиллией, и мне кажется странным, что вы так стремитесь поскорее покинуть источник радости.
Флориан поднял руку, вежливо протестуя.
– Но, месье Жанико, хотя бы из чувства самоуважения не стоит использовать власть того, о ком вы говорите, не имея в том крайней нужды. Что же касается меня, то я предпочитаю добиваться желаемого без чьей-либо помощи, чтобы не иметь нужды благодарить кого-то кроме себя. Фламберж тоже достанется мне без помощи со стороны, ибо я уже уплатил за него необходимую цену. Видите ли, я предпочитаю уладить дело без всяких вытекающих последствий и не будучи никому ничем обязанным, – произнес Флориан, размышляя о необходимости всегда быть начеку в общении с нечистыми силами.
Жанико согласился с ним:
– Несомненно, ваше стремление к независимости восхищает. Все будет так, как вы того желаете…
– Все же, месье Жанико, не прискорбно ли, что с меня будет взыскана столь высокая плата? – продолжил герцог бесстрастным голосом.
– Необходимо уважать древние обычаи, а мои как раз таковы. Кроме того, смею напомнить, что именно вы предложили сделку, не я.
– Да, ведь я знаю, что ваши подарки опасны. Но будем следовать логике! Стоит ли получить мимолетное удовольствие ценой моего благополучия, когда я могу иметь желаемое, не принося неприятностей окружающим?
– Вы говорите, что мои подарки опасны. Но что вы знаете обо мне, Флориан? Простите, монсеньор герцог, но, в конце концов, наше знакомство прогрессирует.
– Я ничего не знаю о вас лично, господин Жанико, кроме того, что ваша щедрость не имеет границ. Но я знаю, как опасно принимать подарки от любого демона. А вы, если взглянуть на положение дел во вселенском масштабе, являетесь лидером оппозиции.
Жанико стал серьезнее…
– Я не демон, монсеньор герцог. Впрочем, современная человеческая теология не отводит мне никакого места.
Флориан спросил с обычной придворной вежливостью:
– Но если вы не дьявол, то что за дьявол вы есть?
– Я все, что было и есть. Я Князь мира сего. Ни один смертный никогда не узнает, кто я. Ни один бог никогда не сможет уничтожить меня, – ответил Жанико.
– Ну что же, месье, звучит неплохо и, возможно, даже имеет смысл. Обо всех божественных вещах я знаю не больше, чем лягушка о зубной боли, но я слышал, что вас называли врагом всех богов человеческих…
Жанико печально согласился:
– Да. Долгое время я надеялся, что люди найдут себе бога, с которым разумное существо может иметь дело, но этого никогда не случится.
– Месье, месье! Умоляю, не надо скептицизма! – воскликнул Флориан.
– Скептицизм как утешение не существует для меня. Для людей же это убежище всегда открыто. В свое время я столько общался со всевозможными богами, что утратил все иллюзии на их счет. Нет, я верю, и вздрагиваю от отвращения.
– Но господин Жанико, религия дает нам возможность общаться в церкви по воскресеньям и еще множество всяких приятных мелочей…
– Как! Что я слышу! Вы, человек утонченный, согласны поклоняться козлам и крокодилам, ястребам, кошкам и гиппопотамам согласно египетской религиозной традиции?
– Конечно нет, черт возьми! Напротив, я…
– Или вы предпочитаете макак и тигров, в честь которых возводились индийские храмы?
– Вы неправильно толкуете мои слова…
– А, понимаю. Вероятно, вы имеете в виду греческих и римских богов, приходящих на землю в виде быков и петухов, золотого дождя и всего прочего, с целью произвести неизгладимое впечатление?
– Послушайте, месье Жанико, вы весьма неразумным образом искажаете мои слова. В столь серьезных вещах следует быть логичным. Всему миру известно, что де Пайзены не имеют ничего общего с глупыми языческими баснями. Со времен великого Юргена и вот уже на протяжении пяти столетий наш род уважает традиции христианской веры.
– Целых пять веков! Должно быть, Яхве по своей молодости тоже считает, что это большой срок.
– Конечно. Как одна из древнейших фамилий, мы полагаем, что наш пример достоин подражания. Сами мы не задумываемся над своим происхождением, ибо привыкли к нему. Мы считаем, что важен лишь человек сам по себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Прекрасно! Так значит, за столь короткий период вы успели перейти от удовольствий придворной жизни к радостям домашнего очага?..
– Месье, я де Пайзен. Мужчины в нашем роду отличаются большой страстностью.
– …И она уже?..
– Месье, я лишь повторю уже сказанное.
– Ну да, конечно же. Вы не теряли времени даром, и вероятно даже не спали, стремясь оправдать репутацию своей фамилии. Педантизм и верность старым добрым традициям ваших отцов впечатляет. Теперь о нашей сделке. Хотя я и проникся к вам уважением, и, несмотря на то, что расставание с женой заставит вас страдать, Флориан, соглашение не может быть нарушено…
Герцог выразительно нахмурил брови.
– Несомненно, мои ближайшие друзья называют меня…
– Согласен, что заслужил упрек, беру назад звательное местоимение и вновь прошу вашего прощения, монсеньор герцог.
Флориан учтиво кивнул.
– Я не столько упрекаю вас, господин Жанико, сколько выражаю искреннее сожаление, что не имею чести знать вас близко. Так вот, джентльмен ни при каких условиях не отказывается от данного слова. Логика не допускает изменения условий договора, хотя вы должны понимать, как горько мне выполнять свою часть сделки.
– Да, теперь я начинаю понимать всю тяжесть ожидающей вас утраты. Нервное напряжение даже вызвало кашель, мешающий вам свободно говорить. Однако все это можно было предвидеть, – ответил Жанико.
– Я пришел сюда узнать, как я могу получить меч Фламберж, который, как вы, возможно, помните, фигурирует в церемонии – прошу прощения, но я действительно подхватил навязчивый кашель на ночном воздухе – получения вашего гонорара согласно древнему ритуалу.
Жанико задумался, потом произнес:
– Вы посвятили мне…
– Месье, умоляю вас, будем же логичны! Я ничего не посвящал вам, ибо не имею обыкновения участвовать во всяких языческих обрядах. Напомню вам, что на дворе Рождество, и я лишь последовал христианскому обычаю обмена подарками.
– И вновь я приношу вам свои извинения и беру назад некорректный глагол. Вы преподнесли мне в качестве рождественского подарка жизнь человека, обладавшего определенным положением и могуществом в обществе людей. Вы вправе просить моей помощи. Хотя в вашем доме есть кое-кто, способный дать вам необходимую информацию, а возможно, и сам меч. Вам даже не придется отлучаться от домашнего очага и обожаемой супруги. У вас осталось совсем немного времени для наслаждения семейной идиллией, и мне кажется странным, что вы так стремитесь поскорее покинуть источник радости.
Флориан поднял руку, вежливо протестуя.
– Но, месье Жанико, хотя бы из чувства самоуважения не стоит использовать власть того, о ком вы говорите, не имея в том крайней нужды. Что же касается меня, то я предпочитаю добиваться желаемого без чьей-либо помощи, чтобы не иметь нужды благодарить кого-то кроме себя. Фламберж тоже достанется мне без помощи со стороны, ибо я уже уплатил за него необходимую цену. Видите ли, я предпочитаю уладить дело без всяких вытекающих последствий и не будучи никому ничем обязанным, – произнес Флориан, размышляя о необходимости всегда быть начеку в общении с нечистыми силами.
Жанико согласился с ним:
– Несомненно, ваше стремление к независимости восхищает. Все будет так, как вы того желаете…
– Все же, месье Жанико, не прискорбно ли, что с меня будет взыскана столь высокая плата? – продолжил герцог бесстрастным голосом.
– Необходимо уважать древние обычаи, а мои как раз таковы. Кроме того, смею напомнить, что именно вы предложили сделку, не я.
– Да, ведь я знаю, что ваши подарки опасны. Но будем следовать логике! Стоит ли получить мимолетное удовольствие ценой моего благополучия, когда я могу иметь желаемое, не принося неприятностей окружающим?
– Вы говорите, что мои подарки опасны. Но что вы знаете обо мне, Флориан? Простите, монсеньор герцог, но, в конце концов, наше знакомство прогрессирует.
– Я ничего не знаю о вас лично, господин Жанико, кроме того, что ваша щедрость не имеет границ. Но я знаю, как опасно принимать подарки от любого демона. А вы, если взглянуть на положение дел во вселенском масштабе, являетесь лидером оппозиции.
Жанико стал серьезнее…
– Я не демон, монсеньор герцог. Впрочем, современная человеческая теология не отводит мне никакого места.
Флориан спросил с обычной придворной вежливостью:
– Но если вы не дьявол, то что за дьявол вы есть?
– Я все, что было и есть. Я Князь мира сего. Ни один смертный никогда не узнает, кто я. Ни один бог никогда не сможет уничтожить меня, – ответил Жанико.
– Ну что же, месье, звучит неплохо и, возможно, даже имеет смысл. Обо всех божественных вещах я знаю не больше, чем лягушка о зубной боли, но я слышал, что вас называли врагом всех богов человеческих…
Жанико печально согласился:
– Да. Долгое время я надеялся, что люди найдут себе бога, с которым разумное существо может иметь дело, но этого никогда не случится.
– Месье, месье! Умоляю, не надо скептицизма! – воскликнул Флориан.
– Скептицизм как утешение не существует для меня. Для людей же это убежище всегда открыто. В свое время я столько общался со всевозможными богами, что утратил все иллюзии на их счет. Нет, я верю, и вздрагиваю от отвращения.
– Но господин Жанико, религия дает нам возможность общаться в церкви по воскресеньям и еще множество всяких приятных мелочей…
– Как! Что я слышу! Вы, человек утонченный, согласны поклоняться козлам и крокодилам, ястребам, кошкам и гиппопотамам согласно египетской религиозной традиции?
– Конечно нет, черт возьми! Напротив, я…
– Или вы предпочитаете макак и тигров, в честь которых возводились индийские храмы?
– Вы неправильно толкуете мои слова…
– А, понимаю. Вероятно, вы имеете в виду греческих и римских богов, приходящих на землю в виде быков и петухов, золотого дождя и всего прочего, с целью произвести неизгладимое впечатление?
– Послушайте, месье Жанико, вы весьма неразумным образом искажаете мои слова. В столь серьезных вещах следует быть логичным. Всему миру известно, что де Пайзены не имеют ничего общего с глупыми языческими баснями. Со времен великого Юргена и вот уже на протяжении пяти столетий наш род уважает традиции христианской веры.
– Целых пять веков! Должно быть, Яхве по своей молодости тоже считает, что это большой срок.
– Конечно. Как одна из древнейших фамилий, мы полагаем, что наш пример достоин подражания. Сами мы не задумываемся над своим происхождением, ибо привыкли к нему. Мы считаем, что важен лишь человек сам по себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51