Кстати, — он резко повернулся к Агамемнону, — как там насчет моей жемчужины?
— Лично презентую после взятия Трои, — ответил грек, лукаво усмехаясь, — даю тебе слово.
— Ну что ж, вперед, — скомандовал Одиссей, — дайте мне полчаса, чтобы собрать войска и спустить на воду корабли.
Греки весело переглянулись:
— Без проблем, мы подождем.
— Пенелопа, — обратился царь Итаки к супруге, — я буду отсутствовать м-м… пару месяцев, сотки, пожалуйста, к моему возвращению ковер с моим профилем — я ведь знаю, ты умеешь, — а внизу надпись: “Он разрушил Трою”. Я через пару месяцев вернусь, проверю…
Сидевший на Олимпе у телевизориуса Зевс зловеще рассмеялся.
Но еще одного героя должны были привлечь греки для грядущего мочилова — некоего Ахилла, приемного сына царя Пелея (смертного) и морской богини Фетиды (усыновили они его уже тридцатилетним. — Авт.). Мороки с этим Ахиллом было выше крыши, а главное, что вечно пьяный прорицатель Калхас ни с того ни с сего предсказал Атридам, то есть Агамемнону и Менелаю, что без этого Ахилла они Трою не возьмут. Морду, конечно, этому Калхасу набили, но предсказание есть предсказание, раз оно было произнесено, значит, так и случится. Тем более не стоило этим пренебрегать, когда речь шла о предстоящей войне.
В общем, ничего не поделаешь, отправились греки за Ахиллом. Но Ахилл был, конечно, не дурак и мог потягаться хитроумием с самим Одиссеем.
Как только прознал он о том, что ищут его греки, дабы в поход против Трои звать, спрятался герой на острове Скиросе, что в Эгейском море, во дворце царя Ликомеда. Причем весь прикол был в том, что Ахилл скрывался на этом острове в виде весьма симпатичной девушки, сбрив бороду и облачившись в женские одежды (ноги и грудь он тоже, кстати, побрил. — Авт.).
Даже сам царь Ликомед не знал, что среди его дочерей живет переодетый в бабу мужик. Точнее, царь, конечно, узнал об этом, но потом, когда у каждой из его дочерей родилось по двойне.
Хорошо устроился Ахилл, какая к сатиру война, зачем ему это нужно?! Лежи себе на диванчике во дворце дурака-царя и забот никаких не знай. Как в сказке: утром обильный завтрак, затем любовь, днем роскошный обед и снова любовь, а вечером… страшно подумать. Все же ненасытные девки были дочери царя Ликомеда — шутка сказать, попробуй удовлетвори пятнадцать пышнотелых (мягко говоря) красавиц за день.
Возлежал утомленный любовными утехами Ахилл на диванчике и раздумывал, не податься ли все же на войну, уж очень не хотелось герою получить в ближайшее время перелом тазовой кости.
Но тут, как назло (или к счастью. — Авт.), на остров приплыли Одиссей с Диомедом, поскольку прорицатель Калхас за определенную плату заложил им Ахилла, сообщив, где герой от них скрывается.
— Это ж надо, — продолжал бубнить Одиссей, сойдя на берег острова, — мы в поход собираемся, а он среди баб жирует, виноград с вином по утрам жрет.
— А ты что, завидуешь? — усмехнулся Диомед. — Зря ты это, Одиссей, у тебя вон жена молодая дома сидит, гони прочь недостойные мысли, а то сам знаешь… Кто там у нас на Олимпе за неверными мужьями следит, Гименей или Гера?
— Понятное дело Гименей, — ответил царь Итаки, — у него даже ножницы особые есть, специально для греков, которые изменяют своим женам.
— То-то. — Диомед поднял к небу указательный палец. — На Зевса надейся, а сам не плошай…
Царь Ликомед принял знатных греков довольно доброжелательно и очень удивился, когда те попросили его разрешить им посмотреть на царских дочерей.
— Ну, с Диомедом все ясно, он холостой, — сказал Ликомед. — Но ты, Одиссей, что скажет твоя Пенелопа?
— Да мы не свататься приплыли, — сказал Одиссей, — у нас тайное военное задание от Менелая, мы их быстренько посмотрим и назад уплывем.
— Ну, раз тайное военное. — Царь развел руками. — Слуги проведут вас в их покои.
Красивы были дочери Ликомеда, ох как красивы. Тихонько причмокивая губами, Одиссей с Диомедом осторожно наблюдали за ними, спрятавшись в дворцовом саду.
— Кто же из них Ахилл? — шепотом спросил Диомед, пихая локтем Одиссея в бок.
— Да думаю я, думаю, — огрызнулся царь Итаки. — Сатир бы побрал этого Ахилла, будем ждать, пока они пойдут купаться к озеру.
— А ты уверен, что они пойдут?
— Уверен, жара вон какая, грех не освежиться.
И греки принялись ждать. Действительно, ближе к обеду девушки, весело шутя и хихикая, потянулись к озеру.
— Смотри, — прошептал Диомед, указывая на одну из дочерей Ликомеда, — вот эта толстожопая, случайно, не Ахилл?
— Да нет, — отмахнулся Одиссей, — у Ахилла груди, конечно, накачанные, но не до такой же степени.
— Да, действительно, — согласился Диомед, — давай подойдем поближе.
— Проклятие! — прошипел Одиссей, когда они были уже у озера. — Эти дуры собрались купаться в рубахах (пеньюарах. — Авт.).
Сняв верхние одежды, дочери Ликомеда, оставшись в легких холщовых рубашках до пят, с визгом бросились в воду. Озеро тут же забурлило, как будто в нем резвилось стадо бегемотов. (А почему как будто? — Авт.)
— И что теперь? — уныло спросил Диомед.
— Будем ждать. — Одиссей ехидно усмехнулся.
— Опять ждать?
— Тише, сейчас они выйдут из воды на берег, и тогда…
— Вот он! — почти закричал Диомед, чуть не выпав из кустов, за которыми они скрывались.
— Где?!! — изумился Одиссей.
— Да вот же, слева, у дуба…
Одиссей присмотрелся:
— Мать моя женщина, действительно мужик.
Холщовые рубашки девушек сильно намокли в воде и теперь весьма рельефно облегали их пышные формы.
Вытащив из-за пазухи сетку, Одиссей осторожно двинулся к берегу озера.
— Слышишь, приятель, — начал канючить Диомед. — Может, прихватим еще и вон ту круглопопую, ну пожалуйста, и так на войне радостей никаких.
— Нельзя, — цыкнул на друга Одиссей. — Менелай нам тогда уж точно женилки поотрывает.
— Или Пенелопа, — тихо добавил Диомед.
Момент греками был выбран более чем удачно.
Выжав волосы, девушки полезли в воду по второму кругу. Озеро снова покрылось мощными волнами. Ахилл же остался на берегу, томным взглядом опытного пастуха наблюдая за резвящимися красавицами.
— Слушай, а тебе не жалко мужику кайф ломать? — спросил Одиссея Диомед, сочувственно глядя на Ахилла.
— Мне жемчужины моей жалко, — ответил царь Итаки, проворно выскакивая из кустов.
Нападение Одиссея было столь стремительным, что Ахилл даже не успел ничего понять, как оказался спутанным по рукам и ногам прочной сетью.
— Скорее! — закричал Диомеду Одиссей. — Бежим на корабль, берись за его ноги.
Увидев скрутивших его двух здоровых бородатых мужиков, Ахилл понял, что крупно влип.
— Вы что, братья, — жалобно застонал он, — не надо, пожалуйста, я не женщина, я мужчина.
— Да заткнись ты. — Диомед, пыхтя, отпустил трепыхавшейся жертве чувствительный пинок под зад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Лично презентую после взятия Трои, — ответил грек, лукаво усмехаясь, — даю тебе слово.
— Ну что ж, вперед, — скомандовал Одиссей, — дайте мне полчаса, чтобы собрать войска и спустить на воду корабли.
Греки весело переглянулись:
— Без проблем, мы подождем.
— Пенелопа, — обратился царь Итаки к супруге, — я буду отсутствовать м-м… пару месяцев, сотки, пожалуйста, к моему возвращению ковер с моим профилем — я ведь знаю, ты умеешь, — а внизу надпись: “Он разрушил Трою”. Я через пару месяцев вернусь, проверю…
Сидевший на Олимпе у телевизориуса Зевс зловеще рассмеялся.
Но еще одного героя должны были привлечь греки для грядущего мочилова — некоего Ахилла, приемного сына царя Пелея (смертного) и морской богини Фетиды (усыновили они его уже тридцатилетним. — Авт.). Мороки с этим Ахиллом было выше крыши, а главное, что вечно пьяный прорицатель Калхас ни с того ни с сего предсказал Атридам, то есть Агамемнону и Менелаю, что без этого Ахилла они Трою не возьмут. Морду, конечно, этому Калхасу набили, но предсказание есть предсказание, раз оно было произнесено, значит, так и случится. Тем более не стоило этим пренебрегать, когда речь шла о предстоящей войне.
В общем, ничего не поделаешь, отправились греки за Ахиллом. Но Ахилл был, конечно, не дурак и мог потягаться хитроумием с самим Одиссеем.
Как только прознал он о том, что ищут его греки, дабы в поход против Трои звать, спрятался герой на острове Скиросе, что в Эгейском море, во дворце царя Ликомеда. Причем весь прикол был в том, что Ахилл скрывался на этом острове в виде весьма симпатичной девушки, сбрив бороду и облачившись в женские одежды (ноги и грудь он тоже, кстати, побрил. — Авт.).
Даже сам царь Ликомед не знал, что среди его дочерей живет переодетый в бабу мужик. Точнее, царь, конечно, узнал об этом, но потом, когда у каждой из его дочерей родилось по двойне.
Хорошо устроился Ахилл, какая к сатиру война, зачем ему это нужно?! Лежи себе на диванчике во дворце дурака-царя и забот никаких не знай. Как в сказке: утром обильный завтрак, затем любовь, днем роскошный обед и снова любовь, а вечером… страшно подумать. Все же ненасытные девки были дочери царя Ликомеда — шутка сказать, попробуй удовлетвори пятнадцать пышнотелых (мягко говоря) красавиц за день.
Возлежал утомленный любовными утехами Ахилл на диванчике и раздумывал, не податься ли все же на войну, уж очень не хотелось герою получить в ближайшее время перелом тазовой кости.
Но тут, как назло (или к счастью. — Авт.), на остров приплыли Одиссей с Диомедом, поскольку прорицатель Калхас за определенную плату заложил им Ахилла, сообщив, где герой от них скрывается.
— Это ж надо, — продолжал бубнить Одиссей, сойдя на берег острова, — мы в поход собираемся, а он среди баб жирует, виноград с вином по утрам жрет.
— А ты что, завидуешь? — усмехнулся Диомед. — Зря ты это, Одиссей, у тебя вон жена молодая дома сидит, гони прочь недостойные мысли, а то сам знаешь… Кто там у нас на Олимпе за неверными мужьями следит, Гименей или Гера?
— Понятное дело Гименей, — ответил царь Итаки, — у него даже ножницы особые есть, специально для греков, которые изменяют своим женам.
— То-то. — Диомед поднял к небу указательный палец. — На Зевса надейся, а сам не плошай…
Царь Ликомед принял знатных греков довольно доброжелательно и очень удивился, когда те попросили его разрешить им посмотреть на царских дочерей.
— Ну, с Диомедом все ясно, он холостой, — сказал Ликомед. — Но ты, Одиссей, что скажет твоя Пенелопа?
— Да мы не свататься приплыли, — сказал Одиссей, — у нас тайное военное задание от Менелая, мы их быстренько посмотрим и назад уплывем.
— Ну, раз тайное военное. — Царь развел руками. — Слуги проведут вас в их покои.
Красивы были дочери Ликомеда, ох как красивы. Тихонько причмокивая губами, Одиссей с Диомедом осторожно наблюдали за ними, спрятавшись в дворцовом саду.
— Кто же из них Ахилл? — шепотом спросил Диомед, пихая локтем Одиссея в бок.
— Да думаю я, думаю, — огрызнулся царь Итаки. — Сатир бы побрал этого Ахилла, будем ждать, пока они пойдут купаться к озеру.
— А ты уверен, что они пойдут?
— Уверен, жара вон какая, грех не освежиться.
И греки принялись ждать. Действительно, ближе к обеду девушки, весело шутя и хихикая, потянулись к озеру.
— Смотри, — прошептал Диомед, указывая на одну из дочерей Ликомеда, — вот эта толстожопая, случайно, не Ахилл?
— Да нет, — отмахнулся Одиссей, — у Ахилла груди, конечно, накачанные, но не до такой же степени.
— Да, действительно, — согласился Диомед, — давай подойдем поближе.
— Проклятие! — прошипел Одиссей, когда они были уже у озера. — Эти дуры собрались купаться в рубахах (пеньюарах. — Авт.).
Сняв верхние одежды, дочери Ликомеда, оставшись в легких холщовых рубашках до пят, с визгом бросились в воду. Озеро тут же забурлило, как будто в нем резвилось стадо бегемотов. (А почему как будто? — Авт.)
— И что теперь? — уныло спросил Диомед.
— Будем ждать. — Одиссей ехидно усмехнулся.
— Опять ждать?
— Тише, сейчас они выйдут из воды на берег, и тогда…
— Вот он! — почти закричал Диомед, чуть не выпав из кустов, за которыми они скрывались.
— Где?!! — изумился Одиссей.
— Да вот же, слева, у дуба…
Одиссей присмотрелся:
— Мать моя женщина, действительно мужик.
Холщовые рубашки девушек сильно намокли в воде и теперь весьма рельефно облегали их пышные формы.
Вытащив из-за пазухи сетку, Одиссей осторожно двинулся к берегу озера.
— Слышишь, приятель, — начал канючить Диомед. — Может, прихватим еще и вон ту круглопопую, ну пожалуйста, и так на войне радостей никаких.
— Нельзя, — цыкнул на друга Одиссей. — Менелай нам тогда уж точно женилки поотрывает.
— Или Пенелопа, — тихо добавил Диомед.
Момент греками был выбран более чем удачно.
Выжав волосы, девушки полезли в воду по второму кругу. Озеро снова покрылось мощными волнами. Ахилл же остался на берегу, томным взглядом опытного пастуха наблюдая за резвящимися красавицами.
— Слушай, а тебе не жалко мужику кайф ломать? — спросил Одиссея Диомед, сочувственно глядя на Ахилла.
— Мне жемчужины моей жалко, — ответил царь Итаки, проворно выскакивая из кустов.
Нападение Одиссея было столь стремительным, что Ахилл даже не успел ничего понять, как оказался спутанным по рукам и ногам прочной сетью.
— Скорее! — закричал Диомеду Одиссей. — Бежим на корабль, берись за его ноги.
Увидев скрутивших его двух здоровых бородатых мужиков, Ахилл понял, что крупно влип.
— Вы что, братья, — жалобно застонал он, — не надо, пожалуйста, я не женщина, я мужчина.
— Да заткнись ты. — Диомед, пыхтя, отпустил трепыхавшейся жертве чувствительный пинок под зад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73