Что-то в них было иное, что-то отличающее от тех людей, которых она привыкла видеть за последнее время.
«Может дело в одежде? – подумала Ева. – Уж больно много в ней зеленого цвета и покрой странноватый. Да и волосы у них какого-то странного, не естественного цвета».
Двое юношей и две девушки замолкли, увидев, что волчица приподнялась.
– Она очнулась, – радостно сказал Конэ-Эль. – Хвала Отцам!
– И что ты с ней будешь теперь делать? – спросила Найру, отбрасывая изящной рукой прядь серебристых волос с виска.
Тут Ева увидела то, что заставило ее отложить на неопределенное время смену личины – ухо красавицы. Оно имело остроконечную форму. Ева присмотрелась к другим: так и есть – это эльфы, перворожденные! Про высокомерие эльфов складывают легенды, а уж людей они больше всего терпеть не могут. Еще неизвестно, как отреагируют эти четверо, увидав на полу перед собой человека вместо волчицы.
Один из эльфов сделал несколько шагов в ее сторону и остановился.
– Что ты хочешь сделать, Конэ? – поинтересовался Лорек.
– Попробую установить с ней контакт, – пошутил в ответ Конэ-Эль и присел на корточки.
Ева сразу узнала его лицо. Именно этого эльфа она приняла за ангела, когда металась в горячечном бреду. Эльф сказал ей что-то – слова показались знакомыми. Сосредоточившись, Ева извлекла из памяти знание эльфийского языка.
– Привет! Не бойся меня, – сказал эльф.
Волчица фыркнула.
– Ты поосторожней, Конэ-Эль, – предостерегла Найру, – а вдруг она не в своем уме и бросится на тебя?
Ева поняла все до единого слова и перевела возмущенный взгляд с эльфа на говорившую.
«Это ты не в своем уме, если считаешь, что я начну кидаться на всех», – хотела ответить ей Ева, но вместо слов раздалось волчье рычание.
Эльфийки взвизгнули.
– Конэ-Эль, не надо! Отойди от нее!
Ева поняла, что сделала что-то не так, и опустилась на пол, положив голову на лапы.
– Я думаю, нам лучше пока уйти из комнаты, видимо, она все еще под действием лекарства, которое ей дал отец, – согласился с друзьями Конэ-Эль. – Пусть полежит одна.
Ева проводила их взглядом. Когда за ними закрылась дверь, она опять повторила попытку встать – задняя лапа отозвалась резкой болью. Приглушенно взвыв, Ева легла на бок и посмотрела на больную лапу. На перевязке из белой ткани засохло красно-коричневое пятно. От неловкого движения рана опять закровила, алое пятно выступило поверх засохшего.
«Твою двадцать! – выругалась про себя Ева. – Придется отложить прогулки на свежем воздухе, и осмотр местных достопримечательностей».
Лапа болела, но терпеть было можно. Хуже всего, что и передняя не давала покоя, по непонятной причине она ныла не меньше раненой.
«Наверное, просто фантомная боль», – решила Ева.
Она осмотрелась. Так странно осознавать, что находишься в доме эльфов… А комната самая обычная: кровать, шкаф, стол у окна и пара плетеных кресел. Простенько, но уютно.
«Ну и что теперь дальше? – задумалась Ева. – Раскрываться пока нет смысла. Лапа, то есть нога, все равно не даст возможность уйти. Да и куда? Хотя нужно идти искать второго Избранного».
Девушка тяжко вздохнула. Мысли крутились, словно муравьи на муравьиной куче, скакали то в одну, то в другую сторону и никак не хотели логически выстраиваться.
«Давай договоримся так: поживем тут пару дней, а там видно будет», – пошла на компромисс сама с собой Ева.
В это время дверь открылась, и в комнату вошел эльф. Ева запомнила его имя: Конэ-Эль – так обращались к нему остальные. Эльф сделал пару нерешительных шагов в сторону волчицы, та приподняла голову.
– Как самочувствие? – спросил Конэ-Эль.
Волчица опустила голову на лапы и тихонечко заскулила, посматривая на него печальными глазами. Эльф уже более решительно подошел к ней, присел рядом и погладил по голове.
– Бедная девочка, – жалел ее эльф, – тебе, наверное, очень больно…
Волчица опять заскулила.
«Если бы ты знал, как», – мысленно ответила Ева.
– Ты не бойся меня, я плохого не сделаю, – успокаивал ее Конэ-Эль. – Все будет хорошо. Пока ты здесь, тебя никто не обидит. Это я тебе обещаю.
Голос эльфа звучал уверенно, Ева почему-то сразу ему поверила. Она смотрела на Конэ-Эля и ловила себя на мысли, что с каждой минутой этот эльф нравится ей все больше и больше.
– Поживешь у меня до полного выздоровления, а там решим, что с тобой делать. Захочешь, вернешься домой, а если захочешь, то останешься тут.
«Домой… – повторила за ним Ева. – Если бы ты знал, как далеко находится мой дом…»
В это время в комнату вошли Лорек и эльфийки.
– Ты поаккуратней с ней, – вновь предостерегла Найру Конэ-Эля. – А то оттяпает полруки.
Ева с возмущением посмотрела на эльфийку.
«Глупая какая! – Ева чуть не задохнулась от гнева. – Я, что, на идиотку похожа?»
Конэ-Эль еще немного посидел рядом с волчицей, погладил ее, а затем подошел к своим друзьям.
– Отдыхай, – сказал эльф Еве, – поспи. Я скоро приду.
«Ну, вот, опять одна», – подумала Ева, когда эльфы ушли.
Она закрыла глаза и попыталась уснуть. Но сон не шел. Полудремота, полузабытье. Состояние между сном и реальностью, мир полутонов, аллегорий. Комната исчезла, и Ева увидела, что бежит через лес, серый, промозглый. Сумрак. Серые стволы поваленных деревьев, заросшие склизким мхом, мешали бежать. Приходилось перескакивать через них. Моросил противный серый дождь. Ева боялась только одного – что не перепрыгнет через ствол дерева и со всего размаху плюхнется животом на этот мерзкий мох. Волчица бежала, вкладывая в каждый прыжок все силы.
Ладонь не переставая зудела – контуры Трилистника надрывно пылали огнем. Но друзьям об этом Конэ-Эль говорить не хотел, он ждал, когда освободится отец. Лорек и подруги стояли на улице.
– Что думаешь делать с ней? – встретил его вопросом Лорек.
– Пока не знаю, – пожал плечами Конэ-Эль.
– Она мне не нравится, – надула губки красавица Найру.
– И мне тоже, – поддакнула Аниэль.
Эльф не обратил ни малейшего внимания на их слова. Его мысли были заняты предстоящим разговором с отцом. Трилистник не давал покоя, да и контуры волчицы в ментале тоже. Найру что-то щебетала по поводу блохастых лесных жителей и их агрессивного характера. Аниэль периодически соглашалась с подругой, вставляя реплики типа «во-во», «точно-точно», «совершенно согласна».
– Мне нужно найти отца, – бесцеремонно прервал эльфийку Конэ-Эль. – У меня к нему есть важное дело.
Найру наигранно надула губки:
– Ты совершенно не хочешь меня слушать, противный мальчишка!
– Что? – переспросил эльф.
– Ну, вот вам, пожалуйста! – всплеснула руками Найру. – Ему что в лоб, что по лбу! Ты меня вообще слушал?
– Извини, – ответил Конэ-Эль. – Давай продолжим разговор позже.
Найру фыркнула.
– Как будет тебе угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
«Может дело в одежде? – подумала Ева. – Уж больно много в ней зеленого цвета и покрой странноватый. Да и волосы у них какого-то странного, не естественного цвета».
Двое юношей и две девушки замолкли, увидев, что волчица приподнялась.
– Она очнулась, – радостно сказал Конэ-Эль. – Хвала Отцам!
– И что ты с ней будешь теперь делать? – спросила Найру, отбрасывая изящной рукой прядь серебристых волос с виска.
Тут Ева увидела то, что заставило ее отложить на неопределенное время смену личины – ухо красавицы. Оно имело остроконечную форму. Ева присмотрелась к другим: так и есть – это эльфы, перворожденные! Про высокомерие эльфов складывают легенды, а уж людей они больше всего терпеть не могут. Еще неизвестно, как отреагируют эти четверо, увидав на полу перед собой человека вместо волчицы.
Один из эльфов сделал несколько шагов в ее сторону и остановился.
– Что ты хочешь сделать, Конэ? – поинтересовался Лорек.
– Попробую установить с ней контакт, – пошутил в ответ Конэ-Эль и присел на корточки.
Ева сразу узнала его лицо. Именно этого эльфа она приняла за ангела, когда металась в горячечном бреду. Эльф сказал ей что-то – слова показались знакомыми. Сосредоточившись, Ева извлекла из памяти знание эльфийского языка.
– Привет! Не бойся меня, – сказал эльф.
Волчица фыркнула.
– Ты поосторожней, Конэ-Эль, – предостерегла Найру, – а вдруг она не в своем уме и бросится на тебя?
Ева поняла все до единого слова и перевела возмущенный взгляд с эльфа на говорившую.
«Это ты не в своем уме, если считаешь, что я начну кидаться на всех», – хотела ответить ей Ева, но вместо слов раздалось волчье рычание.
Эльфийки взвизгнули.
– Конэ-Эль, не надо! Отойди от нее!
Ева поняла, что сделала что-то не так, и опустилась на пол, положив голову на лапы.
– Я думаю, нам лучше пока уйти из комнаты, видимо, она все еще под действием лекарства, которое ей дал отец, – согласился с друзьями Конэ-Эль. – Пусть полежит одна.
Ева проводила их взглядом. Когда за ними закрылась дверь, она опять повторила попытку встать – задняя лапа отозвалась резкой болью. Приглушенно взвыв, Ева легла на бок и посмотрела на больную лапу. На перевязке из белой ткани засохло красно-коричневое пятно. От неловкого движения рана опять закровила, алое пятно выступило поверх засохшего.
«Твою двадцать! – выругалась про себя Ева. – Придется отложить прогулки на свежем воздухе, и осмотр местных достопримечательностей».
Лапа болела, но терпеть было можно. Хуже всего, что и передняя не давала покоя, по непонятной причине она ныла не меньше раненой.
«Наверное, просто фантомная боль», – решила Ева.
Она осмотрелась. Так странно осознавать, что находишься в доме эльфов… А комната самая обычная: кровать, шкаф, стол у окна и пара плетеных кресел. Простенько, но уютно.
«Ну и что теперь дальше? – задумалась Ева. – Раскрываться пока нет смысла. Лапа, то есть нога, все равно не даст возможность уйти. Да и куда? Хотя нужно идти искать второго Избранного».
Девушка тяжко вздохнула. Мысли крутились, словно муравьи на муравьиной куче, скакали то в одну, то в другую сторону и никак не хотели логически выстраиваться.
«Давай договоримся так: поживем тут пару дней, а там видно будет», – пошла на компромисс сама с собой Ева.
В это время дверь открылась, и в комнату вошел эльф. Ева запомнила его имя: Конэ-Эль – так обращались к нему остальные. Эльф сделал пару нерешительных шагов в сторону волчицы, та приподняла голову.
– Как самочувствие? – спросил Конэ-Эль.
Волчица опустила голову на лапы и тихонечко заскулила, посматривая на него печальными глазами. Эльф уже более решительно подошел к ней, присел рядом и погладил по голове.
– Бедная девочка, – жалел ее эльф, – тебе, наверное, очень больно…
Волчица опять заскулила.
«Если бы ты знал, как», – мысленно ответила Ева.
– Ты не бойся меня, я плохого не сделаю, – успокаивал ее Конэ-Эль. – Все будет хорошо. Пока ты здесь, тебя никто не обидит. Это я тебе обещаю.
Голос эльфа звучал уверенно, Ева почему-то сразу ему поверила. Она смотрела на Конэ-Эля и ловила себя на мысли, что с каждой минутой этот эльф нравится ей все больше и больше.
– Поживешь у меня до полного выздоровления, а там решим, что с тобой делать. Захочешь, вернешься домой, а если захочешь, то останешься тут.
«Домой… – повторила за ним Ева. – Если бы ты знал, как далеко находится мой дом…»
В это время в комнату вошли Лорек и эльфийки.
– Ты поаккуратней с ней, – вновь предостерегла Найру Конэ-Эля. – А то оттяпает полруки.
Ева с возмущением посмотрела на эльфийку.
«Глупая какая! – Ева чуть не задохнулась от гнева. – Я, что, на идиотку похожа?»
Конэ-Эль еще немного посидел рядом с волчицей, погладил ее, а затем подошел к своим друзьям.
– Отдыхай, – сказал эльф Еве, – поспи. Я скоро приду.
«Ну, вот, опять одна», – подумала Ева, когда эльфы ушли.
Она закрыла глаза и попыталась уснуть. Но сон не шел. Полудремота, полузабытье. Состояние между сном и реальностью, мир полутонов, аллегорий. Комната исчезла, и Ева увидела, что бежит через лес, серый, промозглый. Сумрак. Серые стволы поваленных деревьев, заросшие склизким мхом, мешали бежать. Приходилось перескакивать через них. Моросил противный серый дождь. Ева боялась только одного – что не перепрыгнет через ствол дерева и со всего размаху плюхнется животом на этот мерзкий мох. Волчица бежала, вкладывая в каждый прыжок все силы.
Ладонь не переставая зудела – контуры Трилистника надрывно пылали огнем. Но друзьям об этом Конэ-Эль говорить не хотел, он ждал, когда освободится отец. Лорек и подруги стояли на улице.
– Что думаешь делать с ней? – встретил его вопросом Лорек.
– Пока не знаю, – пожал плечами Конэ-Эль.
– Она мне не нравится, – надула губки красавица Найру.
– И мне тоже, – поддакнула Аниэль.
Эльф не обратил ни малейшего внимания на их слова. Его мысли были заняты предстоящим разговором с отцом. Трилистник не давал покоя, да и контуры волчицы в ментале тоже. Найру что-то щебетала по поводу блохастых лесных жителей и их агрессивного характера. Аниэль периодически соглашалась с подругой, вставляя реплики типа «во-во», «точно-точно», «совершенно согласна».
– Мне нужно найти отца, – бесцеремонно прервал эльфийку Конэ-Эль. – У меня к нему есть важное дело.
Найру наигранно надула губки:
– Ты совершенно не хочешь меня слушать, противный мальчишка!
– Что? – переспросил эльф.
– Ну, вот вам, пожалуйста! – всплеснула руками Найру. – Ему что в лоб, что по лбу! Ты меня вообще слушал?
– Извини, – ответил Конэ-Эль. – Давай продолжим разговор позже.
Найру фыркнула.
– Как будет тебе угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115