Обе передние дверцы были распахнуты, отчего автомобиль напоминал маленькую рыбку с огромными жабрами.
«Фиат-панда» с четырьмя ведущими колесами. Коричневый «фиат-панда».
Автомобиль, в котором исчезла Розанна.
Женитьба
– Напомню тебе твои же слова, Спадано: «Одно знаю точно – никогда не стану искать жену в Сопрамонте. Одни овцы, ветер и дождь да вонючие сардинские крестьяне и убийцы».
– Находка «панды» на тебя вроде особого впечатления не произвела.
– Карабинерские ордена и звездочки на погонах тебе уже в плоть въелись. – Короткий смешок. – Откуда это у капитана – извини, у полковника – карабинеров берется время на женитьбу?
– Если тебе по-настоящему хочется чего-то в жизни, приходится ради этого работать.
– Сколько ты уже женат, Спадано?
Довольная улыбка сошла с лица полковника.
– Восемнадцать месяцев.
– Жаль, что жена не отучила тебя курить эту дрянь. – Тротти протянул руку.
– Поздравляю. В том числе и с пятикилограммовой прибавкой в весе. – Тротти и Спадано пожали друг другу руки, а потом, словно спохватившись, крепко обнялись. – Рад снова тебя видеть, Спадано. И спасибо тебе.
– Рад тебе, Пьеро. И рад, что ты не изменился. Все такой же колючий и ядовитый. Только не рассказывай мне, что больше не сосешь своих леденцов.
Они шли вдоль дамбы и смеялись. Потом уселись в служебную машину и в темноте разговорились. От Спадано пахло сигарами «Тоскани» и приятным одеколоном.
– В Венеции я по делам Интерпола. За последние три года на Севере только второй раз. Да и жене пора было развеяться. Хотя в Венеции сейчас полно туристов.
– А почему Калабрия?
– Расследую похищение в Силе.
– Хуже этих наших провинциальных болот ничего нет.
Спадано замотал головой.
– В 1968 году в Италии было два случая киднэппинга. А в 1985 – двести шестьдесят пять. Это все мафия. Или, точнее, – калабрийская мафия. Хотя много черной работы лежит и на сардинцах. Но это моя служба. Пытался выследить сардинских похитителей. – Хотя Спадано почти всю жизнь прожил на Севере, от своего акцента он так и не смог избавиться. Палермо. – И еще пытался освободить их жертвы.
– На Юге ты дома, Спадано. Тебе там, наверное, неплохо.
– Никак ты не хочешь взять в толк, что карабинеры – порождение Савойи. Чисто северная продукция. – Спадано помолчал. Мускулистое тело, толстая шея. По-прежнему густые волосы. Для своих шестидесяти Спадано сохранился неплохо. – Знаешь, Пьеро, я всегда подозревал, что ты нам завидуешь.
– Что карабинеры, что уголовная полиция – никакой разницы. Будь у нас в молодости выбор, мы бы выбрали что-нибудь совсем другое. Ты, как и я, наверное, пошел бы в карабинеры, потому что какая-никакая, а это была работа. А у деревенского парня с большими амбициями и скудным образованием особенного выбора не было… Ты из-за этой машины и привез меня сюда, в Комаккьо?
– Находка этой твоей «панды» вроде тебя не взволновала.
Хотя бы спасибо сказал.
– Я как раз начал подумывать об отставке, Спадано.
– Об отставке? Да ты со скуки рехнешься. Поныть, конечно, ты любишь, но без работы тебе нечего будет делать. – Он затянулся, и в темноте вспыхнул кончик его сигары. – Я услыхал, что разыскивают «фиат-панду». Твои люди объявили всеобщую тревогу.
– А почему ты вышел на меня? Дело-то ведет Меренда.
– Меренда не из моих друзей.
– А колючий ядовитый Пьеро Тротти – из твоих?
– В городе у меня знакомых полно.
– И твоя жена из них?
– И она тоже. Хочу тебя за это поблагодарить.
– По-моему, ты покраснел, Спадано.
– Слишком темно. Тебе не разглядеть.
– Синьора Бьянкини?
– Синьора Спадано. А как твоя жена. Пьеро? – Фары одного из автомобилей осветили лобовое стекло, и какое-то время собеседники могли видеть друг друга. Спадано не мог скрыть своего гордого вида.
– Моя жена в Америке.
– А дочь?
– В Болонье, со дня на день ждет ребенка.
– Мои поздравления. Может, хоть в дедушках станешь помягче.
– Ты вот в мужьях прекрасной синьоры Бьянкини стал только толще. – Тротти включил в салоне желтоватый свет. Он показал на антрацитовый телефон между сиденьями. – Эта штука работает?
– А ты знаешь, чем я занимаюсь, Пьеро? Ты знаешь, чем я занимаюсь? – Спадано хлопнул себя ладонью по животу. – Как ты думаешь, отчего я потолстел? Я днями сижу в вертолете и летаю туда-сюда над горами, а по громкоговорителю мы объявляем время суток и дату.
– Белок развлекаешь?
– В Силе водятся не белки, а волки. – – Спадано стряхнул за окно пепел с сигары. – Четвероногие и двуногие.
– А зачем громкоговоритель?
– Если жертву похищения освобождают или ей удается сбежать и потом она вспоминает время, которое мы объявили с вертолета, у нас появляется возможность построить координатную сетку. И потом определить место, где прячут жертв.
– Ну и как, успешно?
– Не очень.
Собеседники рассмеялись.
– Сейчас мы много работаем с американцами. Они считают, что деньги за выкупы попадают к наркомафии. Поэтому мы и получаем кучу самого эффективного американского оборудования. А я сижу и часами бьюсь над английским. И еще опиваюсь американским пивом.
– Твои вертолетчики не жалуются на «Тоскани»?
– Почему ты разыскивал «панду» – «фиат» с четырьмя ведущими колесами? – Он махнул рукой в сторону лобового стекла. «Фиат» вытащили из воды и опустили на дамбу. Из него все еще лилась вода, которая мутными ручьями стекала с дамбы в канал. – Почему бы тебе не пойти поискать в багажнике труп?
– Женщина, Спадано. Мой друг. Женщина, которую я хорошо знал.
– И что с ней?
– Я думал… в квестуре думали, что ее убили. На самом деле ошибочно идентифицировали тело. Убили ее сестру – психически больную, сумасбродную особу.
– А твоя подруга?
– Она куда-то сгинула.
– В «панде» с четырьмя ведущими колесами?
– И, кажется, в компании какого-то мужчины.
– В машине вроде бы пусто.
– Не исключено, что она утонула. Может, лежит сейчас где-нибудь на дне канала.
– Звучит не очень убедительно, Пьеро.
– Возможно, оттого, полковник Спадано, что мне уже попросту все равно.
Сан-Теодоро
Четверг, 9 августа
– А я думал, что вы уехали к дочери в Болонью.
– А я думал, что ты укатил в отпуск. Куда девался твой жир с головы, Пиза?
– Он называется гелем, комиссар.
В церкви св. Теодоро – полумрак и приятная прохлада.
Тротти следовал за Пизанелли, оба старались не шуметь. Было утро, священник служил мессу. Старухи бормотали свои молитвы, в воздухе стоял тяжелый запах пыли и ладана.
– Вон там, комиссар.
В задней части церкви у чана с водой сидела женщина в черном. Ее окружало пятно бледного света, падавшего из окна, расположенного в стене высоко от пола. Старческое восковое лицо под стать одежде сплошь в складках, складками собрались на лодыжках и темные чулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70