что так, что этак — все плохо. Найдет кристалл — вернется к Пенелопе, не найдет кристалл — все закончится аналогичным образом. Только нужно будет еще присовокупить сюда немилость богов, которые злопамятством своим не уступали черепахам с острова Родос.
“Что в нос, что по носу — один хрен”, — подумал Одиссей. Да уж, оставалось только сетовать на свою нерадивую судьбу.
На корме корабля появились Аякс с Агамемноном, как всегда пьяные.
— О Рок, могучий стреловержец судьб людских, — дурашливо пропел Аякс. — Куда занес ты нас на этот раз? Куда взирает твой великий глаз?
— Ты это сам сочинил? — спросил Одиссей.
— Ага. — Аякс гордо кивнул.
— Оно и видно, — улыбнулся царь Итаки, — протрезвеешь, я тебе прочту.
— Договорились… ик, простите, друзья-олимпийцы, какая же я все-таки свинья.
— А это мы сейчас проверим, — серьезно заявил Одиссей.
— То есть как? — удивился Аякс. — Мой друг, я не пойму, что ты имеешь в виду?
Царь Итаки указал рукой на горизонт:
— Вон видите остров? Там живет волшебница Кирка. Она очень не любит греков и превращает их в свиней.
— Как ты сказал? — переспросил Аякс. — Волшебница Клюшка?
— Кирка, — поправил друга Одиссей.
— А что же она греков не любит, она что, эллинофобка?
— Подожди, — хмыкнул царь Итаки, — сейчас выясним.
— Ну, я ей покажу! — неуверенно держась на ногах, герой погрозил кулаком в сторону острова.
А остров между тем приближался.
Остров, кстати, был как остров. С первого взгляда и не скажешь, что на нем проживает великая, свихнувшаяся на почве несчастной любви волшебница.
Но в Греции еще и не такое бывает.
Это вам не Египет какой-нибудь или земли чернозадых эфиопов, недалеко ушедших в умственном развитии от орангутангов.
Короче, остров самый обыкновенный.
Покрыт он был горами, живописно поросшими лесом. Но еще большую живописность ему придавал туман, укрывавший верхушки самых высоких холмов.
Бросили в воду обвязанный веревкой “сизифов камень” (якорь. — Авт.). Спустили на воду лодку. Высадились на берег.
— Какой воздух! — Аякс глубоко вдохнул, с шумом впустив дивный воздух острова в свою мощную грудь. — И никакого вина не нужно.
Остальные герои принюхались менее жизнерадостно.
Воздух действительно немного пьянил.
Парис тут же полез обратно в лодку и мощными гребками повел ее к кораблю.
— Стой! — взревел Одиссей. — Куда, мать твою!
Но юноша был уже на корабле и показывал друзьям отставленный средний палец. (А вы, наверное, думали, что этот жест изобрели американцы? Как бы не так. — Авт.)
— Вот же собака трусливая, — с сожалением констатировал Аякс. — Когда вернемся на корабль, кто-нибудь напомните мне, чтобы я набил Парису морду.
— Запиши у себя на шлеме, — посоветовал герою Гектор, и греки весело рассмеялись.
— Ладно, пошли, — отсмеявшись, приказал Одиссей. — Навестим Кирку. Надеюсь, она еще не совсем выжила из ума.
Герои бесстрашно двинулись в глубь острова следом за своим вожаком.
— Опаньки, указатель, — сказал Агамемнон, остановившись у прибитого на высохшем дереве щита.
“Владения волшебницы Кирки, — было красиво по-гречески выведено на гладкой доске. — Грекам вход строго воспрещен”.
Имя “Кирка” кто-то довольно грубо перечеркнул, переправив его сверху на “Клюшку”.
— Здесь до нас уже побывали, — спокойно констатировал Гектор. — Причем человек был с хорошим чувством юмора.
— Да что же это такое? — гневно закричал Аякс. — Притесняют, мерзавцы, греков как хотят.
И с этими словами великий герой в ярости сорвал с дерева табличку и разбил ее, предварительно сняв шлем, о свою голову.
— Зря ты это сделал, — покачал головой Гектор. — Все-таки мы как бы в гости пришли.
— Незваный гость, — философски изрек Агамемнон, — хуже египтянина…
— И то верно, — согласился с другом Одиссей, и греки, недовольно галдя, двинулись дальше.
Первым близость дворца Кирки почувствовал Одиссей, заметив шурудивших в траве у дороги то тут то там толстых хомяков. Об этом своем наблюдении царь Итаки поведал друзьям.
— А-а-а-а… — закричал Аякс, забираясь на ближайшее дерево. — Я с детства боюсь крыс.
— Но ведь это не крысы! — удивился Агамемнон. — Это хомяки. Спускайся, друг, они не причинят тебе вреда.
— Нет, — ответил с дерева герой. — Пускай они уйдут, только тогда я слезу.
— О бездна Тартара! — воскликнул Одиссей. — Вернусь на корабль и вылью в море все запасы вина. (Как жаль, что большинство гениальных идей посещает нас всегда с большим опозданием. — Авт.)
Короче, пришлось грекам разгонять хомяков. Прутиками. Поскольку за убийство кого-нибудь из пушистых животных Кирка могла сделать гостям что-то очень и очень плохое.
Хомяки, как уже было сказано, отличались редкой для своего вида упитанностью и наглостью. Провозились герои около часа.
— Да, — сказал Агамемнон, вытирая со лба пот, — под стенами Трои и то легче было.
— Ага, — добавил Одиссей, — если учесть, что сражения вообще не было.
— Они уже ушли? — дрожащим голосом спросил сидевший на дереве Аякс. — Я могу спуститься?
— Можешь, — ответили греки.
— Точно?
— Точно.
Чего только не сделаешь ради друга. На дороге, как и в траве на ближайшие несколько метров действительно не осталось ни одного грызуна.
Аякс осторожно спустился с дерева, и герои продолжили свой путь во владения волшебницы Кирки…
— Эта Кирка такая красавица, — начал рассказывать друзьям Агамемнон, — что когда она появилась на Олимпе, то затмила своей красотой даже саму богиню любви Афродиту, за что последняя возненавидела ее лютой ненавистью. Зевс, конечно, клинья к Кирке усиленно подбивал, но та его отшила, пригрозив превратить в толстого хряка.
— И давно это было? — усмехнулся Одиссей.
— Лет пять назад, — ответил Агамемнон. — Я и сам удивляюсь, как это она посмела самому Громовержцу отказать. А эта дурацкая угроза? Да он и так любил иногда в хряка превращаться, в лужах загорать.
Герои недоуменно пожали плечами, и через пару минут перед ними возник величественный дворец владычицы острова.
Величественным дворец Кирки казался лишь издалека.
Стоял он в низине у небольшой речки и по мере приближения к нему становился все более и более непривлекательным.
Одним словом, запущенный дворец был, полуразрушенный.
— Если там будут хомяки, — сварливо заявил Аякс, — то я туда не пойду.
— Да ты, я вижу, похлеще Париса будешь, — громко возмутился Гектор, и Аякс, устыдившись, потупил взор.
“Здоровый детина, а хомяков боится, — с презрением подумал Гектор. — Вот до чего бедняга допился”.
Вымощенная каменными плитами дорога, ведущая к дворцу, была засыпана желтыми прошлогодними листьями и свежим хомячьим пометом.
Запустение царило страшное.
Некогда величественные, украшенные превосходной резьбой ворота дворца были сорваны с петель и теперь валялись на берегу речки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73