Первым желанием было снять с шеи это деревянное чудо и отбросить подальше, но Ачаду сразу вспомнил Хепсу и данное самому себе обещание, а потому лишь скорее засунул игрушку за шиворот, невольно поежившись от соприкосновения той с голым телом.
Хоть до этого Ачаду никогда ни на чем не летал (да и не было ничего летающего в армии Содоса), но какое-то шестое, а то и двадцать пятое, чувство подсказало ему, что корабль быстро снижается. Касание днищем основы было мягким, но все же ощутимым, и тотчас корабль завибрировал сильнее, а невидимая сила стала тянуть солдата вперед. Остановка получилась довольно резкой, и если бы Ачаду не лежал, то вполне мог бы упасть. А так он лишь крякнул и поднялся на ноги, приготовившись к любым неожиданностям. Автомат он крепко сжимал неожиданно вспотевшими ладонями.
Глава 24
Яркая быстрорастущая щель раздвинула тьму – поползли вверх и вниз створки люка. Ачаду глянул на свет и сразу ослеп – глаза не выдержали столь резкого перехода. Он не нашел ничего лучшего, как прижаться к стене, понимая, что те, кто хочет его увидеть, увидят все равно. Не для того тащили его одного в железной коробке, чтобы позволить скрыться. Да и куда скрываться? Куда бежать? Где он сейчас вообще, на каких неведанных землях? Что, а самое главное, кого увидит он здесь, когда глаза привыкнут к свету?
Глаза привыкли быстро. Быстро смахнув выступившие слезы, Беляк вновь ухватился за автоматную ручку и зашагал к свету. Снаружи его действительно ждали. Точнее, ждал. Один-единственный отурк. Выглядел он несколько иначе, чем виденные Ачаду на Океладе вражеские солдаты. Первое, что бросилось в глаза, – на отурке не было черного панциря, и это делало его еще омерзительней: вместо панциря тело существа покрывала бурая чешуя, жестко шуршащая при малейшем движении. Верхние, тоже бурые, волосатые мощные лапы заканчивались тремя грязно-розовыми когтистыми пальцами. По сравнению с ними непропорционально короткими и тоненькими казались «руки» посередине тела, свисающие между глаз подобно двум розовым соплям из невидимого носа. Большие круглые глаза без век и ресниц торчали из влажных малиновых дыр зеленоватыми полушариями. Рот вообще напоминал больше рваную рану поперек живота. И опиралось все это на два толстых пенька, покрытых жестким и темным – почти черным – волосом, кривые могучие когти которых, подобно корням, впивались в землю.
Голая земля того же бурого цвета, что и тело чудовища, окаймляла черную гладь основы лишь узенькой полосой. Дальше тянулось казавшееся бесконечным темно-серое поле, которое явно создала не природа. Из этого поля, на человеческий взгляд в полнейшем беспорядке, где вертикально, а где и вкривь-вкось торчали белые, черные, серые маленькие, большие и просто гигантские параллелепипеды, кубы, пирамиды, цилиндры, призмы… Глядеть на этот геометрический хаос Ачаду стало неприятно, даже отчего-то жутко, и он снова перевел взгляд на стоявшее перед ним существо.
В лапах отурка не было оружия, но после выразительного взгляда его выпуклых глаз руки Ачаду сами опустили автомат.
– Приветствую тебя, маложивущий человек! – влажно прочавкал отвратительный рот. – Следуй за мной. – Отурк быстро, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, повернулся и, переваливаясь, потопал к серому тонкому диску, который лежал неподалеку. Серый на сером, диск этот, диаметром в рост человека, Ачаду не сразу заметил, а увидев, что бурое чудище, ступив на него, замерло, тоже остановился.
Отурк стоял спиной к нему и Беляк удивился, почему же тот ничуть не боится автомата? Или он не знает, что это такое? Впрочем, удивительно было и то, что у самого Ачаду не было сейчас никакого желания применять оружие. Он не испытывал ненависти к отурку, и даже брезгливое чувство, вызванное поначалу его непривычным обликом, почти прошло. Хмыкнув, Беляк забросил автомат за спину и тоже подошел к кругу.
– Ступай, не бойся, – произнес сразу же отурк, словно имел глаза еще и сзади. – Это средство передвижения.
Ачаду ступил на гладкую серую поверхность, и диск, чуть приподнявшись над землей, неспешно заскользил в царство геометрического хаоса.
Пока они летели на диске, пока отурк вел его к высокому серому цилиндру, который напомнил новостную башню в родном селении, Ачаду не произнес ни слова. Молчал он, и когда они долго поднимались в прозрачной круглой кабине, двигающейся внутри прозрачного же цилиндра в самом центре башни. Ачаду пытался хоть что-нибудь разглядеть через стеклянные стены, но все вокруг тонуло во мраке. Странно, что в самой кабине было светло. Откуда тут лился свет – непонятно… Снаружи – тьма, стенки прозрачные, внутри – никаких ламп, вообще ничего светящегося! И, тем не менее, светло. Загадка. Как загадочен и темный цилиндр-башня, и, тем более, сам отурк. Как он узнал, что Ачаду маложивущий? Почему разговаривает по-человечески? Зачем ему вообще понадобился Ачаду?
Все эти вопросы мельтешили в голове Беляка по кругу, не находя здравых, или хотя бы подобных им, ответов. То, что бурое чудище собирается его съесть, Ачаду отбросил сразу. Ради этого не стоило гнать корабль с ним одним внутри, не стоило тащить его в эту темную башню, и уж во всяком случае – с ним не стоило вести какие-либо разговоры. Вопросы так и рвались с языка Беляка, но все же он решил подождать. Чего именно, он пока не знал.
Кабина остановилась, когда Ачаду стало уже казаться, что башня, наполненная чернотой, давно кончилась и летят они в неведомой черной и бесконечной пустоте. Наверное, так бы выглядело то, что находится под поверхностью черного «озера», если бы там не светилась «пыль». «А что, если пылинки – это и есть светящиеся изнутри кабины, подобно той, в которой едем мы?» – с нервным смешком подумал Ачаду. Измышление ему понравилось новизной, оно так и искрилось пугающей от бесподобной нелепости красотой.
Отурк шагнул прямо сквозь стену прозрачного шара. Ачаду нерешительно сунулся следом и понял, что стены кабины вовсе не стеклянные. Он прошел словно сквозь воздух, только чуть более плотный, чем обычно. Еще одна загадка: как этот «воздух» удерживал их во время подъема? Но загадок и так уже набралось достаточно, поэтому Ачаду не стал забивать голову бесполезными измышлениями, а поспешил за отурком. Тем более, стоило ему чуть задержаться, как он вновь очутился во тьме. Зато чудовищный его спутник, казалось, сам излучал свет, шагая в четко очерченном круге. Впрочем, при этом отурк вовсе не светился, а словно был облит отраженными от гладкого серого пола лучами. Которые сам же и испускал… Запутавшись окончательно в странностях освещения, Беляк догнал отурка и пошел в паре шагов сзади, чтобы по крайней мере видеть у себя под ногами, поскольку вокруг было смотреть все равно бесполезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Хоть до этого Ачаду никогда ни на чем не летал (да и не было ничего летающего в армии Содоса), но какое-то шестое, а то и двадцать пятое, чувство подсказало ему, что корабль быстро снижается. Касание днищем основы было мягким, но все же ощутимым, и тотчас корабль завибрировал сильнее, а невидимая сила стала тянуть солдата вперед. Остановка получилась довольно резкой, и если бы Ачаду не лежал, то вполне мог бы упасть. А так он лишь крякнул и поднялся на ноги, приготовившись к любым неожиданностям. Автомат он крепко сжимал неожиданно вспотевшими ладонями.
Глава 24
Яркая быстрорастущая щель раздвинула тьму – поползли вверх и вниз створки люка. Ачаду глянул на свет и сразу ослеп – глаза не выдержали столь резкого перехода. Он не нашел ничего лучшего, как прижаться к стене, понимая, что те, кто хочет его увидеть, увидят все равно. Не для того тащили его одного в железной коробке, чтобы позволить скрыться. Да и куда скрываться? Куда бежать? Где он сейчас вообще, на каких неведанных землях? Что, а самое главное, кого увидит он здесь, когда глаза привыкнут к свету?
Глаза привыкли быстро. Быстро смахнув выступившие слезы, Беляк вновь ухватился за автоматную ручку и зашагал к свету. Снаружи его действительно ждали. Точнее, ждал. Один-единственный отурк. Выглядел он несколько иначе, чем виденные Ачаду на Океладе вражеские солдаты. Первое, что бросилось в глаза, – на отурке не было черного панциря, и это делало его еще омерзительней: вместо панциря тело существа покрывала бурая чешуя, жестко шуршащая при малейшем движении. Верхние, тоже бурые, волосатые мощные лапы заканчивались тремя грязно-розовыми когтистыми пальцами. По сравнению с ними непропорционально короткими и тоненькими казались «руки» посередине тела, свисающие между глаз подобно двум розовым соплям из невидимого носа. Большие круглые глаза без век и ресниц торчали из влажных малиновых дыр зеленоватыми полушариями. Рот вообще напоминал больше рваную рану поперек живота. И опиралось все это на два толстых пенька, покрытых жестким и темным – почти черным – волосом, кривые могучие когти которых, подобно корням, впивались в землю.
Голая земля того же бурого цвета, что и тело чудовища, окаймляла черную гладь основы лишь узенькой полосой. Дальше тянулось казавшееся бесконечным темно-серое поле, которое явно создала не природа. Из этого поля, на человеческий взгляд в полнейшем беспорядке, где вертикально, а где и вкривь-вкось торчали белые, черные, серые маленькие, большие и просто гигантские параллелепипеды, кубы, пирамиды, цилиндры, призмы… Глядеть на этот геометрический хаос Ачаду стало неприятно, даже отчего-то жутко, и он снова перевел взгляд на стоявшее перед ним существо.
В лапах отурка не было оружия, но после выразительного взгляда его выпуклых глаз руки Ачаду сами опустили автомат.
– Приветствую тебя, маложивущий человек! – влажно прочавкал отвратительный рот. – Следуй за мной. – Отурк быстро, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, повернулся и, переваливаясь, потопал к серому тонкому диску, который лежал неподалеку. Серый на сером, диск этот, диаметром в рост человека, Ачаду не сразу заметил, а увидев, что бурое чудище, ступив на него, замерло, тоже остановился.
Отурк стоял спиной к нему и Беляк удивился, почему же тот ничуть не боится автомата? Или он не знает, что это такое? Впрочем, удивительно было и то, что у самого Ачаду не было сейчас никакого желания применять оружие. Он не испытывал ненависти к отурку, и даже брезгливое чувство, вызванное поначалу его непривычным обликом, почти прошло. Хмыкнув, Беляк забросил автомат за спину и тоже подошел к кругу.
– Ступай, не бойся, – произнес сразу же отурк, словно имел глаза еще и сзади. – Это средство передвижения.
Ачаду ступил на гладкую серую поверхность, и диск, чуть приподнявшись над землей, неспешно заскользил в царство геометрического хаоса.
Пока они летели на диске, пока отурк вел его к высокому серому цилиндру, который напомнил новостную башню в родном селении, Ачаду не произнес ни слова. Молчал он, и когда они долго поднимались в прозрачной круглой кабине, двигающейся внутри прозрачного же цилиндра в самом центре башни. Ачаду пытался хоть что-нибудь разглядеть через стеклянные стены, но все вокруг тонуло во мраке. Странно, что в самой кабине было светло. Откуда тут лился свет – непонятно… Снаружи – тьма, стенки прозрачные, внутри – никаких ламп, вообще ничего светящегося! И, тем не менее, светло. Загадка. Как загадочен и темный цилиндр-башня, и, тем более, сам отурк. Как он узнал, что Ачаду маложивущий? Почему разговаривает по-человечески? Зачем ему вообще понадобился Ачаду?
Все эти вопросы мельтешили в голове Беляка по кругу, не находя здравых, или хотя бы подобных им, ответов. То, что бурое чудище собирается его съесть, Ачаду отбросил сразу. Ради этого не стоило гнать корабль с ним одним внутри, не стоило тащить его в эту темную башню, и уж во всяком случае – с ним не стоило вести какие-либо разговоры. Вопросы так и рвались с языка Беляка, но все же он решил подождать. Чего именно, он пока не знал.
Кабина остановилась, когда Ачаду стало уже казаться, что башня, наполненная чернотой, давно кончилась и летят они в неведомой черной и бесконечной пустоте. Наверное, так бы выглядело то, что находится под поверхностью черного «озера», если бы там не светилась «пыль». «А что, если пылинки – это и есть светящиеся изнутри кабины, подобно той, в которой едем мы?» – с нервным смешком подумал Ачаду. Измышление ему понравилось новизной, оно так и искрилось пугающей от бесподобной нелепости красотой.
Отурк шагнул прямо сквозь стену прозрачного шара. Ачаду нерешительно сунулся следом и понял, что стены кабины вовсе не стеклянные. Он прошел словно сквозь воздух, только чуть более плотный, чем обычно. Еще одна загадка: как этот «воздух» удерживал их во время подъема? Но загадок и так уже набралось достаточно, поэтому Ачаду не стал забивать голову бесполезными измышлениями, а поспешил за отурком. Тем более, стоило ему чуть задержаться, как он вновь очутился во тьме. Зато чудовищный его спутник, казалось, сам излучал свет, шагая в четко очерченном круге. Впрочем, при этом отурк вовсе не светился, а словно был облит отраженными от гладкого серого пола лучами. Которые сам же и испускал… Запутавшись окончательно в странностях освещения, Беляк догнал отурка и пошел в паре шагов сзади, чтобы по крайней мере видеть у себя под ногами, поскольку вокруг было смотреть все равно бесполезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79