— А если выстрелы и будут, так ведь они бесшумны, верно?
Артур встал.
— Желаю вам счастливого пути! Надеюсь, что двадцать первого июля я буду иметь удовольствие выпить с вами рюмку виски. Кстати, «оппель» будет ждать вас рано утром, точнее, в шесть часов, перед мечетью Айя София. — Он едва заметно поклонился. — Желаю успеха! — И ушел.
За широкими окнами отеля опустился лиловый сумрак.
Стамбул — София, 8 — 10 июля 196… г.
07 в своем «оппель-рекорде» цвета беж со скоростью девяносто километров мчится по раскаленному южным солнцем шоссе. Навстречу ему несется черная асфальтовая река, по обе стороны ее выстроились ряды зеленых, почти неподвижных тополей.
Сто километров.
Вокруг машины гудят вихри. Но 07 спокоен, он даже улыбается. Его рука в перчатке цвета беж крепко сжимает руль, направляя движение, как безупречно действующий автомат. Кисть левой руки лежит на колене, он поднимает ее только в том случае, когда впереди крутой поворот.
На лице 07 улыбка игрока, в руках у которого верные карты. В боковом зеркале непрерывно виднеется зеленый жук. Зеленый жук летит за ним следом, преследует его по пятам. Какая глупость, какая глупость! Неужели они считают его столь наивным, полагая, что он не сообразит, в чем дело? Машина болгарского наблюдения, разумеется! Ничего! Он не строил себе никаких иллюзий, не обманывал себя легкомысленными надеждами, что эти, здесь, не разгадают трюка милейшего Лефевра. Ему, конечно, интереснее, когда игра ведется в открытую. Ладно! Так честнее — побеждает сильный.
Скорость уменьшается до девяноста. Зеленый жук приближается, растет. Теперь это скорее зеленая черепаха в прозрачной глубине бокового зеркальца.
Начинается подъем. В ста метрах неожиданно появляется скрытый подъемом крутой поворот направо. Теперь обе руки в перчатках цвета беж сжимают руль, машина выходит на середину шоссе. Для большего упора ноги 07 одновременно нажимают на педали и сцепления и тормоза.
Ужасный визг тормозов, огромная сила инерции наваливается на него сзади, но мускулы, напрягшись, как стальные рессоры, выдерживают. Лишь на какую-то долю секунды голова его опасно подается к ветровому стеклу.
И тишина. Те, что были позади, что преследовали его, резко сворачивают влево. Потому что у поворота путь прегражден. Но слева уже нет шоссе, слева — воздух и зеленые ветви. Земли не видно. Их машина взмывает вверх, как лыжник с трамплина. Грохот. Неприятно, гадко.
Но что поделаешь! Игра есть игра, выигрывает тот, кто более ловок. Как в гольфе. Он не испытывает ни малейшего угрызения, боже упаси! Ведь, начиная от самой границы, он играл честно — почему он должен испытывать угрызения совести? Он вел игру по всем правилам большого мастерства. Им непременно хотелось держать его в поле зрения, а он стремился во что бы то ни стало уйти из него. Каждый имеет право постоять за себя. Он вышел победителем, потому что оказался более ловким.
07 закурил сигарету и тронулся дальше, даже не взглянув влево, вниз. Его не пугали страшные картины, он просто не любил на них смотреть.
Теперь уже не было особой нужды спешить и посматривать в боковое зеркало.
В Пловдиве он взял напрокат машину «Балкантури ста», а свой «оппель» оставил у входа в Военный клуб. Ему понадобилось в течение одного дня существовать безо всякого имени. В этот день он установит связь с Софией, а потом снова появится под видом милейшего Рене Лефевра. А почему бы и нет? Рене Лефевр не сделал ничего плохого, у него самый обычный паспорт, он журналист и приехал в Болгарию, как приезжают многие другие его коллеги!
Он непременно пожалуется властям:
— Эх вы! Пока я осматривал достопримечательности Пловдива, кто-то угнал мою машину. Очень неприятно, не правда ли? Я был вынужден взять напрокат машину вашего «Балкантуриста»… Ради бога, позаботьтесь о моем старом «оппеле». Я, к сожалению, не настолько богат, чтобы позволить себе такую роскошь терять по машине в каждой стране, куда меня посылают по делам.
Тонко пошутить со своими врагами — это забавно, доставляет удовольствие, потому что, господи, какая это жизнь, когда нельзя доставить себе маленьких удовольствий! Это как обед в какой-нибудь забегаловке — стоя, без кружки пива…
Итак, ускользнув из-под наблюдения, он в полдень прибыл в Софию. Поставил машину на стоянке позади собора Александра Невского и исчез. Чтобы не привлекать внимания своим элегантным костюмом, он купил в магазине готовой одежды самый заурядный пиджак. С продавщицей он говорил по-русски.
София, 11 июля 196… г.
Итак, 07 выскользнул из рук охотников. Что ж, сейчас он в шапке-невидимке расхаживает себе по улицам какого-то болгарского города? Несомненно, несомненно! Генерал Н., начальник отдела «Б», знает, что если некто расхаживает где-то, пусть даже на территории обширной, но имеющей свои пределы, а у специалистов на стенде висят его фотографии, — генерал знает, что этот «некто» пребывает лишь в относительной неизвестности…
И генерал отдает распоряжение действовать.
Где-то в контрразведывательном центре кипит лихорадочная работа. Просторный зал со множеством всякой аппаратуры, различных приборов — можно подумать, что кинематографисты и работники телевидения выставили здесь напоказ все свое ценнейшее оборудование, — самоновейшие прожекторы, рефлекторы, телевизионные камеры, совершеннейшую радиоаппаратуру, всевозможные стационарные и подвижные антенны, а на стенах — экраны, экраны. Посреди зала возвышается пульт управления — помост, в боковые стены которого вмонтированы электроизмерительные приборы, термометры, всевозможные рычажки, рубильники, выключатели, часовые механизмы; на шкале непрерывно мелькают блестящие, словно никелированные, кружки. Все это похоже на приборную доску мощного реактивного лайнера.
Зал по форме напоминает ротонду, под его поблескивающим гипсовым потолком излучают мягкий ровный свет матовые неоновые трубки. У пульта — главный оператор в белом халате. У него худое с выдающимися скулами лицо, спокойный, уверенный, оценивающий взгляд хирурга. В глубокой тишине, словно со дна зеленоватого озера, звучит его мягкий баритон:
— Я — Титан!
Где-то в большом городе, в многолюдных кварталах есть уши, которые его слушают, есть наблюдатели, которые ждут его вопросов, его приказаний.
Главный оператор посылает в эфир позывные сигналы Центра:
— Я — Титан!.. Я — Титан!
Затем твердо, но спокойно приказывает:
— Всем секторам приступить к действию!.. Непродолжительная пауза. На дне этого зеленоватого озера тихо, как во время послеобеденного сна. И вдруг — тревога!
— «Дракон» исчез!.. «Дракон» исчез!
Главный оператор сообщает своим слушателям, что некто, носящий условное имя «Дракон», куда-то пропал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Артур встал.
— Желаю вам счастливого пути! Надеюсь, что двадцать первого июля я буду иметь удовольствие выпить с вами рюмку виски. Кстати, «оппель» будет ждать вас рано утром, точнее, в шесть часов, перед мечетью Айя София. — Он едва заметно поклонился. — Желаю успеха! — И ушел.
За широкими окнами отеля опустился лиловый сумрак.
Стамбул — София, 8 — 10 июля 196… г.
07 в своем «оппель-рекорде» цвета беж со скоростью девяносто километров мчится по раскаленному южным солнцем шоссе. Навстречу ему несется черная асфальтовая река, по обе стороны ее выстроились ряды зеленых, почти неподвижных тополей.
Сто километров.
Вокруг машины гудят вихри. Но 07 спокоен, он даже улыбается. Его рука в перчатке цвета беж крепко сжимает руль, направляя движение, как безупречно действующий автомат. Кисть левой руки лежит на колене, он поднимает ее только в том случае, когда впереди крутой поворот.
На лице 07 улыбка игрока, в руках у которого верные карты. В боковом зеркале непрерывно виднеется зеленый жук. Зеленый жук летит за ним следом, преследует его по пятам. Какая глупость, какая глупость! Неужели они считают его столь наивным, полагая, что он не сообразит, в чем дело? Машина болгарского наблюдения, разумеется! Ничего! Он не строил себе никаких иллюзий, не обманывал себя легкомысленными надеждами, что эти, здесь, не разгадают трюка милейшего Лефевра. Ему, конечно, интереснее, когда игра ведется в открытую. Ладно! Так честнее — побеждает сильный.
Скорость уменьшается до девяноста. Зеленый жук приближается, растет. Теперь это скорее зеленая черепаха в прозрачной глубине бокового зеркальца.
Начинается подъем. В ста метрах неожиданно появляется скрытый подъемом крутой поворот направо. Теперь обе руки в перчатках цвета беж сжимают руль, машина выходит на середину шоссе. Для большего упора ноги 07 одновременно нажимают на педали и сцепления и тормоза.
Ужасный визг тормозов, огромная сила инерции наваливается на него сзади, но мускулы, напрягшись, как стальные рессоры, выдерживают. Лишь на какую-то долю секунды голова его опасно подается к ветровому стеклу.
И тишина. Те, что были позади, что преследовали его, резко сворачивают влево. Потому что у поворота путь прегражден. Но слева уже нет шоссе, слева — воздух и зеленые ветви. Земли не видно. Их машина взмывает вверх, как лыжник с трамплина. Грохот. Неприятно, гадко.
Но что поделаешь! Игра есть игра, выигрывает тот, кто более ловок. Как в гольфе. Он не испытывает ни малейшего угрызения, боже упаси! Ведь, начиная от самой границы, он играл честно — почему он должен испытывать угрызения совести? Он вел игру по всем правилам большого мастерства. Им непременно хотелось держать его в поле зрения, а он стремился во что бы то ни стало уйти из него. Каждый имеет право постоять за себя. Он вышел победителем, потому что оказался более ловким.
07 закурил сигарету и тронулся дальше, даже не взглянув влево, вниз. Его не пугали страшные картины, он просто не любил на них смотреть.
Теперь уже не было особой нужды спешить и посматривать в боковое зеркало.
В Пловдиве он взял напрокат машину «Балкантури ста», а свой «оппель» оставил у входа в Военный клуб. Ему понадобилось в течение одного дня существовать безо всякого имени. В этот день он установит связь с Софией, а потом снова появится под видом милейшего Рене Лефевра. А почему бы и нет? Рене Лефевр не сделал ничего плохого, у него самый обычный паспорт, он журналист и приехал в Болгарию, как приезжают многие другие его коллеги!
Он непременно пожалуется властям:
— Эх вы! Пока я осматривал достопримечательности Пловдива, кто-то угнал мою машину. Очень неприятно, не правда ли? Я был вынужден взять напрокат машину вашего «Балкантуриста»… Ради бога, позаботьтесь о моем старом «оппеле». Я, к сожалению, не настолько богат, чтобы позволить себе такую роскошь терять по машине в каждой стране, куда меня посылают по делам.
Тонко пошутить со своими врагами — это забавно, доставляет удовольствие, потому что, господи, какая это жизнь, когда нельзя доставить себе маленьких удовольствий! Это как обед в какой-нибудь забегаловке — стоя, без кружки пива…
Итак, ускользнув из-под наблюдения, он в полдень прибыл в Софию. Поставил машину на стоянке позади собора Александра Невского и исчез. Чтобы не привлекать внимания своим элегантным костюмом, он купил в магазине готовой одежды самый заурядный пиджак. С продавщицей он говорил по-русски.
София, 11 июля 196… г.
Итак, 07 выскользнул из рук охотников. Что ж, сейчас он в шапке-невидимке расхаживает себе по улицам какого-то болгарского города? Несомненно, несомненно! Генерал Н., начальник отдела «Б», знает, что если некто расхаживает где-то, пусть даже на территории обширной, но имеющей свои пределы, а у специалистов на стенде висят его фотографии, — генерал знает, что этот «некто» пребывает лишь в относительной неизвестности…
И генерал отдает распоряжение действовать.
Где-то в контрразведывательном центре кипит лихорадочная работа. Просторный зал со множеством всякой аппаратуры, различных приборов — можно подумать, что кинематографисты и работники телевидения выставили здесь напоказ все свое ценнейшее оборудование, — самоновейшие прожекторы, рефлекторы, телевизионные камеры, совершеннейшую радиоаппаратуру, всевозможные стационарные и подвижные антенны, а на стенах — экраны, экраны. Посреди зала возвышается пульт управления — помост, в боковые стены которого вмонтированы электроизмерительные приборы, термометры, всевозможные рычажки, рубильники, выключатели, часовые механизмы; на шкале непрерывно мелькают блестящие, словно никелированные, кружки. Все это похоже на приборную доску мощного реактивного лайнера.
Зал по форме напоминает ротонду, под его поблескивающим гипсовым потолком излучают мягкий ровный свет матовые неоновые трубки. У пульта — главный оператор в белом халате. У него худое с выдающимися скулами лицо, спокойный, уверенный, оценивающий взгляд хирурга. В глубокой тишине, словно со дна зеленоватого озера, звучит его мягкий баритон:
— Я — Титан!
Где-то в большом городе, в многолюдных кварталах есть уши, которые его слушают, есть наблюдатели, которые ждут его вопросов, его приказаний.
Главный оператор посылает в эфир позывные сигналы Центра:
— Я — Титан!.. Я — Титан!
Затем твердо, но спокойно приказывает:
— Всем секторам приступить к действию!.. Непродолжительная пауза. На дне этого зеленоватого озера тихо, как во время послеобеденного сна. И вдруг — тревога!
— «Дракон» исчез!.. «Дракон» исчез!
Главный оператор сообщает своим слушателям, что некто, носящий условное имя «Дракон», куда-то пропал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54