Когда вокруг тебя все умирают, а ты все еще живешь, живешь, живешь, словно Бог, словно бессмертный, и подсознательно хочешь убедиться в этом. Или в обратном.
Я посмотрел в окно. Мир смерти, где каждый ежесекундно рискует своей жизнью, даже не замечая этого. А я?
Сгоревшая сигарета обожгла мне пальцы, я выругался и выбросил ее в пасть мусоросборника. Тот лязгнул, пахнув на меня дымом все еще тлеющих в его пасти окурков, словно врата ада, поджидающие палачей. Мир закружился и окутался туманом, ноги подкосились, и откуда-то, черт его знает откуда, всплыла мысль: «Ты обречен!» Словно крик жертвы и голос судьи одновременно.
Дьявольским усилием воли я взял себя в руки и торопливо зашагал в сторону информационного центра. Похоже, мне действительно плохо. Пора на отдых. Хотя бы ненадолго, а то нервишки что-то начали шалить. Мысли какие-то дурацкие одолели. Но я не имел права выпрыгнуть из лодки сейчас, когда каждый гребец на счету. Это был мой долг. Вот только куда плывет эта лодка и чего хотят гребцы? В любом случае прыгать за борт мне было уже поздно. Надо будет попросить у сэра Найджела настоящий полноценный отпуск сразу после того, как я разделаюсь с делом Браунлоу.
Выходя из помещения для курящих, я оглянулся, и мне опять показалось, что железная пасть мусоросборника ухмыльнулась, словно капкан, поймавший своими челюстями волка.
Я торопливо вышел и пошел в сторону отдела информирования, чтобы получить нужную мне информацию. Мое безумие подождет, потому что сначала я должен выполнить задание. Это – мой долг.
В отделе информирования все уже было сделано, затребованная мной информация найдена, проверена, систематизирована и отпечатана. Я поблагодарил клерка за быструю и хорошо сделанную работу и тут же ушел. Ноги сами понесли меня вновь в помещение для курящих. Я хотел вновь увидеть эту пасть.
Однако ничего не произошло. Мусоросборник как мусоросборник, ничего примечательного. И ничего того, что я видел несколько минут назад.
– Что, укротил я тебя, стальная глотка! – громко воскликнул я, словно охотник над убитым зверем, пнул его так, что чуть не сломал себе пару пальцев, а затем уселся и, закурив, принялся читать распечатки, данные мне клерком.
Досье на семью Браунлоу я пока отложил в сторону. Сначала я хотел посмотреть досье на Эдварда Хамнера. Я торопливо развернул распечатку и принялся читать, прыгая взглядом со строчки на строчку и время от времени воровато оглядываясь, не видит ли кто-нибудь меня.
«Хамнер, Эдвард Джеймс. Родился в 2003 году в Лондоне… окончил школу с почетной грамотой за особые успехи в области изучения истории и литературы…. литературный колледж в Кембридже… черный пояс по таэквандо, представлял Великобританию на первенстве мира среди школьников…»
«Ого!» – подумал я.
«Занял пятое место… после окончания колледжа служил три года в спецназе, прошел полный курс обучения, младшим лейтенантом участвовал в урегулировании Кубинского кризиса и миротворческой операции в Северной Италии… награжден… демобилизовался… работал газетным репортером, пока не выпустил книгу своих стихов… известный поэт… три сборника… поэма „Шаги смерти“… занимался психологией, издал свою работу „Психология убийцы“… в настоящее время живет исключительно за счет литературных заработков и считается одним из перспективнейших молодых поэтов Великобритании… адрес… телефон…»
Дальше я даже не стал читать. Ни родители Эда, ни его подружки меня не интересовали. Пропустив это место, а также то, где во всех деталях расписывалось его обучение в школе и колледже, я более внимательно просмотрел страничку, посвященную армейскому периоду его жизни. Судя по отзывам его командиров и подчиненных, а также по количеству полученных наград, Эд был отнюдь не последним бойцом. Впрочем, в этом я вчера убедился на собственном опыте. Хамнер явно стоил тех лестных отзывов, которые давали ему его сослуживцы.
«Да, человек не без странностей. То горячо рвался в спецназ, то торопился уйти из него», – подумал я.
Последнюю страничку его досье, где находились наиболее нужные мне сведения, я читал очень внимательно. Матрица поведения в экстремальных ситуациях, распорядок дня, привычки и прочие незначительные на первый взгляд данные. Да уж, не зря ему выдали столько наград и такие лестные характеристики. Серьезный, очень серьезный противник. Упорен в достижении цели, гибок, нестандартно мыслит, великолепная реакция и превосходная физическая подготовка, не говоря уже о том, что он в полтора раза моложе меня.
«Пожалуй, справиться с ним будет не легче, чем с полковником Бартом, – подумал я. – Разве что застать его врасплох или устроить какую-нибудь ловушку. Но такого врасплох вряд ли можно застать, а что касается ловушек, то не на всякую он купится. В конце концов, он ведь тоже, как и я, служил в спецназе, а следовательно, не хуже меня разбирается в ловушках. А мне надо будет попасть с первого раза, иначе мне крышка».
Прочитав досье Эда, я отложил его и вновь погрузился в размышления. Ничего хорошего на ум не приходило, кроме того, что еще не поздно остановиться и не идти туда, откуда возврата не будет. Несанкционированное убийство даже мне не спустят.
Я покосился на мусоросборник, словно дикарь, ожидающий знамения свыше, но ничего не случилось. Я снова посмотрел на досье Эда и решил просмотреть досье на семью Браунлоу, а потом еще раз подумать, стоит ли переходить Рубикон.
Досье на эту семью как бы распадалось на три подпункта – отдельно информация об отце, отдельно о матери, отдельно о детях. Теперь я читал более внимательно, поскольку Эда я хоть видел и приблизительно знал, что он собой представляет и чего от него можно ожидать, в то время как о семье Браунлоу я слышал впервые.
Ничего особенного в этом досье не было. Такая же скупая, сухая речь канцелярских крыс, подробная информация о том, что вас ни в малейшей степени не интересует, почти ничего или совсем ничего о том, что хотелось бы узнать – в общем, обычное досье обычной специальной службы. Вот только троим объектам этого досье не исполнилось еще шестнадцати лет.
К досье подобного рода всегда прикладываются четкие цветные фотографии, чтобы охотник смог без труда опознать свою жертву, не мучаясь со словесным описанием. Я вытащил их и долго рассматривал.
Самая обычная семья, разве что детей многовато – трое, мать не работает, занимаясь только детьми и домашним хозяйством, отец работает пилотом пульсара международной линии воздушного сообщения, совершая полеты в Бельгию и Северную Францию. Самая обычная семья, только эту семью я должен ликвидировать, потому что через несколько дней эта обычная английская семья может стать причиной гибели тысяч, а может быть, и миллионов ни в чем не повинных людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93