Еще не хватало краснеть потом из-за этого. Если б мне удалось разжиться надежной идеей, я бы уж постарался развить ее в прибыльное дело. Только не нужно мне всякую фигню втюхивать, а то с вас станется. Вот некоторым везет: могут брать по три-четыре выходных в неделю. Я себе столько безделья позволить не могу. Ну, поняли, о чем я?
– Чует мое сердце, что их не так много, особенно вокруг нас, я имею в виду эффективные идеи, – сказал Марк.
– Должны они быть. Но я уже вам сказал: во всем виновата привычка думать, она меня в это втянула и должна из этого вытянуть.
– Знал я одного человека, который вообще не думал, – сказал Марк. – Вечером он шел с работы прямиком домой, разворачивал кресло к окну, садился и смотрел на улицу. Часа через два, когда становилось темно, он вставал и включал свет.
– Да, – сказал Лен, – но я понял, что ты подразумеваешь под эффективной идеей. Это вроде щелкунчика. Нажимаешь на рычажок, и щелкунчик сам раскалывает тебе орех. Никаких потерь энергии. Процесс точный и очень эффективный. Это и есть эффективно работающая идея.
– Нет, – сказал Пит, – ты не прав. Потери все же есть. Когда нажимаешь на рычажок щелкунчика с нужным усилием, орех раскалывается, но ты учти, что в шарнире, который соединяет рычаг с корпусом, есть подвижные детали, и между ними возникает трение, а следовательно, часть расходуемой энергии тратится напрасно и переходит из кинетической в тепловую. Для данного конкретного устройства эти потери несущественны, и их можно списать даже на погрешность измерения. Но все же этот механизм нельзя назвать абсолютно эффективным. Он достаточно эффективен, но и только. Потому что потери энергии есть, и они невосполнимы. Никуда тут не денешься. Неэкономично это. Все это повторяется один к одному с произведениями искусства. Каждая частица любого произведения искусства должна раскалывать орех или хотя бы участвовать в образовании этого усилия, которое в конце концов расколет орех. Ну, вы въезжаете, о чем я? Каждая идея должна обладать строгостью, экономичностью и изяществом, а образ, который, если хотите, выражает ее, должен находиться в точном соответствии с самой идеей. Только тогда мы можем говорить, что произведение искусства состоялось и что мы достигли успеха. Если присутствует хоть какая-то доля теплообразования или трения, если есть любая потеря энергии, можно считать, что ты потерпел неудачу, и начинать все с начала. По-моему, все очень просто.
– А как же быть с солнцем и луной? – сказал Лен. – Нет ли какой-нибудь двусмысленности во взаимоотношениях солнца и луны?
– Опять-таки, – продолжал гнуть свое Пит, – я ничего не имею против того, чтобы кто-нибудь пытался выстроить свою собственную эффективную идею, но пусть он сначала определится, что он понимает под термином «эффективность». Как только он это поймет, у него появится инструмент для определения того, в какой мере его идея является релевантной и релевантна ли она вообще. Многие идеи, вполне адекватные в не столь отдаленном прошлом, сегодня вряд ли заведут дальше, чем Эджуор-роуд. Нужно четко проводить границу и различать так называемую повседневную эффективность и относительную, ту, которая была релевантной когда-то или может быть релевантной при определенных обстоятельствах, но не в данный момент. Важно решить для себя, к какому миру и к какой системе координат ты обращаешься, когда говоришь об эффективности.
– Да уж, тут ошибиться нельзя, – сказал Марк.
– Не знаю, – сказал Пит. – Не уверен я, что мы поняли друг друга и выработали общую точку зрения, Марк.
– Ты хочешь сказать, что мы, возможно, говорим о разных вещах?
– Вот именно. Речь о том, какой именно мир и какую систему координат ты имеешь в виду.
– Какой мир? Мир во всем его многообразии, насколько ты сможешь его прочухать. Назад и вперед, внутри и снаружи.
– Да, но иногда мне кажется, что ты забываешь прочухать кое-что важное прямо у себя перед носом. Соображаешь, о чем я?
– Я считаю, что могу прочухать любую твою мудрость, как бы хитро ты ее ни преподнес.
– Ну знаешь, Марк, если уж говорить начистоту, по-моему, ты вообще слишком мало внимания уделяешь тому, что происходит вокруг тебя.
– А, понял, ты о газетных заголовках.
– Вовсе не только об этом. Каждый из нас – субъект того, что происходит вокруг нас, все мы зависим от этого, от этого может зависеть даже сам факт нашего существования. Я просто ума не приложу, как тебе удается оставаться в стороне. Ты живешь в обществе, что-то берешь от него, но не выполняешь свои обязательства перед ним.
– Ты имеешь в виду мир автобусных билетов.
– Хорошо. Ты сам назвал эту тему. Если у тебя в кармане пара пенсов, ты платишь за проезд. Но, с моей точки зрения, ты воспринимаешь этот двухпенсовик, а если шире – то и саму поездку, и всю систему городского транспорта, как нечто само собой разумеющееся, положенное тебе изначально, по праву, данному самим Господом Богом. Tы платишь за проезд, но внутренне даже не задумываешься о том, что такое этот двухпенсовик и сколько на самом деле стоит поездка. Мысленно ты едешь бесплатно. Ты не способен в полной мере осознать, что любые деньги, пусть даже мелочь, – это работа в поте лица, а транспортная система – тем более работа в поте лица.
– Да, я – задолженность в мировом банковском балансе.
– Ты не просто задолженность, – засмеялся Пит, – ты галлюцинация хренова! Иногда я даже сомневаюсь, существуешь ли ты вообще.
– Но ты уверен, что если уж я существую, то как паразит, – сказал Марк.
– Ну, не совсем.
– Паразит, – сказал Марк, вставая. – Но определение неточное. Я ведь не живу за счет чьих-то сбережений или заработков. Я ничего не беру из общей кассы. Ко всем этим кассам я не испытываю ничего, кроме презрения. Меня не волнуют стандарты, предлагаемые обществом. Я живу так, как мне хочется, делаю, что моя левая нога захочет, вот и все. Вполне возможно, что наши жизненные пути не совпадают и мой жизненный путь, может, вообще не совпадает ни с чьим другим, ну так и что? Я не стремлюсь жить по высоким стандартам. Они ко мне неприменимы. Мы с ними не уживаемся.
– В этом-то и дело, – сказал Пит. – Я обвиняю тебя в том, что ты проводишь операцию над жизнью, а не живешь в ней.
– Если я и живу как сутенер, – сказал Марк, – то сутенер для самого себя. Больше я ничей не сутенер, не живу ни за чей счет. Я живу и действую внутри моей собственной жизни.
– Нельзя же всю жизнь прожить, засунув себя в пробирку для опыта.
– Ты уклоняешься от темы.
– Марк, главная опасность, которая тебе грозит, состоит в том, что со временем ты превратишься из субъекта в восприятие самого себя.
– Ни за что, старик, по крайней мере пока у меня есть мой мужской агрегат.
– Он тебя не спасет. Рано или поздно он заржавеет, и хорошо, если вообще не отвалится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46