– Ты пощадишь моих друзей?
– Они ведь пришли убить меня, правда? Их послала команда с корабля, они там все завидуют мне.
Йама не стал этого отрицать. Он упрямо молчал и смотрел на торговца, который неспешно затягивался трубкой и созерцал извивающиеся колечки дыма. Наконец хозяин сказал:
– Женщина – наемница, ее преданность легко купить. Она могла бы мне пригодиться. А мальчишка ничем не отличается от миллиона речных крыс в Изе. Я мог бы его убить, и никто не заметит, будто он никогда и не жил. Я вижу, тебе хочется, чтобы он остался в живых. Ты очень сентиментален. Ну хорошо. Ты должен доказать мне свою полезность и, может быть, я оставлю мальчишке жизнь. Знаешь ли ты в точности, кто ты такой?
Йама ответил:
– Ты мне сказал, что я принадлежу к расе Строителей, и я сам однажды видел древнюю картину, на которой изображен мой предок еще до окончания сотворения мира. Но, кроме того, мне говорили, что я могу быть сыном людей Древней Расы.
– Хм. Возможно, они имеют к тебе какое-то отношение. В тот короткий отрезок времени, что они здесь оставались, они успели вмешаться в массу дел, которые их вовсе не касаются. Разумеется, ничего существенного из этого не вышло. Пусть они и казались богами дегенеративному населению Слияния, но все равно они жили на миллионы лет раньше Хранителей. Эта раса является их предками, но соотносится с Хранителями так же, как бессмысленные планктонные рачки, которые были предками моей расы, соотносятся со мной. Люди Древней Расы появились в наше время потому, что путешествовали в соседнюю Галактику, а потом назад с околосветовой скоростью, вот и возник сдвиг во времени. Глупость, конечно. Представь себе актера, который где-то задержался по своим делам, потом выскочил без предупреждения на сцену со своими репликами и увидел, что влез в заключительный монолог, а вовсе не в начало второго акта. Мы пребываем сейчас в конце времен, юный строитель. Весь этот великолепный, славный, дурацкий эксперимент почти завершился. Маленькая глупая война, которую начали в устье реки Древние, – это просто еще одна бестолковая реплика в сторону.
Казалось, торговец утомился, произнося эту тираду. Прежде чем продолжить, он выпил еще одну чашу вина.
– Знаешь ли, я давно уже обо всем этом не думал. Иакимо был человеком умным, но не очень смелым. Он был обречен на роль слуги и тяготился ею. Сначала я думал, что и сам ты – часть какой-то его интриги, я и сейчас еще до конца не отказался от этой мысли. Я не верю, что он пропустил наемницу внутрь лишь по небрежности, к тому же позволил тебе принести сюда нож.
– До сегодняшней ночи я никогда его не видел. Я не являюсь ничьим слугой.
Торговец фыркнул:
– Не будь идиотом. Твоя раса, как и большинство других, была создана для исполнения непосредственной воли Хранителей.
– Мы все по мере сил служим Хранителям, – согласился Йама.
– Ты побывал в руках жреца, как я вижу, – заметил торговец, проницательно глядя на Йаму. – Ты, как попугай, повторяешь его жалкие догмы, но сам-то в них веришь?
Йама не мог ответить на этот вопрос. Он никогда не подвергал сомнению свою веру, но сейчас осознал, что, не подчинившись желанию отца, он восстал против назначенного ему места в социальной иерархии, но ведь сама эта иерархия тоже возникла по воле Хранителей? Так учат священники, однако сейчас Йама уже не был в этом уверен. Ведь, кроме того, священники утверждают, что Хранители желали для своих созданий развития и совершенствования, а какое же может быть развитие, если общество навечно застыло в своей неизменности?
Торговец икнул:
– Ты – просто раритет, мальчик. Рудимент. Результат случайности или чьей-то неудачной идеи – все равно чего. Но даже в этом случае от тебя может быть польза. Вдвоем мы можем осуществить великие планы. Ты спросил меня, почему я живу здесь? Потому что я помню о том, что остальные мои товарищи давным-давно забыли. Они ушли в аскетические размышления о математике многомерных пространств, о тайнах рождения и смерти космоса, а я всегда помнил об удовольствиях реальной жизни; о вкусной еде, сексе и всех остальных чудесных мелочах такого суетного занятия, как земное существование. Они утверждают, что математика – основа всего, а я говорю: это лишь абстрактная тень реального мира, призрак. – Он снова икнул. – Вот мой контраргумент алгебре.
Интуиция подтолкнула Йаму на дикий вопрос:
– Ты ведь встречал людей Древней Расы, правда?
– Мой корабль встречался с ними, когда падал в пустоте к Оку Хранителей. Они видели сотворение Ока по анализу света, дошедшего до них через сотни тысяч лет, и были потрясены, узнав, что органическая жизнь все еще существует. Мы обменялись сканированными разверстками мозга и долго проговорили, а потом я решил последовать за ними в этот мир. И вот я здесь. Разбогатеть в эти дикарские времена оказалось пустячным делом, но я нахожу, что мне недостаточно одного удовлетворения чувственного аппетита. Если ты и правда Строитель, в чем я все еще сомневаюсь, то ты, вероятно, сможешь оказать мне помощь. У меня есть планы.
– Я думаю, что не сумею служить другому человеку. Я не смогу угождать тебе, как Иакимо.
Торговец расхохотался:
– Надеюсь, что нет. Однако начни с того, что оставь свое высокомерие, а там посмотрим, что я смогу из тебя сделать. Я могу научить тебя многим вещам, сумею реализовать заложенный в тебе потенциал. Таких, как Иакимо, в мире полным-полно: умных, ученых, но не смеющих жить в соответствии с убеждениями. Подобных последователей можно найти целые толпы. Ты – это нечто иное, большее. Мне требуется все хорошо обдумать, и тебе тоже. Но ты либо будешь служить, либо умрешь, равно как и твои друзья.
Извивающиеся цветные полосы скульптуры вдруг сомкнулись в серо-стальной занавес, потом в нем образовалось окно, в котором Йама увидел Тамору и Пандараса в небольших клетках, висящих прямо в черной пустоте.
У Йамы на миг перехватило дыхание. Он с трудом выдавил слова:
– Отпусти их, и я буду служить тебе верой и правдой.
Торговец слегка переместил свое огромное лоснящееся туловище.
– Не думаю. Я лучше дам тебе урок, показав на их примере, какая тебя ждет судьба, а пока подумаю, как тебя можно использовать. Мы снова поговорим, когда ты дашь это же обещание, но уже от чистого сердца.
Два телохранителя повернулись к Йаме, у которого при виде их пустых бесстрастных лиц в панике заколотилось сердце. Эта внезапная паника вылилась вдруг во что-то огромное и неведомое, в гигантскую дикую птицу, которую он выпустил на волю, и она била своими необъятными крыльями где-то на пределе его сознания.
В отчаянии, совсем без надежды, его разум издал умоляющий крик о помощи.
Торговец схватился за голову, а в дальнем конце комнаты что-то ударилось в стеклянный потолок с оглушительным звоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90